Лейтенант уселся на диван, вынул из кобуры пистолет, щёлкнул предохранителем.
– Рассказывай, сволочь, зачем устроил провокацию и привлёк излишнее внимание к секретной операции органов НКВД? С какой целью выдаёшь себя за командующего фронтом и кто ты такой на самом деле?
Остролицый говорил тихо, но физиономия краснела с каждым произнесённым словом. Видно было, как он заводит сам себя, доводит до полубезумного состояния.
– Будешь молчать, прострелю тебе ногу. Потом вторую. Считаю до трёх.
– Прекратите истерику, – брезгливо произнёс Сергей. – И пригласите кого-нибудь из ваших руководителей.
– Только и забот у человека, который выполняет личное распоряжение товарища Берии, разговаривать с какими-то отбросами, – сказал, словно плюнул, лейтенант и поднял «ТТ».
В это время за стенкой купе в коридоре раздалась приглушённая возня, дверь купе отъехала в сторону. Оба конвоира, стоявшие у входа, тихо сползли на пол. И тихий напряжённый голос произнёс:
– Ты, хорёк, брось оружие на пол и подтолкни ко мне. Стреляю на поражение.
Остролицый судорожно сглотнул, пистолет в его руке дрогнул. Похоже, боевого опыта у чекиста не имелось. Он наклонился, аккуратно положил «ТТ» на пол и, не разгибаясь, рукой толкнул его от себя. Марков медленно поднял тяжёлую железку. Энкаведешник так и сидел на корточках. Гимнастёрка на подмышках намокла, образовались тёмные круги.
– Кто этот фашист, куда его везёте, кто сопровождает? – резко спросил комфронтом.
– Товарищ генерал-полковник, – «хорёк» поднял вверх перепуганное лицо. – Честное слово, не знаю. Мое дело маленькое – выполнять приказы. Не убивайте, умоляю.
Тонкие губы дрожали, по лицу заструились слёзы. Из острого носа покатилась мутная капля.
– Кто командует вашей группой? Человек в штатском? Ну?
– Это личный посланник товарища Кобулова Богдана Захаровича. Имя, должность, звание нам не сообщали. Моему руководству отдали приказ по телефону. Майор приказал мне. Все документы на сопровождение гостя у него.
Сергей обернулся к телохранителям. Огромный Загайнов спросил рыжего Хуршудянца:
– А, Валера?
Тот кивнул:
– Ага, Валера.
Захватить купе, которое охраняли всего двое бойцов и внутри находились двое никак не ожидавших нападения офицеров, для двух Валер оказалось плёвым делом. Часовых быстренько перетащили, спеленав, в «караулку» остролицего и присоединили к уже связанным воинам. У «штатского» из внутреннего кармана пиджака извлекли удостоверение на имя майора НКВД Серго Фазильевича Гогулии. У фашиста тоже изъяли затянутый в выделанную кожу документ, клеймённый хищным золотым орлом. Но прочесть толком не сумели. Он был написан готическим шрифтом, которого ни Марков, ни, тем более, боевики из разведуправления толком не знали. Никаких сопроводительных документов на фашиста у Гогулии не обнаружилось. На вопросы Гогулия отвечать не стал. Он только злобно скалился и матерился с диким горским акцентом, обещая скорую и жестокую кару своим обидчикам. История получалась тёмная. Марков так и объяснил тёзке, Сергею Фазильевичу, что следует выяснить, не имеет ли место провокация или шпионская акция под прикрытием имени высокопоставленного и заслуженного государственного деятеля Богдана Захаровича Кобулова. Так что придётся всю группу задержать до выяснения всех обстоятельств. Гогулия только заскрежетал зубами.
Два Валеры согласились помочь довезти арестованных до Белостока, но задержаться отказались.
– Приказано вернуться не мешкая, – пояснил большой – Загайнов.
Сергей решил пока посадить всю компанию под замок в Белостокской ратуше, а не в «Избе Скарбовой» на улице Мицкевича, где расположил свою службу Габрильянц. Пусть их пока охраняют люди Ямщикова, надёжнее будет.
В суматохе никто не обратил внимания на человека в форме железнодорожника, который аккуратно выглянул из тамбура, соединённого с переходом в соседний вагон, как раз тот, где было расположено купе Маркова.
На столике Мамиашвили в приёмной Берии зазвонил телефон.
– Здравствуйте, мечта моей жизни, – раздался в трубке слащавый голос. – Это Габрильянц. Соедините меня с Лаврентием Павловичем, пожалуйста.
– Товарищ нарком сейчас отсутствует, – холодно проговорила секретарша. Она не любила, когда руководители местных управлений пытались заигрывать.
– Плохо, – сокрушённо произнёс начальник контрразведки Особого Западного фронта. – Тут что-то приключилось плохое и срочное, только я не имею права знать, что именно.
– Что за чушь вы несёте? – возмущённо воскликнула красавица. – Объясните внятно.
– Рядом со мной человек из центрального аппарата. Удостоверение выписано на имя лейтенанта Ивана Ивановича Иванова, а ведёт себя как настоящий полковник. Он настоял на этом звонке. Но утверждает, что мне ничего объяснять он не имеет права.
– Валерий Хачикович, вы достаточно давно работаете в органах, чтобы знать, что фраза: «Меньше знаешь – дольше живёшь» в нашей системе имеет буквальное значение. Так что нечего обижаться. Передайте ему трубку и обеспечьте, чтобы никто не мог случайно подслушать ни одного слова.
– Гогулия арестован Марковым, – раздалось в трубке.
– Шени деда, – не сдержалась Мамиашвили. – А гость?
– Гость тоже. Может, приказать местному начальнику контрразведки… Силовая акция…
– Ничего не предпринимайте. Немедленно возвращайтесь в Москву. – И секретарша швырнула трубку на рычаги.
Узнав новости из Белостока, Лаврентий Павлович минут пятнадцать подряд без перерыва матерился на двух языках, размахивая сорванным с носа пенсне, не стесняясь застывшей у входа Мамиашвили. Красавица молча ждала, когда начальник отведёт душу. Только когда Берия иссяк, она произнесла два слова:
– Опять Марков.
– Да, – подхватил нарком, – он постоянно переходит мне дорогу. Я становлюсь суеверным. Может, он – рука Судьбы?
Секретарша презрительно усмехнулась уголками губ:
– Судьбы создаются здесь, в этих стенах. Думаю, роль Рока в жизни этого человека пора сыграть вам.
Берия поднёс руку к лицу, водрузил льдисто блеснувшие стёкла на место и сухим, деловым тоном распорядился:
– Немедленно найдите Саркисова, Павлова, Мамсурова. А пока дайте мне Габрильянца.
Уже через минуту в трубке раздался голос особиста с неистребимыми хитроватыми интонациями:
– Весь внимание, Лаврентий Павлович.
– Рандеву, которое ты готовил, сегодня?
– Точно так. В один тридцать.
– Нужна запись.
– Товарищ нарком, – посерьёзнел тон собеседника. – Командированный на это не пойдёт никогда. Вспомните его реплики в сценарии. За такие разговорчики в строю ему главный директор их театра варьете яйца оторвёт.
