– Принимаем меры по подготовке к возможному нападению вероятного противника, – невозмутимо произнёс начштаба, поворошив бумаги. – Следует проверить матчасть, провести учения по массированной работе тяжёлой артиллерии. Всё в русле задач, которые вы поставили.
– Вернуть аэродромы поближе к границе, подставить авиацию под пушки немцев – это тоже «в русле задач»?
– Фашисты уверены, что мы перевели самолёты в глубь расположения. Это – маскирующий манёвр. Зато время подлёта наших машин сокращается на десяток минут. А минуты в современном бою могут сыграть решающую роль.
Последнюю фразу Глыбо произнёс, подняв пухлый указательный палец, как преподаватель военной академии, внушающий прописные истины туповатому курсанту.
– А если враг нападёт именно в тот момент, когда вы проводите учения, отправили тягачи за выстрелами? Если его разведка не клюнула на гениальный маскирующий манёвр?
Вениамин Захарович пожал покатыми плечами:
– Почему нужно ориентироваться на самый худший расклад?
– Кто вам позволил под этими документами ставить мою подпись?
– Так ведь приказы составлены во исполнение ваших распоряжений, Сергей Петрович. Что называется, по духу и букве.
– Я не могу понять, дурак вы или провокатор? В любом случае требую немедленной отмены этих… команд. Когда всё будет исполнено – не позже, чем к двадцати четырём ноль-ноль сегодня, вы отстраняетесь от должности и отправляетесь в распоряжение Генштаба. Генералу армии Жукову о своём решении я сообщу по телефону. Выполняйте.
Глыбо вздохнул, не торопясь встал на ноги, одёрнул китель:
– Кому прикажете сдать дела?
– Пока вашему заместителю. И имейте в виду: я потребую расследования вашей деятельности.
Марков мог бы поклясться, что на одутловатом лице начальника штаба фронта мелькнула презрительная усмешка.
Проснулся Сергей от того, что кто-то барабанил в дверь. Похоже, кулаками, и даже пинал дубовое полотнище ногами. Комфронтом глянул на часы – без восьми минут час. Поспать удалось минут сорок, и на тебе. Часовые в последние дни несли службу у главного входа в бывший особняк Браницких, а со стороны сада только ежечасно проходил патруль. Кто и почему поменял схему охраны, Марков всё собирался спросить, но заедали более срочные и, как считал Сергей Петрович, важные дела. На всякий случай он снял с предохранителя «ТТ», не зажигая свет, прижался к стене, так чтобы его нельзя было увидеть за открывающейся филёнкой, и отодвинул засов.
В коридор скользнула худенькая женщина. Марков щёлкнул выключателем. Незваная гостья от неожиданности зажмурилась. «Кармен» – узнал генерал. Он подавил вскипающее бешенство, холодно спросил:
– Зачем пожаловали в столь поздний час, Татьяна…
– Сергеевна, – подсказала брюнетка.
– Я же просил вас держаться от меня подальше.
Добросклонова всхлипнула и быстро заговорила:
– Выслушайте меня, пожалуйста. Произошло что-то страшное. Что-то со Сталиным.
Марков вздрогнул. Вчера он опять не смог связаться с Поскрёбышевым. Версия Георгия Константиновича, будто Вождь слегка занемог, казалась всё менее убедительной.
А Тата продолжала, преодолевая слёзы:
– В Особый отдел фронта пришли секретные распоряжения, подписанные Берией. Я сама слышала, как Габрильянц разговаривал по телефону с Саркисовым. Тот приказал провести полную зачистку и подготовить всё к возвращению генерала армии Павлова. Я так испугалась за вас. Ведь я всё равно вас люблю, – девушка заревела уже в голос, – хотя вы мне почему-то не верите.
«Почему-то не верю? Она думает, будто я могу поверить ей?» – подумал Марков. Он напряжённо размышлял. То, что это – провокация, причём грубая, несомненно. И организовали ее, скорее всего, именно сотрудники НКВД. Но цель и смысл Сергей вот так сразу понять не мог.
– Отправляйтесь домой, – холодно произнёс генерал. – У вас просто разыгралось воображение. Дамские нервы. Пейте бром.
Молодая женщина стиснула кулачки под подбородком, развернулась и, спотыкаясь, побрела в сторону парадной аллеи замка. «У неё удостоверение сотрудницы Особого отдела, – сообразил Марков. – Вот часовые и пропустили. А коли отправилась ко мне по заданию, ей Габрильянц и ещё какую бумажку подписал. Если бы не резолюция Верховного на его доносе, драгоценный Валерий Хачикович меня уже в порошок стёр бы. А так боится, игры выдумывает, компрометирующие факты копит. Надо будет завтра любой ценой дозвониться до Жукова, узнать, что же на самом деле происходит».
Татьяна брела по самому центру проезжей части Липовой улицы. Как бы ни была девушка расстроена, правила, вбитые в спецшколе, она выполняла автоматически. Если идёшь ночью по безлюдной улице, держись подальше от тротуаров и обочин. Тогда заранее увидишь людей, которые решат напасть.
Те, кто подстерегал машинистку Особого отдела в кабине трёхтонного грузовика производства немецкой фирмы «Бюссинг-НАГ», получили те же навыки. Они ждали свою жертву, укрыв автомобиль в узком проулке, выключив фары, но не глуша двигатель, не поддавались искушению прогнать сонливость куревом.
Одинокая фигура, освещённая луной, появилась в нескольких метрах перед радиатором. Взревел мотор. Чудище весом почти десять тонн рвануло вперёд. Тата попыталась отскочить, но металлический радиатор смял живую плоть, швырнул наземь и для надёжности прокатил по уже мёртвому телу двойными задними колёсами.
– Чуть не сорвала нам операцию, – возбуждённо проговорил, оглядываясь на удаляющийся перекрёсток, где темнело что-то похожее с расстояния на ком смятого тряпья, Габрильянц. – Хорошо, я с самого начала стал к ней присматриваться. Насторожило, что она так рвалась в Белосток. Даже знакомства папочки использовала, а он профессор, медик, никто не откажет. А то назавтра прижмёт, и не к кому бежать…
Болтовнёй Валерий Хачикович снимал нервное напряжение. Даже особисту не каждый день приходится убивать молодых и красивых женщин. Не успеваешь к этому привыкнуть.
На вокзале Белостока Ленку отыскали разведчики Ямщикова и передали от него деньги на билет до Москвы и кормёжку в дороге. Девчонка торопилась убежать от Маркова и забыла, что её сумочка, где было всё: паспорт, наличные финансы, зеркальце и всякие мелочи, – потерялась не то в военной комендатуре, не то позже, когда её передавали от Габрильянца к Саркисову и Гогулии. Немного нескладный на взгляд девушки Александр Иванович озаботился и дал приказ разыскать вещи пострадавшей и вернуть. Что и исполнили его «чингачгуки», как они сами себя назвали. Удивительная штука: документы и остальное содержимое сохранилось, а вот купюры улетучились, как не было. Ленка склонна была грешить всё-таки на бугая Бугаева. Остальным негодяям было не того, чтобы копаться в скарбе обычной студентки.
Сейчас девушка шла по родной Авиамоторной в сторону дома. Было уже около полуночи. По-настоящему не стемнело, сумерки залили Москву словно голубыми чернилами. Редкие фонари сияли золотом, но света давали немного. Девчонка шла быстро – очень хотелось домой, помыться за несколько дней, поменять одежду, которая чего только не увидала за последнюю неделю.
