Домой. Мы возвращаемся домой.
И сквозь чад и дым, сквозь запах крови и смерти к ней вдруг пробился свежий и сильный аромат неведомых и сладких трав.
Земля
Глава одиннадцатая
«Мы – первый табун!»
Уплыв через озеро из Города Богов, лошади выбрались на берег и пустились в галоп. Они хотели отойти от этого страшного места как можно дальше. Уже на рассвете, дрожа и почти падая от усталости, они остановились под ветвями громадной пинии на отдых. К прежнему отряду присоединилось еще пять лошадей.
Молоденькая чалая кобылка спросила:
– Куда мы направляемся?
Эстрелла бросила быстрый взгляд на Эсперо. Тот ответил:
– Подальше от людей. Найдем себе новое место для жилья.
Кобылка недоуменно взглянула на Эстреллу, словно спрашивая: «Почему он отвечает вместо тебя, если ты ведешь табун?» Эстрелла была благодарна, что та не спросила этого вслух. Ей было бы трудно все объяснить. Эстрелла, Анжела, Корасон, Эсперо и Селесто уже стали табуном. Они вместе боролись с морскими волнами и много лун путешествовали вместе по земле. Как объяснить, что такое настоящий табун, новичкам?
Мысли Эсперо были заняты более практичными вопросами. Он наслаждался свободой от седла. Было сомнительно, чтобы Искатель смог их выследить и поймать, однако трудностей впереди ждало еще немало. Новые лошади просто не смогут без них обойтись. Взять хоть ту же чалую кобылу, Асуль – имя ей дали в честь красивого голубоватого оттенка ее шерсти: она была молоденькой, но все же старше Эстреллы. Как объяснить ей, почему Эстрелла ведет их за собой? Эсперо хорошо знал, как непросто устанавливаются отношения в табуне. Жеребцы его охраняют, но возглавляют табун обычно кобылы. Они лучше соображают. Знают, где найти траву получше; находят воду из подземных источников на пастбищах. Чалая кобыла может захотеть стать лидером.
Жеребцы лучше чувствуют опасность. В Старом Свете это означало в основном то, что они зорко следили, не приближаются ли к табуну воры. Работа жеребцов – предупреждать об опасности и сражаться за кобыл, если потребуется. Эсперо чувствовал свою вину за то, что Центелло смог заманить их в ловушку. Он должен был знать, что в радушном приглашении к чистой воде кроется какой-то подвох. И хотя Эсперо переживал, что Центелло окончил свои дни таким страшным образом, одновременно его сжигали обида и ярость за предательство и обман. Впрочем, злиться было поздно.
Эсперо оглядел новеньких. Какими они будут спутниками? В любом табуне всегда найдется задира, с которым бывают проблемы, – кто же из этих лошадей займет его место? Грулло славился своим спокойным и сдержанным нравом, с ним проблем быть не должно. Эсперо мог ему доверять. Насчет чалой Асуль он не был так уверен. Рядом с ней стоял Бобтейл, вороной жеребец. Люди его ценили за чуткий рот – он реагировал на самые легкие движения повода уздечки, и мундштук никогда не успевал поранить ему губы. Но сейчас мундштука у него во рту не было. Каково ему сейчас – привыкшему, что им управляют другие? Ему грустно? Он смущен? Растерян?
Совсем юный жеребенок, Вердад, почти весь белый, но с черными чулками на ногах. Соответствует ли его натура его имени – «Истина, Правда»? И, наконец, Аррьеро – «Погонщик Мулов».
Говорили, что Искатель ценил Бобтейла даже больше Центелло и всегда его хвалил. Не заскучает ли жеребец без его похвал? Эсперо надеялся, что этого не произойдет. Бобтейл не был таким тщеславным, как Центелло.
Все лошади быстро забыли про выученные аллюры и шаги. Прыгнув в подсвеченную пожаром воду озера, они словно смыли с себя прошлое.
Несколько следующих дней лошади шли почти без остановок. Плато становилось все более каменистым, земля была твердой и ровной, лишь кое-где валялись большие камни – и все они могли бежать в полную силу.
Местность вокруг все время менялась. Вдалеке они видели горы, окутанные голубой дымкой. Проходили через рощи – лесами это было трудно назвать. На равнине росли в основном кедры, пинии и неизвестные им лиственные деревья, но они больше не встречали пальм, которых было так много на побережье и в джунглях.
В джунглях было очень влажно, и под копытами вечно чавкала глина; здесь же земля была твердая, ее устилал ковер из сухой хвои. На закате солнце просвечивало сосновые рощи насквозь, и земля казалась золотой. На рассвете появлялись удивительные существа, похожие на яркие оранжевые спирали, вспыхивающие в воздухе. Это были бабочки. Лошади видели бабочек и в джунглях, но эти были совсем другими. Яркие крылья украшал изящный узор из черных точек и полос. Под вечер, с наступлением сумерек, бабочки целыми стаями рассаживались по стволам и ветвям деревьев, складывая свои крылья, – и их было невозможно отличить от невзрачной сухой коры. Но с первыми лучами солнца крылья разворачивались – и бабочки яркими полотнищами взлетали в воздух. Лес преображался, вспыхивал золотым и рыжим – это было удивительное и прекрасное зрелище.
Хороши здешние леса были и тем, что крона деревьев здесь была не такой густой, как в джунглях, и сквозь ветви всегда виднелось небо. Эстрелле теперь было совсем просто искать путь по Звездному Ковшу. Вскоре она выяснила, что и бабочки тоже летят на север. Однако в один прекрасный день магии пробуждения бабочек пришел конец. Небо затянуло облаками, пошел сильный и долгий дождь. В этот день бабочки не разворачивали крылья. Дождь шел весь день и всю ночь, а потом похолодало. Бабочки падали с деревьев на землю, словно сухие листья. Без солнца им не хватало сил, чтобы лететь дальше. Лошади с сожалением расстались со своими хрупкими и прекрасными спутниками и пошли дальше, надеясь, что многим бабочкам удастся пережить холода, и они еще встретятся.
Через несколько дней дожди прекратились, и горизонт очистился. Эстрелла давно уже не видела Северную Звезду, но надеялась, что все это время они шли в правильном направлении. Когда зажглись звезды, она увидела, что Звездный Ковш опустился совсем низко, к самому горизонту, и его длинная рукоять указывает куда-то за край земли…
Эстрелла вдруг подумала, что скучает по бабочкам. Может быть, ясная погода позволит им продолжать путь? Но день настал, а бабочки так и не прилетели – им негде было укрываться на ночь, потому что деревья стали совсем тонкими.
С той самой ночи, когда они бежали от людей, Эстрелла ни разу не учуяла запаха крови, но все время была настороже. Иногда она думала, что было бы, если бы люди однажды тоже бросили свои хижины и дома, забыли старые привычки и ушли на волю, как лошади? Смогли бы они забыть все то, чему научились?
Занятая этими мыслями, она впервые за много дней снова уловила далекий аромат неведомых трав. Эстрелла обрадовалась ему и потянулась вперед, чутко прислушиваясь к свисту ветра – словно хотела расслышать в нем шепот травы на дальних пастбищах. Остальные лошади тихо шли за ней, с интересом наблюдая за поведением юной предводительницы. Они уже знали, что она способна чувствовать невидимое. Жеребцы, все, кроме Эсперо, напряглись, не зная, грозит ли им опасность.
