Из «экскурсионной» части дома доносился смех – туристы спускались к выходу. Интересно, как скоро заметят отсутствие Джейн? Наверняка во время переклички, уже в автобусе. У Джейн в распоряжении максимум полчаса.
Робина в комнате нет. Да и с чего Джейн взяла, что он тут будет?
Наверно, в ней говорило отчаяние. Чувство вины, стыд, надежда объединились в последние недели против Джейн. Она не сомневалась, что приняла правильное решение насчет Уилла. Не надо его домогаться, что бы ни советовали родные. Но Джейн смущала внутренняя пустота. Ладно, по крайней мере, вчера она сделала решительный шаг – сбежала от Джульетты. И вот, после долгого путешествия в поезде, после сегодняшнего затяжного тура по замкам Перта она наконец на месте. Пришлось выдержать экскурсии в двух предыдущих замках, старинная обстановка добавила соли на рану, заставила Джейн злиться на себя – и, конечно, на Уилла, который так легко ее отверг. Она столько перенесла ради него, а он!.. Джейн старательно боролась с чувством гнева; увы – ничего не получалось.
Как просто все могло быть – он бы очнулся, она бы упала в его объятия, они прошептали бы слова любви, и два семейства вздохнули бы с облегчением. Джейн вышла бы за Уилла хоть завтра: не нужна ей свадебная помпезность, ей бы уверенность обрести, избавиться от…
– От чего избавиться? – спросил знакомый голос. Джейн вздрогнула. В комнате никого не было.
– Робин, это вы? – Джейн не сумела подавить напряженность в голосе, не сумела скрыть волнение.
– Гнев – плохой помощник.
– Где вы?
– Я ведь предупреждал: за волшебство надо платить, – выдал Робин. Джейн повернулась на голос, увидела Робина в зеркале. – Волшебством вы, Джейн, вернули Уилла к жизни, но заплатили за это прощанием с ним навек.
– Я спасла ему жизнь, – сказала Джейн. Других аргументов у нее не было. – Я имела право рассчитывать, что он спасет меня.
– Он так и поступил – не узнал вас.
– Он когда-нибудь вспомнит меня?
Робин покачал головой.
– Тут все очень зыбко. Не поручусь, что при новой встрече с вами Уилл не влюбится по уши. Это будет зависеть от вас, Джейн.
– Робин, я чувствую себя потерянной.
– Знаю. И вы пришли сюда за ответом, не так ли?
Джейн перевела дух.
– Да. Я хочу любви. Такой, какая пылает между Уинифред и Уильямом. Я ее испытала, и теперь понимаю: с Уиллом было совсем не то.
– Зачем вы вернулись в Траквер?
– Не заставляйте меня произносить это вслух.
– Как это – не заставлять? Иначе нельзя.
Джейн покраснела.
– Я вернулась из-за письма.
– Которое написал вам Джулиус Саквилль.
Джейн опустилась на банкетку, вперила взор в своего странного собеседника.
– Джулиус написал, что приедет в Терреглс в конце осени. Он считает, к тому времени судьба мужа Уинифред определится.
– И что, по-вашему, кроется за этими тщательно подобранными словами?
– Джулиус хотел сказать, что, если я не останусь вдовой и буду счастлива с мужем, он больше меня не потревожит.
– А если нет?
– Об этом он не написал.
– Что ж, Джейн, это логично. Уинифред и Уильям воссоединились.
– Где они сейчас?
– В Риме. И безоблачно счастливы.
Джейн сглотнула.
– А ребенок?
Впервые с тех пор, как вырвалась из тела Уинифред, Джейн поняла истинную причину своей депрессии, чувства потерянности, невозможности вернуться к прежней жизни, вписаться в знакомый мир. Окружающие считали причиной разрыв с Уиллом, а сама Джейн полагала, что все дело в страсти к Джулиусу. Лишь теперь, задав этот вопрос, Джейн поняла: она переживает из-за ребенка, зачатого от Джулиуса.
Робин не спешил с ответом.
– Выносить дитя всегда было проблемой для Уинифред. В этот раз история повторилась. Выкидыш случился во время путешествия в Бельгию, где Уинифред рассчитывала встретиться со своей сестрой Люси – настоятельницей монастыря.
– Вот как! – выдохнула Джейн, не понимая, чувство облегчения испытывает или чувство безнадежности.
– Может, оно и к лучшему, – констатировал Робин. – Все и так запуталось.
Джейн кивнула, снова покраснела.
– Робин, мне можно вернуться?
Снова он медлил, не отвечал.
– Я понимаю – придется заплатить, – делано шутливым тоном сказала Джейн. Робин не улыбнулся. – Джулиус упоминал о гобелене жизни. Вы, Робин, тоже о нем говорили. А еще Джулиус пишет… – она сделала глубокий вдох, – что ткач, трудящийся над гобеленом жизни, может смилостивиться, и тогда…
– И вы, Джейн, тоже на это уповаете?
Джейн с тоской глядела в зеркало.
– Я должна быть с ним. Должна, и все.
– Но ведь тогда вы больше не увидите своих родных.
– Я понимаю.
Зеркало было с трещиной. Вдруг оно замерцало, и Робин возник рядом с Джейн.
– В полной мере понимаете, Джейн? Вы действительно хотите состариться прежде, чем появитесь на свет?
Джейн почти осязала касание магических нитей, выбивающихся из края незавершенного гобелена. Однако она кивнула с невозмутимым видом.
– Я хочу состариться рядом с любимым человеком. Разве не это – основной мотив великого гобелена жизни? Разве не должны любовные нити скрещиваться, разве не формируют они узор отношений – и жизней?
– Верно, Джейн; однажды это уже было сказано, – усмехнулся Робин.
– Я хочу отведать любви мужчины, знающего, что ему отвечают взаимностью. С Уиллом это не получилось, не могло получиться. Любил только Уилл, я оставалась холодна. Он достоин большего. Логично, что ткачиха-жизнь распустила его узор, чтобы соткать заново. А я хочу стать Джейн Саквилль. Можете вы отправить меня в начало восемнадцатого века?
– Джулиус Саквилль пленился Уинифред. Вы уверены, что он полюбит Джейн Грейнджер?
Джейн пожала плечами. Робин попал в точку.
– Я могу лишь надеяться на это. В смысле, я думаю, если мы с ним встретимся, у нас появится шанс. Разве не на надежде зиждется любовь?
Робин кивнул.
– Если вы все тщательно обдумали, приступим прямо сейчас.
– Робин, в этом мире у меня одни разочарования.
– Я помог вам распустить ваш узор и переплести нить жизни с новыми нитями по единственной причине – мне с самого начала не следовало вмешиваться.
– Но вы вмешались, Робин, и за это я вам благодарна. Я не жалею ни о чем; правда, как подумаю о папе с мамой и о Джульетте, сердце разрывается! – Действительно, Джейн было стыдно. Кто так делает – сбегает, звонит с вокзала, плетет что-то про научный проект, отказывается отвечать на вопросы! Конечно, родители обиделись; небось места себе не находят, волнуются. – Я им письмо написала, пока в поезде ехала, и отправила, как только в Пертшир прибыла. Я рассказала все, о чем не решилась сообщить по телефону. Знаю, знаю, такие вещи нужно говорить лично! Но, Робин, если вы меня заберете в восемнадцатый век, я напишу родителям оттуда. Письмо из прошлого в будущее! Попрошу ни под каким предлогом не пускать меня в Корнуолл в тысяча девятьсот семьдесят девятом году. Тогда я никогда не встречусь с Уиллом и ничего плохого не случится.
