– Заодно и член свой охладишь, Том, а то он аж дымится! – выкрикнул самый молодой из мерзавцев – и сам испугался своего голоса, резко прозвучавшего в ледяном безмолвии.
Теперь все трое были возбуждены, Джейн ясно это видела. Ими владели ярость и похоть, и они не сомневались, что с минуты на минуту вполне удовлетворят свои потребности.
Джейн изобразила презрение, задействовав лицевые мышцы Уинифред; сосредоточила внимание на Томе, от которого ее отделяли считаные шаги.
– Я – леди Уинифред Максвелл, графиня Нитсдейл. Полагаю, Том Уайатт, ты не хочешь навлекать на себя гнев моих родичей? Поверь, ты взмолишься о виселице, когда мой муж и его вассалы доберутся до тебя.
– Хорош врать, мисс, – усмехнулся Том, хотя и не без заминки. Теперь он избегал прямого взгляда на Джейн. – Ежели вы – графиня, где тогда ваши кольца да сережки? И почему вы одеты как служанка?
Джейн начала кружить вокруг Тома, выбирать место для атаки, прощупывая почву – нет ли под снегом сучьев или крупных камней.
– Внешность обманчива, Том Уайатт, – сказала она. Может, действительно следовало надеть драгоценные кольца Уинифред, вместо того чтобы закапывать их вместе с другими украшениями? – Ты же сам признал, что выговор у меня не как у простолюдинки.
Том поднял взгляд.
– Кто бы вы ни были – мне нужен ваш кошель.
– Я дам тебе денег на еду, – предложила Джейн. Прозвучало бы куда лучше, если бы фраза дважды не была нарушена чиханием.
Пришла очередь Тома усмехаться.
– Голосок-то у вас совсем больной. Чего доброго, насмерть простудитесь, коли будете задницей светить. Хотя лично мне ваша задница по вкусу.
Джейн чувствовала: Том все еще в легком замешательстве от ее действий. Тем лучше! Пусть продолжает в том же духе.
– Ну а ежели вы и впрямь богачка, так я на вашу милостыньку не согласный – все золото давайте! – На этих словах Том осклабился. – А еще я заберу вашу честь – отчего не забрать, коли предлагают? Сдается мне, ваш благородный муженек не часто вас ублажает, да и не особо усердствует.
Последняя фраза очень понравилась двоим бандитам в повозке.
Джейн проигнорировала подначку. Ох, как ей хотелось исколотить мерзавца – даже слабыми кулачками Уинифред.
– Разве я сказала, что я богата? Я лишь сообщила, кто я такая.
– Ах да – благородная леди. Ладно, поверю на слово. Ну а ежели благородная, значит, денежки у вас водятся. Иначе зачем мы тут разговоры разговариваем? Хватай ее, ребята.
Джейн напряглась, но в следующий миг инстинктивно приняла боевую стойку, как учил ее Уилл. «Вся соль – в равновесии, – объяснял он, бережно устанавливая ее ноги таким образом, чтобы одна располагалась по отношению к другой диагонально. – А руки держи вот так, – продолжал Уилл, придавая рукам нужное положение. – Тело расслаблено, однако мышцы должны быть готовы напрячься и выплеснуть хранящуюся в них энергию. Знаю: это противоречивое объяснение. Ничего – сейчас покажу на практике, и ты все поймешь». Джейн действительно поняла.
Двое бандитов выпрыгнули из повозки, но набросились не на Джейн. Они кинулись к Сесилии, сдернули ее с лошади и волоком потащили, вопящую и визжащую, подальше от дороги. На снегу остался глубокий след; Сесилия цеплялась за все, что попадало под руки, боролась до конца.
– Эй, ребята, за кусты ее тащите, вон за те! – раздраженно крикнул Том. – И ради всего святого, засуньте ей что-нибудь в рот, а то эта сука уж больно растявкалась.
– Я знаю, что ей засунуть, – отвечал находчивый юнец – все старался произвести впечатление на главаря.
– Держись, Сесилия! – взвизгнула Джейн.
Все трое исчезли из виду, крики Сесилии стали сдавленными, приглушенными; потом обрушилась тишина. Какое-то время до Джейн доносились звуки борьбы, затем последовал мужской вопль. Джейн надеялась, что Сесилия дала отпор насильнику. Впрочем, все ее внимание было сейчас сосредоточено на Томе. Сначала нужно расправиться с ним; лишь потом Джейн сможет выручить Сесилию.
– Не иначе, юный Джон выполнил-таки свою задумку, а товарка вашей милости возьми да и тяпни его зубами. Сука и есть, – вслух рассуждал Том. Вопль и последовавшая тишина явно его позабавили.
Джейн вскинула голову.
– Вели своим гребаным ублюдкам убрать свои поганые лапы от моей подруги, – прошипела Джейн, давая волю женщине двадцатого века. Уинифред от таких слов скукожилась и отступила на задний план.
Том аж за живот схватился – так рассмешило его ругательство.
– Значит, говорите, благородная леди? Где это видано, чтоб леди сквернословила, что твой сапожник? Такой ротик небось и отсосать у простого парня не побрезгует, а?
И Том подскочил к Джейн.
Она была готова к атаке. Нет, она, в отличие от Уилла, не поколеблется применить к мерзавцу смертоносный прием. Джейн перенесла вес собственного тела на одну ногу и изобразила почти безупречный удар ногой с разворота. Бедро оказалось практически под прямым углом к опорной ноге, пятка сработала как оружие, направленное, подобно снаряду, в мягкую, уязвимую плоть – в область мошонки Тома Уайатта. Он согнулся пополам, некоторое время не мог сделать вдох – но Джейн требовалось закрепить результат. «Если придется применять этот прием – иди до конца. Не позволяй обидчику очухаться», – наставлял Уилл словами своего сенсея. Джейн уже стояла на обеих ногах. Она подняла колено, собираясь ударить Тома в челюсть. Но промахнулась, потому что Том Уайатт, оказавшийся сильнее, чем можно было подумать, глядя на него, и вдобавок учившийся драться не где-нибудь, а в городских трущобах, сообразил, что за первым ударом последует второй. Том выпрямился, все еще морщась от боли, но боль не помешала ему схватить Джейн за поднятое колено, дернуть и толкнуть.
Под рухнувшим телом Джейн захрустел снег; казалось, из легких выкачали весь воздух. Несколько секунд Джейн лежала пластом, оглушенная болью. Затем сознание вернулось к ней, она поняла, где находится, попыталась подняться, не подумав про ушибленный при падении копчик, который не замедлил напомнить о себе. Джейн опоздала – над ней, пыхтя, навис Том Уайатт. Изо рта его вырывался пар, под носом висели сопли. Воняло отрыжкой. Джейн знала: мошонке Тома куда больнее, чем копчику Уинифред, и дивилась выносливости мерзавца.
– Ах ты сука! – прошипел негодяй, вытирая сопли замызганным рукавом. – Я еще и язык себе чуть не прокусил.
Он сплюнул в непосредственной близости от Джейн. В слюне чернел гнилой зуб; на белом снегу кровавый комок выглядел особенно зловеще.
– За то, что ты сделала, я тебя придушу, а потом трахну твой теплый труп.
Прежде чем Джейн успела перевести дыхание, тяжелый башмак опустился ей на горло.
– Умирать ты будешь медленно, тварь, потому что я так хочу.
В этом Джейн не усомнилась ни на секунду. Давление на горло усиливалось, Джейн едва дышала, почти агонизировала от нехватки воздуха. Жизнь уходила из тела Уинифред. «Нет! – мысленно взмолилась Джейн. – Держись, Уини!» Увы – хрупкость ее «хозяйки» не давала шансов на выживание и ей самой. Невидимая душа Уинифред приготовилась отлететь. Леденящий холод показался благом, глаза закатились, впереди замаячил пресловутый туннель, тьма сгустилась. И вдруг Джейн отчетливо услышала пистолетный выстрел, который, подобно раскату грома, взорвал застывший от холода воздух. Приподняв веки прежде, чем потерять сознание, Джейн увидела стаю вспугнутых птиц – птицы с шумом снялись с голого дерева. Впрочем, возможно, то были вороны, недавно кричавшие в ее мозгу: «А мы предупреждали!» Или с голых веток сорвались две души – ее и Уинифред.
