Как только кто-нибудь умирал, Хартли забирал тело на «подготовительную территорию», где оно обмывалось и укладывалось на соломенную подстилку. Если у умершего было четверо дееспособных друзей, они могли попросить об официальном похоронном обряде в этот же вечер. В противном случае телом занимались бригады, которые валили лес. В обеденный перерыв они забирали сразу несколько накопившихся трупов, относили на кладбище, копали могилы и хоронили без церемонии. Здесь это было совершенно обыденным явлением.
Но подобная ужасная смертность подбиралась уже и к врагу: союзники взяли в кольцо представителей нацистского блока. В середине апреля такие слухи проникли на территорию строительства. При помощи секретного радио пленные узнали о том, что силы союзников высадились на Кюсю и Хонсю, двух главных островах Японии, а также о том, что скончался президент Америки Франклин Делано Рузвельт.
Рузвельт действительно умер, но никакой высадки союзников на японские острова не было. Однако слухи дошли и до надзирателей, что имело свои последствия. В это тяжело поверить, но 23 апреля 1945 года дневной рацион военнопленных урезали до 200 г крупы из маниока и 270 г риса — это для работающих, а раненые и больные получали еще меньше.
За четыре дня после этого в седьмом лагере количество умерших достигло семидесяти девяти человек с начала апреля. Пленные старались хоронить умерших как можно быстрее, пока болезни и немощь не начали угрожать могилой им самим.
В довершение этого ужаса доктор одного из лагерей от безысходности выдвинул идею. Он якобы нашел безопасный и богатый белками источник пищи. Наблюдая за тем, как хорошо растут цыплята в лагере, он понял, что они питаются личинками насекомых возле уборной. По его рекомендации пленные начали собирать личинки в ведро. Опарышей мыли, варили и давали тем, кто был при смерти. Для многих это богатое белками блюдо стал спасительным.
В такой дико напряженной атмосфере мало что могло уберечь пленных от ненависти надзирателей. Глядя своему поражению в лицо, те не знали жалости, уровень их агрессии зашкаливал.
Ощущая, что конец уже близок, Джуди стала еще яростнее защищать свою семью.
Ей всегда с трудом удавалось скрыть свою ненависть к надсмотрщикам, но сейчас создавалось такое впечатление, что она решила вести себя настолько свирепо, насколько могла. Если раньше она старалась уворачиваться от ударов солдатским сапогом, то теперь стояла недвижимо. Она низко приседала и, скаля желтые зубы, рычала на противника, ее мышцы были в напряжении. Она смело смотрела в глаза врага, готовая кинуться на него. Джуди взбунтовалась против тех, для кого жизнь пленного ничего не стоила, особенно если этот пленный — собака. С конвоирами, вооруженными винтовками, борьба не могла быть равной и грозила окончиться плачевно для собаки, которая уже много раз избегала смерти. Товарищи Джуди чувствовали, что их ад может скоро остаться позади, и никто не хотел лишиться чудесной собаки в преддверии этого события.
За месяцы, проведенные вместе, Фрэнк Уильямс развил практически телепатическую связь с Джуди. Они всегда понимали друг друга. Она умышленно искала повод для конфронтации с конвоирами, но одно слово Фрэнка, одно его прикосновение унимало в ней злобу, глаза ее переставали наливаться кровью и конфликт исчерпывался.
Чтобы защитить Джуди, Фрэнк придумал новый трюк. Это была вариация на тему «запрыгни-в-мешок-по-команде», которая пригодилась, когда они перемещались из Глогора на борт корабля «Van Waerwijck». Теперь Джуди по щелчку пальцев должна была исчезнуть в джунглях. Там ей следовало оставаться в полной тишине и недосягаемости, пока не становилось спокойно, после чего по свисту она возвращалась.
Но день, когда Джуди все же зайдет слишком далеко, неминуемо приближался.
Фрэнк Уильямс и Джуди с бригадой часто отправлялись в сопровождении конвоиров на опасные работы. В этом не было ничего странного: поздней весной 1945 года конвой на строительстве дороги искал любого повода для провокации, чтобы развязать себе руки. Однажды ни с того ни с сего надзиратель стал бранить заключенного, тряся над его головой бамбуковой жердью. После первого удара в голову пленный покачнулся. Дальше картина уже становилась знакомой: пленный, кожа да кости, из последних сил пытался сдерживать удары врага и устоять на ногах. Он уже шатался и готов был потерять равновесие, и тут на помощь ему пришел четвероногий чемпион. Рыча и лая с нескрываемой яростью, собака стала перед надзирателем, преграждая ему путь. Тот, видимо, не ожидал какого-либо сопротивления, поэтому на мгновение опешил. Рука опустила палку, а другая схватилась за длинноствольную винтовку Арисака. Много раз Джуди слышала выстрелы этой странной вещи. Она видела, что от них падают любые животные, даже гораздо более крупные, чем она. Собака тут же припомнила эти выстрелы и результаты их действия. Инстинктивно Джуди поняла, что сейчас самое время бежать. В любом случае она выполнила свою работу: отвлекла внимание конвоира и приняла его агрессию на свои костлявые плечи. Молниеносно она выпрыгнула вперед и убежала прочь, скрывшись в густых зарослях у насыпи. Но даже когда ее белый хвост исчез в буйной зелени, конвоир продолжал целиться.
Длинная винтовка выстрелила, выплюнув из дула огонь. Все произошло с такой скоростью, что Фрэнк Уильямс и его товарищи не успели вступиться. Они очень боялись, что пуля найдет свою цель. К счастью, за выстрелом не последовало собачьего визга, поэтому друзья надеялись, что Джуди удалось уйти невредимой.
А может, пуля заставила ее замолчать навеки?
Глава 22
Прошло уже много времени, Фрэнк был на грани обморока, а Джуди по свистку все не возвращалась. Минуло несколько часов, их бригада проделала большой путь вдоль насыпи. И вот Джуди наконец-то вернулась к ним. Фрэнк обратил внимание, что собака хромает. Он был шокирован и принялся осматривать кровавый след вдоль ее плеча. Пуля едва не попала в голову, пройдя всего в нескольких дюймах от нее и еще ближе к сердцу.
В этом темном и злом мире для Джуди не было большей награды, чем безграничная любовь Фрэнка Уильямса. Сейчас она особенно наслаждалась этим чувством и, как всегда, бежала впереди. Немного позже из лесу послышался громкий возбужденный лай. Фрэнк пошел разведать, опасаясь, что Джуди могла наткнуться на крупное животное или очередного злобного конвоира.
Он обнаружил свою собаку, которая выглядела крайне глупо. Она пыталась достать огромную кость из ямы, которую сама же и вырыла. Она приостановилась, давая им посмотреть и как бы спрашивая: «Вы не знаете, что это я нашла?», а потом вновь принялась за дело. Фрэнк решил, что такая огромная кость могла принадлежать только слону.
Это была бы приличная награда за ее труды, если бы только она могла взять ее в зубы и сгрызть.
29 апреля 1945 года конвоиры, налегая на алкоголь, отмечали день рождения Микадо — императора Японии. Военнопленные седьмого лагеря вместе с Джуди тоже отметили его — рекордом. Десять смертей за день. По такому случаю японцы не придумали ничего лучше, чем якобы подарить узникам лагеря целую свинью, а потом передумать и забрать ее назад, оставив пленникам лишь голову и потроха на несколько сот человек.
