Я начинаю злиться, приводить новые аргументы, рассказывать что-то умное (но абсолютно не к месту) из детской психологии. Злюсь, что эффекта не достигаю, вижу, что Богдан только крепче стоит на своем. Валя сильнее ревет и хватается за него. Потом вообще убегает за дверь на лестницу. Я, уже в панике, бегу вслед за ней и приношу с собой. Она залезает ему на руки. Он ее все время обнимает, целует и прижимает.
Серия третья
Я начинаю на него орать. При этом чувствую, что это бесполезно. Называю его садистом, что делать больно ребенку – не значит его любить, и т. д. Говорю не самые глупые вещи – но выходит совсем по-глупому.
Потом нашло просветление. Я спросила, какой он видит выход. Богдан ответил, чтобы я при нем взяла ребенка на руки, обняла, поцеловала и убедила остаться со мной. Чтобы он видел, что Валя успокоилась, и ушел спокойно. Я сказала, что, по-видимому, спокойно ему уйти не удастся, я ему сочувствую в этом, но при нем у нас разговора не получится. И мы решим свой вопрос сами без него. Богдан уходить не соглашался и, сознавая свои преимущества, наверное, играл. Я почувствовала, что не смогу ее убедить да и делать этого вообще не собиралась. И тут наконец меня осенило.
Серия четвертая
Меня осенило перестроить свою предыдущую линию поведения. Раз он не хочет принять мою точку зрения (хотя, может быть, она и не совсем правильная), то придется мне уступить. Только не разговаривать с Валей, убеждая, а согласиться с ее отъездом. И надо было сделать это сразу, как только Богдан встал в позу благородного отца.
– Богдан, я не хочу, чтобы ты делал из меня врага для нее. Самое правильное, если ты сейчас заберешь ее с собой, раз она хочет. А в следующий раз подумаешь, как сделать ее приезд безболезненным.
Я обняла Валю и начала выпроваживать. Он опять сразу не уходит. Все это напоминает мне игру, в которой Богдан хочет играть главную роль (и сейчас у него это получилось) и хочет всегда выигрывать. Он ведь не ушел сразу, ни когда я просила оставить Валю, ни когда я начала просить забрать ее. Ему будто надо было все время чувствовать себя благодетелем. Что он очень благородный отец, к которому тянется ребенок, а мать не дает видеться вдоволь.
А когда я согласилась на «вдоволь», ему надо было почувствовать себя благодетелем по отношению ко мне: он вынужден уступить обстоятельствам. Для этого, несмотря на то что «любимая дочь» все время тянет его уйти, он предложил ей пожалеть плачущую маму. И когда я сказала, что не нуждаюсь в этом, он широким жестом положил мою голову на свое плечо, погладил, вздохнул, заглянул в глаза, погладил по щеке, три раза произнес: «Галя, Галя, Галя», глядя на меня с сожалением. Попросил не очень расстраиваться, сказал, что он не специально так делает. Унес Валю, крепко прижимая к себе.
Эпилог
Я порыдала. Побегала из комнаты в комнату. Поняла, что поступила неправильно. И наверно, уже не придется делать скидку на Валин возраст, а поступать с ней как со взрослой. То есть – отпускать. И в следующий раз, если Богдан не захочет, чтобы я без него с Валей говорила, надо будет взять ее за ручку, посмотреть в глаза и сказать: «Валечка, я тебя люблю и хочу, чтобы тебе было хорошо. Если хочешь, живи у папы. А когда захочешь ко мне, сразу вернешься. Я тебе буду всегда рада».
После этих мыслей взяла трубку и позвонила Богдану:
– Я подумала, что неправильно будет вас разлучать, раз вы хотите быть вместе. Ты же ей сейчас много времени уделяешь? А когда она захочет – вернется сама. Дай Вале трубку. Валя, если ты хочешь быть с папой – будь. Я тебя люблю и буду рада тебе в любой момент, когда ты захочешь вернуться.
– Да, я сейчас побуду с папой.
– Богдан, пусть живет, сколько хочет, только среди недели позвони мне!
И пошла описывать все это. Через полчаса он перезвонил. Этот звонок я расценила как подтверждение того, что он играет. То есть он не смог, чтобы последнее и самое «благородное» слово было не за ним. Он просто сказал «спасибо», я выдавила «пожалуйста», и он еще попытался поуспокаивать. При этом постоянно повторял: «Галя, я же не играю. Для меня это очень серьезно».
19.02.2001
М.Е. посоветовал мне совсем другой выход. Она уже почти месяц была у него. Он предложил активно воевать за Валю. Или приехать самой в Новочеркасск и забрать ее, не обращая внимания на ее крики. А Богдан (и по мнению М.Е. тоже) надо мной издевается.
Имею ли я право насильно забирать ее, против ее желания, несмотря на все аргументы, что обстановка в доме Богдана неподходящая? Я ведь активизирую его на ответный ход. Он начнет придумывать, как в следующий раз своими садистскими штучками обыграть меня. И непонятно, какие из моих рассуждений являются рационализацией. Я совсем запуталась. Готова ли я потерять дочку? Насколько верны эти два противоположных решения: пустить на самотек ее желания и активно воевать с ним? Трусиха я. Опять смотрю на него, как кролик на гипнотизирующего удава. Ясно одно: он будет издеваться до тех пор, пока я на него буду реагировать. И надо придумать другой ход.
Опять вернусь немного назад.
Он издевался надо мной периодически все эти три года, намекая да и прямо говоря, что заберет дочку. И как только я обессиленно соглашалась с этим, переставал меня третировать. Поэтому (и пусть я рационализирую и трушу!) я в Новочеркасск за Валей не поеду – слишком много мороки. А в четверг вечером позвоню ему и попрошу привезти ее в пятницу в Ростов. Я подойду к дому, где живет его брат, и заберу Валю сама. А вещи пусть он позже завезет няне. На его возражения буду отвечать со вздохом сожаления, что он может подавать на меня в суд, наверно, там учтут наше неравное положение и его преимущества. Да и помимо суда у него много способов воздействия на меня, он ведь намного сильнее.
20.02.2001
Мое настроение после скандала с Богданом опять скакнуло вверх. Вот они – позитивные мысли: как бы мы с ним ни ругались, и все равно не мытьем, так катаньем Валю ему придется мне вернуть.
А после этого, раз он не может по-хорошему, не издеваясь ни надо мной, ни над ней, то будет видеть ее по расписанию: неделю в три месяца. А не устраивает – пусть подает в районный суд по месту нахождения ответчика. Будем решать в судебном порядке. В конце-то концов! Пора мне брать ответственность за ребенка на себя, пока она еще в этом возрасте, когда может подействовать моя помощь. И надо ее оказывать!
Борьба накаляется. Мое отчаяние
Опишу все по – порядку и подробно (так как истерика уже прошла).
С Богданом мы договорились созвониться в четверг. Сегодня среда, он уже мне позвонил. Предварительно позвонил няне – узнавал, как я поживаю, и нашему общему знакомому – узнавал, как ему (бедному и благородному) быть, чтобы не обидеть меня в материнских чувствах, так как Валя из Новочеркасска уезжать не хочет. И эти звонки я расцениваю как подготовку к тому шагу, который он и сделал сегодня вечером. Он позвонил:
– Галя, как твои дела? Что так поздно возвращаешься с работы, не бережешь себя?
– Ловлю момент, чтобы больше поработать, пока Вали нет. Богдан, мне будет удобнее, если ты привезешь Валю в пятницу, и я сама заберу ее из квартиры твоего брата, чтобы не повторять драматической ситуации. А вещи ты потом завезешь няне.
