– У меня тоже. Теория тут молчит. Значит, нужен эксперимент.
В глазах у Сарата появился нехороший исследовательский блеск, который надлежало немедля погасить. Или, еще лучше, отвлечь.
– Можно проверить. Но только по возвращении. Да, вот вспомнил. Вопрос по твоей части: волны прибоя дают магический шум?
– Ясное дело, дают. Зачем тебе?
– Не мне, а всем нам. Загодя знать о том, что мы подходим к рифам или просто к берегу – это как, нужно?
– Хо-хо. Интересная задачка… но не особо сложная. Дополнительная настройка кристалла, вот что потребуется. Но с одним условием: я должен лично видеть этот самый прибой – ну, чтоб оценить близость и всякое такое. Уровень шума опять же.
– Короче, зови капитана, если он не особо занят.
Дофет как раз был занят на собственной вахте. Так что разговор мы продолжили через пару часов.
– Дофет, вот какую вещь можно осуществить с использованием наших кристаллов…
Как я и предполагал, сама идея раннего обнаружения опасности очень понравилась. Куда меньший энтузиазм вызвала необходимость подойти поближе к берегу для калибровки настроек. Но после обсуждения капитан согласился, что такие маневры можно провести, но при условиях: ясный день, отсутствие сильного ветра и под его, Дофета, личным руководством.
На следующий день мы продвинулись на юг на очень малое расстояние. Все утро «Альбатрос» медленно и с большой осторожностью подходил к берегу. На самом краю показалась некая зеленая полоска. А дальше шли угрюмые серые безжизненные пространства. Но перед береговой чертой грозно вздымались белые буруны. Сарат вдумчиво глядел на кристалл (мне не было видно, какой именно), после чего делал жесты вроде «Еще поближе!», «Хорош!», «Можно отойти подальше». Было уже совсем недалеко от обеда, когда наш маг наконец крикнул так, что я услышал без всякого амбушюра:
– Достаточно! Мне больше ничего не надо!
Вопреки ожиданиям капитана, на этом дело не кончилось. Правда, корабль мог теперь идти полным ходом, но Сарат устроился на палубе и что-то такое творил с кристаллом. Лишь к вечеру они с Дофетом явились ко мне на бак.
– Ну вот, теперь мы слышим шумы от прибоя и, главное, отличаем их от весел. Правда, есть риск спутать плеск волн о борт корабля и удары волн о скальный берег, тут еще надо бы поработать, но в общем прибор готов.
– А за сколько миль можно уловить рифы или береговую черту?
– Да примерно сказать, за сорок миль в идеальных условиях – это когда легкая зыбь – а вот если шторм, тут больше двадцати не гарантирую. В самом скверном случае – если шторм с дождем – десять миль.
– И то хорошо.
– Но сейчас надо будет идти в непосредственной близости от берега. Я имею в виду: так, чтобы землю было видно в бинокль.
– Добро, так и будем делать.
Еще одна сцена, которую я видеть никак не мог
Эту новость Тофар-ун не предвидел, хотя и мог.
Заключалась она в том, что ушедший на дальний Юг большой корабль с с командой Професа на борту (а это было доложено двумя независимыми источниками) оказалось невозможно выследить. Точнее сказать, до известных пределов это было возможно, но сведения безнадежно опаздывали. Скорость перемещения этого «Альбатроса» оказалась много больше скорости получения сведений о нем. Главу аналитической службы извиняло лишь то, что до сих пор этой проблемы не возникало – ввиду отсутствия океанских кораблей, за которыми надо было следить.
Положительным результатом было подтверждение сведений от Моаны: сам Профес тоже отправился на крайний Юг. В двух портах его корабль видели. Мало того: он продал там товары. Дальнейшее путешествие проследить было вовсе невозможно. Даже Повелители моря не забирались так далеко.
Само собой, существовала экстренная магическая связь с Югом. Но задействована она могла быть только по личному приказу Первого академика: очень уж дорого обходилась. А удовлетворение интересов аналитической группы было все же частной задачей.
Почтеннейший подумал немного и решил, что на сегодняшний день нет никаких признаков отклонения действий Професа от того, что и было объявлено ранее. Следовательно, сейчас опасности он не представляет. Но этот вывод отнюдь не означал, что распоряжение, отданное ранее аналитической группе, отменяется.
Даже по ощущениям в области шеи сразу становилось ясно: мы на Юге. Жара была не то чтобы изнурительной, но отчетливо напоминала, что на берегу может быть много хуже. Правда, мы туда пока что не собирались.
Мы одиннадцать раз подходили к берегу. И каждый раз видели одну и ту же картину узкой полоски живой земли на берегу. Никаких признаков развитой экосистемы, понятно. В лучшем случае рядок пальм.
Единственное, что привлекло внимание: след гигантского оползня в прибрежных горах. А ведь нечто подобное было в книгах дяди Гриши. Потенциально очень ценное местечко, но… не сейчас. Некогда.
Впереди, если верить карте, была сужающаяся бухта, она же эстуарий реки. Я подумал, что при сильном и длительном южном ветре возможно наводнение по типу петербургских. До этой бухты оставалось не более суток ходу.
Мои ожидания оправдались лишь частично. Да, карта не соврала. Да, пойма была весьма широкой: не меньше двух километров. Да, по берегам реки в бинокль ясно виднелся чуть ли не тропический лес. Но уже миль за двадцать до входа в бухту Сарат, стоявший вахту за макустика, рявкнул в переговорную трубку:
– Есть один слабый контакт на веслах, дистанция тридцать, азимут четыре. И еще один под парусом, тоже слабый, дистанция двадцать пять, азимут пять.
Выходит, обитаемая территория. Плохо, но не смертельно. Будем готовиться к встрече.
Пока я над этим думал, из амбушюра добавилось:
– Похоже, контакты представляют собой небольшие суда, меньше «Ласточки», меньше «змеев». Не вполне уверен, но… что-то вроде лодки с тремя-пятью гребцами или той же лодки с одной мачтой, под парусом.
Что ж, если у туземцев и вправду нет больших кораблей, тем легче будет установить контакт, не проливая крови.
Глава 39
То, что эта территория обитаема, нам дали понять недвусмысленно примерно через три с половиной часа неторопливого хода. К этому моменту мы уже вошли в бухту с тропической растительностью по берегам. И снова тревогу поднял Сарат:
– Множественные контакты, весельные, азимут девяносто восемь. Тип кораблей различить не могу.
Кажется, шутки кончились, даже не начавшись. Мы это поняли одновременно со всем командным составом. Последовала команда капитана:
– Боевая тревога! Ход убавить до восьми!
Еще через час лодки можно было разглядеть в бинокль. Двадцать штук, примерно десять гребцов на каждой. Тут уже мне пришлось вставить политически корректные уточнения:
