Поразительно, насколько разумная поддержка способна мотивировать человека. После того как привезли служебную жилетку Кометы, я загорелся обучить ее так, чтобы мы превратились из созерцателей витрин в полноценных покупателей, которых пускают в магазины. Было еще много такого, что борзая должна была усвоить в доме. И меня не покидало ощущение, будто с каждым месяцем этот список будет только расти, но волновала перспектива снова выходить в мир и вращаться в нем не с таким трудом, как теперь.
Я понимал, что площадку для обучения следует выбирать с осторожностью. В Северной Аризоне очень мало собак-помощников. Многие даже не слышали термина «служебные животные». Общее мнение таково: если человек не слепой, нечего ему приводить собаку в магазин. Поэтому я решил, что наши первые уроки состоятся во Флагстаффе – большом городе, где продавцы должны быть лучше информированы.
На полпути я остановился передохнуть и устроить предварительные испытания. Припорошенные снегом песчаные холмы мало походили на заполненные магазинами городские улицы, но Комету это не волновало. Ее подзадоривал пропитанный ароматом сосен прохладный воздух, и она радостно крутилась на новом поводке. То, как Королева выступала по переулку с гордо поднятой головой, свидетельствовало о том, что она довольна своим новым красным нарядом.
На въезде во Флагстафф я заметил несколько торгующих по сниженным ценам универмагов и решил, что они подходят для нашего первого опыта совместного посещения магазина. Короткий черный поводок позволял удерживать Комету рядом со мной. Ей хватило дня, чтобы научиться так ходить. Урок был несложным – она сама не желала отдаляться от меня, – однако я счел разумным ухватиться за поводок с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Комета же ничуть не волновалась и вошла в магазин той же горделивой походкой, какой несла себя во время нашей остановки на отдых.
Меня не смутило, что продавцы встретили наше появление настороженными взглядами. За нами пристально следили, и я почувствовал себя водяным буйволом, окруженным со всех сторон львами. Комете же взбрело в голову изобразить луговую собачку. Она встала на задние лапы, положила голову на выложенные на прилавки товары и завыла на какой-то предмет в дальнем конце магазина, показавшийся ей особенно заманчивым. От ее неожиданного рывка я потерял равновесие и стал валиться навзничь, и пока исполнял неторопливую мертвую петлю, собака вырвала из моей руки поводок и дала деру.
– Комета, девочка, ко мне!
Борзая даже не оглянулась и неслась к какой-то ведомой ей одной цели. Что ее так привлекло? Охранник! Трижды борзая вырывала поводок из моей руки и уносилась к своему принцу. Он стоял у бокового выхода и следил, не заглянет ли в магазин воришка.
– Прошу прощения, – произнес я, подходя к охраннику.
Сидя на корточках, он почесал собаку за ухом, а она смотрела на него с обожанием юной девицы.
– Вот почему мы не разрешаем заходить с собаками, – объяснил он и поднял голову. Но назидательный тон тут же превратился в сюсюканье, как только охранник снова повернулся к Комете. – Но ты ведь воспитанная… А кто ты, кстати, мальчик или девочка?
Поскольку из нас двоих, похоже, я один понимал, что Комета не умеет говорить, пришлось взять на себя труд представить ее охраннику.
– Это Комета, – сказал я, – самка борзой. Сейчас учится, чтобы стать служебной собакой. – И, заметив удивление в глазах охранника, показал на свои палки и добавил: – Помогать мне в обиходе – открывать двери и все такое прочее.
– Не слишком-то старается, – усмехнулся охранник. – Наверное, отдала все силы, когда училась быстро бегать. Угадал, девочка?
Я покраснел до корней волос и потащил Комету к выходу. Она натягивала поводок и сворачивала шею, стараясь посмотреть на охранника.
– Что ж ты его не зацеловала? – пробормотал я.
У меня возникло ощущение, будто меня выставили с баскетбольной площадки за ошибку зеленого новичка, не удосужившегося посмотреть на табло. Зрители улюлюкали, а я ведь даже не успел поиграть. Проехав пятнадцать миль по дороге обратно в Седону, я успокоился и начал размышлять о странном поведении борзой. Второй раз она потеряла голову при виде мужчины в форме. Первым ее любимцем стал Джордж, охранник с озера. Он получил сполна собачьих нежностей – и тыканья носом, и виляния хвостом, и заигрываний, – когда пришел проверять байку о полосатом койоте. С тех пор Комета почти навязчиво заигрывала с ним.
В памяти всплыли обрывки разговоров из мира борзых. Где-то я слышал об охраннике, который спас брошенную на кинодроме собаку. Он вызвал ей ветеринара и каждый день навещал, пока борзая не поправилась настолько, чтобы ее могли забрать спасатели. Была ли той собакой Комета или другая борзая, но теперь я не сомневался, что когда-то в прошлом с Кометой был добр человек в форме.
– Комета, мне кажется, существуют какие-то более нейтральные способы выражать благодарность.
Я посмотрел в зеркальце заднего вида. Собака отвернулась к окну, не обращая на меня внимания. Я прекрасно знал по своим дочерям эту женскую манеру. Что ты понимаешь в таких вещах? Ты старый, к тому же мужчина.
Стоило ли ездить во Флагстафф, чтобы подвергнуться подобному унижению? Поездка плохо подействовала на меня, и следующие несколько дней я был вынужден провести дома. К счастью, Ринди дала мне номер телефона энергичной соседки, которая любила выгуливать собак. Кроме нее была еще и Эмили. С ними двумя я не волновался за Комету в те дни, когда болезнь обострялась и я не мог выгуливать ее. И еще я воспользовался советом Ринди и стал заказывать продукты на дом. Комета влияла на меня положительно.
Разрабатывая стратегию нашей жизни в Седоне, я постоянно искал для нее юридические основания. Моей целью являлось насколько возможно избегать конфликтов. Рабочая жилетка Кометы могла убедить людей, что она выполняет высокую миссию, но во Флагстаффе это не действовало. Я изучил Интернет и выяснил, что владельцы различных заведений имеют право интересоваться, инвалид ли я и является ли Комета служебной собакой. Но если они начнут допытываться о деталях моих увечий и спрашивать, какого рода помощь оказывает мне Комета, их можно привлечь и они будут оштрафованы. А если не пустят Комету в магазин или попросят выйти – что ж, для наказания подобных людей в службе генерального прокурора существует специальное подразделение. Однако благодаря своей профессии я знал, что между буквой закона и практикой большая разница – не так-то легко пустить в ход юридическую машину, чтобы заставить кого-то подчиняться правилам. Поэтому самый легкий путь – избегать конфликтов.
Я решил, что пока стану заниматься с борзой за порогом, но не в торговых залах. Мы могли сосредоточиться на лестницах, которые для меня представляли сложность, а Комета им до сих пор не доверяла. Она, как и другие живущие на кинодроме беговые собаки, с лестницами не сталкивалась. На озере ей приходилось преодолевать ступени, если она бежала из дома на берег или обратно, но она так до конца и не освоилась с ними. И в этом смысле многочисленные лестницы в торговом центре Седоны могли послужить отличной площадкой для тренировок.
