До того как завести отношения с Чапман, он, без сомнения, встречался с Шоной Линдсей. Их много раз видели вместе. А до Линдсей у него были отношения с Розмари Макклатчи. Их тоже неоднократно видели вместе в барах, в кафе, видели разъезжающими в его голубом «Шевроле» 57-го года. В записях Мунро чувствовался слабый, но явственный тошнотворный запах тестостерона, поскольку молодые люди один за другим, смущенно пофыркивая, говорили, как их главарь во всех подробностях рассказывал им о своих делах со всеми самыми красивыми женщинами в городе: трах, бам — пардон, мадам.
По словам рейнджеров батальона «Браво», в самом начале этого престижного списка находилась Элизабет Деверо. Ее хорошо знали в Келхэме еще по давнему визиту вежливости в начале их миссии. Тогда, из-за постоянных и напряженных тренировок, пришлось забыть и об отдыхе, и об увольнительных, но их лидер однажды ночью изловчился тайно улизнуть с базы и получить желанный приз. Об этой своей победе он рассказал парням во время первого рейда батальона «Браво» в Косово, когда они, сидя вечером вокруг костра, попивали пиво. И, читая об этом, я словно слышал их восхищенные голоса и насмешки — ведь прочая солдатня 75-го учебного полка рейнджеров считала Деверо лесбиянкой, а вот парням из батальона «Браво» довелось-таки узнать истину благодаря их главарю, их альфа-самцу, и его неотразимым методам воздействия на женщин. Они не любили этого парня и в то же время восхищались им. Его личностью, его харизмой. А также и его гормонами, подумал я.
Больше ничего интересного в блокноте не обнаружилось. Некоторое время я смотрел на фотографию Райли, а затем, закрыв блокнот вместе с фотоснимком, сунул его в верхний карман и вышел на улицу ждать наступления назначенного времени.
Остаток дня тянулся долго и без каких-либо событий и происшествий. Время шло, никто мне не звонил, никто не приходил, в городе стояла тишина. В какой-то момент я услышал донесшийся с востока слабый звук — такие раздаются во время учений — и предположил, что торжество в Келхэме проходит без помех и в соответствии с планом. Время от времени я выпивал чашку кофе, но бо́льшую часть времени сидел в состоянии прострации: пребывая в полусне, но с открытыми глазами, дыша неглубоко, сберегая энергию, как это делают звери, находящиеся в состоянии зимней спячки. Местные заходили в кафе по одному или по двое, а в шесть часов в кафе пришли Джонатан и Хантер Браннаны, чтобы заранее поужинать — подзаправиться перед тем, что им предстояло вечером. Я посчитал это вполне разумным, тем более что еще два или три владельца баров сделали то же самое. Кроме того, некоторые из тех, кого я принял за уборщиц, заглянули в кафе перед тем, как отправиться домой, и в семь часов вечера Мейн-стрит погрузилась в темноту. В семь тридцать пришла ужинать пожилая пара из отеля — она с книгой, а он с газетой.
А потом, примерно через минуту, позвонил Стэн Лоури, и вечернее действо началось.
Глава 81
Лоури начал с извинений за слишком позднее предупреждение, после чего сказал, что он буквально только что говорил со своим другом из военной полиции в Форт-Беннинге в штате Джорджия, где расквартирован 75-й полк рейнджеров. По всей вероятности подполковник из периферийного подразделения в Келхэме позвонил домой и сообщил своим боссам о том, что там все еще находятся два сотрудника криминальной полиции: один на базе, другой в городе, причем последний — это главный источник боли в заднице. Поскольку его боссы были твердо настроены на то, что сенатор Райли должен видеть только хорошее и ничто не должно омрачить его пребывание там, они направили «подразделение нянек», чтобы надеть намордники и заставить молчать этих майоров из криминальной полиции на все то время, пока будет продолжаться визит сенатора. Так, на всякий случай. Лоури сказал, что это «подразделение нянек» уже некоторое время назад отбыло из Беннинга на вертолете «Блэк Хок» и наверняка уже прибыло в Келхэм.
— Военные полицейские? — спросил я. — Они не станут связываться со мной.
— Нет, не военные полицейские, — ответил Лоури. — Обычные рейнджеры. По-настоящему крепкие парни.
— И сколько их?
— Шесть, — сказал Лоури. — Как я полагаю, трое для тебя и трое для Мунро.
— С указанием действовать по правилам ведения боевых действий?
— Не знаю. А кстати, что значит надеть на тебя намордник?
— На это потребуется больше, чем три рейнджера, — ответил я, глядя через окно на улицу и не видя на ней ничего движущегося, ни машин, ни пешеходов. — За меня не волнуйся, Стэн. А вот Мунро меня беспокоит. На этот вечер мне нужно две пары рук. Если он выйдет из игры, мне придется несладко.
— С ним именно так и будет, — сочувственно произнес Лоури. — Да и с тобой, вероятно, тоже. Поверь мне, эти парни приехали не для развлечений.
— Ты можешь позвонить ему от моего имени и предупредить об этом? — спросил я. — Если, конечно, они уже не взяли его. — Диктуя номер телефона майора в комплексе для командированных офицеров, я слышал скрип карандаша Лоури, записывающего его; потом спросил: — Ну а твой приятель из банка выяснил что-либо в отношении Элис Бутон?
— Здесь пока один негатив, — ответил Лоури. — Он весь день жутко занят. Но Нигли все еще занимается этим.
— Позвони ей и попроси на время прекратить ковыряться в заднице и постараться добиться результатов. Скажи ей, что если я буду занят разборкой с солдатами, то пусть оставит официантке сообщение для меня.
— Договорились, и успехов тебе, — пожелал Лоури и повесил трубку.
Я вышел на тротуар и посмотрел сначала в одну сторону улицы, а затем в другую. Ничего. Я предположил, что рейнджеры, возможно, начнут поиски с посещения одного из баров. Вероятнее всего, это будет бар «Браннанс». Если я запланировал устроить неприятность, то именно там и должен быть. Поэтому я сделал круг по аллее, напряженно вглядываясь в густую тьму, накрывшую площадку перед барами.
Так и есть: там стоял «Хамви», большой, зеленый и явно предназначенный для меня. Их план, по моим соображениям, состоял в том, чтобы взять меня за руки и за ноги, донести лицом вниз до машины и, бросив на задний диван, привезти в Келхэм, где поместить в комнату, в которой уже должен сидеть под замком Мунро. Затем, согласно плану, дождаться, когда сенаторский «Лир» в полночь поднимется в воздух, и выпустить нас, принеся искренние извинения за произошедшую путаницу.
Каждый действует по плану до тех пор, пока не получает по зубам.
Осторожно ступая, я зашел за угол бара «Браннанс» и заглянул в окно. Заведение буквально сияло чистотой. Столики и стулья были расставлены ровными рядами вокруг главного места в зале, которое, по моему разумению, должны были занять сенатор и его сын. Рядом были места для приспешников и приближенных, а за ними виднелось обширное пустое пространство, предназначенное для менее значимых персон. Джонатан и Хантер Браннаны, уже стоявшие за стойкой, выглядели после раннего ужина хорошо отдохнувшими и сытыми.
Они беседовали с тремя парнями в камуфляже.
