— Как я ненавижу эту работу, — в сердцах произнесла Деверо.
Батлер стоял в кустарнике примерно на середине расстояния между нами и предметом, похожим на чернокожего человека. Мы двинулись к нему, а дойдя, прошли мимо, не обменявшись ни единым словом. По моим прикидкам, расстояние до мертвеца было примерно сто ярдов, а при таком расстоянии труп не кажется ни маленькой женщиной, ни рослым мужчиной. Нечто среднее. Высокая женщина, либо низкорослый мужчина.
А может быть, и подросток.
Через несколько шагов я узнал искаженные пропорции знакомого тела.
И бросился бежать.
Когда до тела оставалось двадцать ярдов, я уже не сомневался. А когда до него осталось десять ярдов, был абсолютно уверен. Никаких сомнений. Это был Брюс Линдсей. Уродливый мальчик. Шестнадцать лет. Брат Шоны Линдсей. Он лежал вниз лицом, разведя ноги в стороны. Руки раскинуты по бокам. Огромная голова повернута в мою сторону. Открытый рот. Глубоко посаженные глаза были черными и мертвыми.
Мы совершенно забыли о правилах поведения на месте совершения преступления. Топтались вокруг трупа и ощупывали его. Перевернув тело на спину, обнаружили входное отверстие от пули в части грудной клетки рядом с подмышкой. Выходного отверстия не было. Пуля, войдя в тело, раскромсала сердце, раздробила позвоночник, свалила тело наземь, выпустила воздух из легких, да так и осталась где-то внутри.
Опустившись на колени, я провел глазами по линии горизонта. Если мальчик шел на восток, то в него стреляли с севера; стрелок почти наверняка вышел из леса, примыкающего к заграждению вокруг Келхэма, и патрулировал открытое мелколесье. Ту самую запретную зону.
— Я ведь говорила с ним сегодня утром, — сказала Деверо. — Час назад. Мы договорились встретиться у него в доме. Как и зачем он оказался здесь?
Отвечать на этот вопрос я бы не хотел. Даже самому себе.
— Ему был известен какой-то секрет, как мне думается. Касающийся Шоны. Он знал, что ты вытянешь из него этот секрет. Поэтому и решил оказаться где-нибудь в другом месте сегодня во второй половине дня.
— Где именно? Куда он шел?
— В Келхэм, — ответил я.
— Но тут же открытая местность. Если бы он шел в Келхэм, то наверняка по дороге.
— Он стеснялся показываться перед незнакомыми людьми. Стеснялся своего вида. Готов поспорить, он никогда не пошел бы по дороге.
— Если он так стеснялся незнакомых людей, то с чего вдруг отважился пойти в Келхэм? Ведь там уже на проходной и в помещении охраны его встретила бы по меньшей мере дюжина незнакомцев.
— Он пошел туда потому, что я сказал ему, что с ним все будет в порядке. Я рассказал ему, что солдаты могут быть разными по внешнему виду. И что его встретят там нормально.
— Встретят для чего? Они что, организовывают ознакомительные туры по базе?
На парне были парусиновые брюки, похожие на мои, и простая толстовка синего цвета, поверх которой была надета темная теплая куртка. Когда мы перевернули его на спину, я заметил, что куртка в одном месте оттопырилась. Расстегнув ее, увидел во внутреннем кармане сложенный лист бумаги.
— Посмотри, что это, — сказал я.
Деверо вынула бумагу из кармана. На вид какой-то важный официальный документ, сложенный втрое. Он выглядел старым, каким, по моему мнению, и должен был выглядеть. Наверняка ему было больше шестнадцати лет. Развернув документ и пробежав по нему глазами, она сказала:
— Это свидетельство о его рождении.
Я кивнул и взял у нее документ. Штат Миссисипи, ребенок мужского пола, семья по фамилии Линдсей, наречен именем Брюс, родился в городе Картер-Кроссинг. Родился, как явствовало из документа, восемнадцать лет назад. Но это только при беглом, невнимательном взгляде; при тщательном рассмотрении все выглядело по-другому. Изменения в документе были сделаны неумело, но трудились над ними долго и настойчиво. Две цифры были тщательно стерты, а вместо них вписаны другие. Те же самые чернила, да и почерк был практически неотличим. И только нарушение фона выдавало подделку, но этого хватало. Это сразу обращало на себя внимание и настораживало глаз.
— Моя вина, — сказал я. — Полностью моя вина.
Иди прямиком в Келхэм, — сказал я тогда. — Там на каждом посту вербовщики. Уверен, что получится. Как только у тебя на руках будет какой-либо документ, подтверждающий, что тебе восемнадцать лет, они впустят тебя туда, но уже никогда не выпустят.
Мальчик понял сказанное мною буквально. Я имел в виду, что он должен подождать. А он поспешил и сам сделал себя восемнадцатилетним, что называется, там и тогда. Смастерил что-то для того, чтобы сделать задуманное. Возможно, за тем самым кухонным столом, за которым мы сидели и разговаривали, попивая холодный чай. Я представил его себе: склоненная голова, сосредоточенный, язык зажал между зубами; в руках, возможно, смоченная водой бумага, с которой падают на документ капли воды; вот он соскребает прежние цифры острием кухонного ножа, осушает мокрое пятно на документе, ждет, пока оно высохнет, находит нужную ручку, подсчитывает, тренируется в копировании почерка и наконец вписывает нужные цифры. Цифры, которые раскроют перед ним ворота Келхэма. Цифры, которые превратят его в солдата.
И все это из-за меня.
Я пошел назад к дороге. Деверо шла позади.
— Мне нужно оружие, — обратился я к ней.
— Зачем? — удивилась она.
Я остановился и, повернувшись, посмотрел на восток оценивающим взглядом. Форт-Келхэм располагался на огромном прямоугольнике к северу от дороги, и его ограждение проходило по широкому подлеску, простирающемуся на сто ярдов по обе стороны проволоки. Глядя на подлесок, можно было предположить, что вся занятая им сейчас площадь была когда-то отвоевана у старого леса, который тянулся к югу от дороги, но на этот счет существовало и другое мнение, казавшееся мне более верным. Я склонялся к мысли, что Келхэм построили пятьдесят лет назад на открытом месте, а затем фермеры прекратили пахать землю рядом с ограждением, а деревья начали наступать. Словно невесть откуда появившиеся сорняки. Но деревья были не такими, как те, что росли в старом лесу, расположенном с юга. Новые деревья повсюду тянулись ввысь, но в основном они образовывали густую чащу там, где это требовалось. Малочисленной группе довольно легко остаться незамеченной среди таких зарослей, и в случае необходимости неожиданно появиться оттуда в мелколесье, поросшем низкорослым кустарником, а затем снова незаметно пробраться в заросли и дальше за ограждение, для отдыха или пополнения боезапаса и провианта.
Я снова пошел к дороге.
— Я все-таки найду это подразделение, несущее охрану запретной зоны, хотя все дружно утверждают, что ее не существует.
— Предположим, ты ее найдешь, — сказала Деверо. — Ты выступишь против них, но в конечном счете выступишь против Пентагона. Ты будешь утверждать, что такое подразделение существует, а они будут твердить, что нет. А ведь у Пентагона микрофон-то помощнее.
