— Ну так что произошло? — спросила она.
— Там было что-то вроде союза граждан из штата Теннесси. Компания каких-то недоделанных самодеятельных гвардейцев из лесной глухомани. Они уже отправляются восвояси.
— Я слышала пистолетный выстрел.
— Один из них не смог пережить внезапного окончания операции и покончил с собой.
— Ему действительно было о чем сожалеть?
— Всего даже и не перечесть.
— А кто притащил их сюда?
— А вот это уже серьезный вопрос, согласна?
Я достал из карманов неиспользованный боезапас винчестера и передал его ей. Она попросила меня уложить патроны в железный ящик, стоявший в багажнике, после чего мы поехали в город. Всю дорогу «беретта» упиралась мне в бедро и в живот. Мы пересекли черную половину Картер-Кроссинга, проехали через железнодорожный переезд и вскоре остановились на парковке перед входом в ведомство шерифа, которое в терминах бейсбола можно было считать «основной базой» Деверо. Ее безопасным пристанищем.
— Пойди выпей чашку кофе. Я скоро вернусь, — сказала она.
— А куда ты собралась?
— Я должна сообщить миссис Линдсей о смерти ее сына.
— Нелегкое дело.
— Что и говорить.
— Хочешь, я поеду с тобой?
— Да нет, — сказала Элизабет. — Это будет выглядеть неестественно.
Проводив взглядом ее машину, я направился в кафе пить кофе. И звонить по телефону. Взяв в руку чашку, набрал номер офиса Стэна Лоури. Он сам снял трубку.
— Так ты все еще там, — вместо приветствия произнес я. — Все еще на работе. Не верю ушам своим.
— Придумай что-нибудь поновее, Ричер, — недовольно пробурчал он.
— Да ты еще будешь вспоминать эти дни, как догорающие угольки счастливого времени.
— Чего ты хочешь?
— От жизни вообще? Это непростой вопрос.
— От меня.
— От тебя я хочу многого, — ответил я. — В особенности, хочу попросить тебя проверить кое-какие имена. Ты можешь найти их в любой базе данных. В основном гражданских, но если у тебя получится, загляни в базу данных, включающую правительственных чиновников. Позвони в полицейское управление округа Колумбия и попытайся уговорить их помочь. Ну и в ФБР, если, конечно, кто-нибудь из этого ведомства еще общается с тобой.
— Говорить открыто и честно или по-тихому?
— Тише тихого.
— Ну и что за имена?
— Дженис Мэй Чапман, — продиктовал я.
— Это та женщина, которую убили, верно?
— Одна из нескольких.
— И?
— Одри Шоу, — продолжал диктовать я.
— А это кто?
— Не знаю. Потому и прошу тебя выяснить о ней что возможно.
— В связи с чем?
— Она наследила в одном деле и связана с другим.
— Одри Шоу, — медленно произнес Стэн, словно записывал эти слова по буквам. Затем спросил: — Что еще?
— Насколько далеко от твоего офиса находится офис Гарбера?
— На другой стороне коридора.
— Он мне нужен. Будь другом, зайди к нему и притащи к своему телефону. Хватай его прямо за загривок дряблой стариковской шеи.
— Ты что, не можешь позвонить ему в офис?
— Я хочу поговорить с ним по твоей линии, а не по его.
В ответ — ни слова, только звяканье пластмассовой трубки о стол; кряхтение, сопровождающее вставание со стула; шипение воздуха, всасываемого подушкой кресла, на которой он сидел. А затем тишина, дорогая тишина, потому что разговор по телефону оплачивал я. Я всунул в монетник еще четвертак и продолжил ждать. Я уже подумал, что Гарбер уперся и отказывается идти. Но тут я услышал, как подняли со стола трубку, и сразу после этого знакомый голос произнес:
— Что, черт возьми, тебе теперь надо?
— Хочу поговорить с тобой, — ответил я.
— Ну так и звони мне. У нас теперь есть коммутатор. И собственная сеть.
— Твою линию прослушивают. Думаю, в этом нечего сомневаться, или ты не веришь? Поэтому линия кого-то другого более безопасна.
Гарбер помолчал секунду.
— Возможно, — произнес он после паузы. — Так что ты хочешь от меня?
— Следы обуви на земле перед ограждением Келхэма были оставлены представителями неофициального формирования. Местная национальная гвардия. Очевидно, это часть какой-то садистской группировки, состоящей из тех, кто считает себя верными патриотами. По всей вероятности, их притащили сюда для того, чтобы защитить армию от несправедливых нападок.
— Так это же Миссисипи, — со вздохом ответил он. — А чего ты ожидал?
— Но в действительности они прибыли из Теннесси, — уточнил я. — И ты не понял сути. Они не просто оказались здесь. Они действовали не по собственному капризу. И не проводили здесь свои отпуска. Их разместили здесь и развели по позициям. Они имели контакт с кем-то, кто точно знал, когда, где, в каком количестве и для чего они могут потребоваться. Кто бы мог владеть такой информацией?
— Кто-то, кто обладал всеми фактами с самого начала.
— И где мы могли бы найти этого человека?
— Где-то наверху.
— Согласен, — ответил я. — Какие мысли насчет того, кто это?
— Абсолютно никаких.
— Ты уверен? Тебе надо дать мне всю необходимую информацию, чтобы я мог делать здесь то, что в данном случае необходимо, — если ты, конечно, имеешь на это полномочия.
— Я уверен. У тебя и так есть вся информация, которую имею я.
— Отлично, тогда отправляйся назад в свой офис. Ровно через пять минут, начиная с этой секунды, я перезвоню тебе. Можешь не обращать внимания на то, что я тебе скажу, потому что в сказанном мною будет мало смысла. Но будь на линии достаточное время для того, чтобы магнитофоны успели раскрутиться и записать все.
— Постой, — вдруг остановил меня Гарбер. — Мне надо тебе кое-что сказать.
— И что же?
— Новости из Корпуса морской пехоты.
— И что это за новости?
— Кое-какое дело, связанное с Элизабет Деверо.
— И что это за дело?
— Я пока не знаю. Они набивают себе цену. Делают из мухи слона, вкручивая мне, насколько трудно им получить доступ к этому делу. Папка, в которую попали касающиеся ее документы, похоже, имеет какой-то особый гриф секретности. Наивысшей категории. Там, среди прочих, находится самое важное в мире дело, а вместе с ним и чушь собачья такой же категории. Но известно, что примерно лет пять назад имел место какой-то серьезный скандал. Суть дела в том, что из-за Деверо нескольких военных полицейских поперли из Корпуса без всяких на то причин. По слухам, причиной явилась личная ревность.
