Без особого энтузиазма Уолтер направился в исландский зал, уставленный копиями кузниц, мастерских плотников, ювелиров и корабельных дел мастеров. Не испытывая особой тяги к сушеной треске и варежкам на меху, он принялся изучать коллекцию кварца. И в этот момент услышал шаги. Мэтью спрятался за холстом с изображением скалистого берега Фарерских островов, над которым вихрем взмыла в воздух стая морских птиц, застыл и затаил дыхание. Тихо. Он осторожно вышел из убежища. И в последний раз в жизни встретился лицом к лицу с тем, другим.
Стрела ударила его прямо в грудь. Не в состоянии произнести ни слова, он лишь раскинул руки, на несколько мгновений замер, будто размышляя о том, как лучше упасть, и рухнул навзничь. Редингот его распахнулся, из него на пол выпали два кинжала, которые тут же были подобраны. Чьи-то руки схватили Уолтера за лодыжки и потащили к пироге, снабженной небольшим палубным настилом. Мэтью задыхался, боль терзала все его естество, он показал пальцем на предмет, который ритмично поднимался и опускался у него перед глазами. Йо-йо! Бессмыслица какая-то! На его тело, в котором еще теплилась жизнь, опрокинули пирогу, и йо-йо исчезло. По пустынным залам гулко зазвучали шаги. Но Мэтью Уолтер их уже не слышал. Он только что отправился в свое последнее дальнее странствование и уже плыл по волнам океана загробной жизни.
Глава четырнадцатая
Понедельник, 30 июля, восемь часов утра
Чтобы пустая книжная лавка не казалась такой унылой и мрачной, Виктор когда-то придумал игру. Стоя перед книжными полками, заполонившими собой все стены, он отсчитывал каждый пятый сафьяновый переплет и записывал названия книг в блокнот. В итоге у него получалось девять названий, которые он соединял воедино, чтобы получить связную фразу:
«Госпожа Бовари» поручила «Отверженным», «Робинзону Крузо», «Кузену Понсу» и «Маленькой Фадетте» отвезти «Цветы зла» «Принцессе Клевской» в «Пармскую обитель», где процветает «Дамское счастье»
[95]
.
Над дверью зазвенел колокольчик, и на пороге с насмешливым видом встал Фредерик Даглан.
– Проводите инвентаризацию?
– Любуюсь нашим собранием книг, ведь их все равно больше никто не читает. Вы принесли мне новости?
– Только одну, зато первостепенной важности. Этой ночью хранитель экспозиции Фарерских островов обнаружил экспонат, не заявленный ни в одном каталоге: труп лежавшего под пирогой мужчины.
– Его убили?
– Стрелой с красным оперением.
– В спину?
– В грудь.
– Откуда вам это известно?
– Газеты публикуют этот материал аршинными заголовками. И вот что любопытно – злодей не берет на себя труд избавляться от орудия убийства, оставляя его в теле жертвы, будто подпись внизу манускрипта. По-видимому, считает себя вне подозрений.
– Или же его поджимает время.
– Да нет, вряд ли бы он стал торопиться!
– Ваши суждения слишком категоричны.
– Даже дилетант понимает – чтобы выдернуть стрелу, достаточно одного короткого мгновения.
– Это требует более значительных усилий, чем вы думаете. Жертва опознана?
– Да. Он был постояльцем третьего корпуса «Отеля Трокадеро». По сути, жил в аккурат над номером покойного Энтони Форестера. Некто Мэтью Уолтер.
Виктор с усилием сглотнул.
– Вы уверены?
Фредерик Даглан грустно кивнул головой.
– Несчастный я человек – вечно впутываюсь в дела, от которых лучше держаться подальше. Зачем, к примеру, я вытащил бумажник этого Форестера? Не надо было этого делать. Но заметьте – это зло во благо, ведь благодаря моему поступку вы предупреждены о том, что господину Мори грозит смерть. Надеюсь, это мне зачтется. Все, что я знаю, – это что записка была адресована Форестеру.
Даглан отошел в сторону, пропуская упитанного господина, искавшего издание «Гения христианства»
[96]
, напечатанное на васи
[97]
. Пока Виктор проводил тщательные, но безуспешные поиски на книжных полках, Фредерик выскользнул на улицу – если бы не дверной колокольчик, это получилось бы у него незаметно. Так и не заполучив своего Шатобриана, упитанный господин не замедлил последовать за ним, но у выхода столкнулся с сурового вида денди и уступил ему дорогу. Виктор проклял Жозефа за отсутствие пунктуальности и возблагодарил небо, что Кэндзи еще не спустился вниз.
– Что от вас хотел господин Финч? – спросил комиссар Вальми.
Виктор прикусил губу. Финч и Даглан – одно и то же лицо? Ему показалось, что за него ответил кто-то другой:
– Это знакомый моего кузена, которого я жду в гости. Честнейший человек, мы с ним знакомы лет пять. У него неприятности?
– Нет, если не считать, что в отеле он живет по соседству с номером, в котором убили Форестера. Легри, я задал вам вопрос – что он делал в вашей лавке?
Виктор почувствовал, что почва уходит у него из-под ног. Даглан и Форестер остановились в соседних номерах! Он оперся руками о прилавок и постарался придать голосу жизнерадостный тон.
– Искал одну книгу. Здесь, если вы вдруг не заметили, книжная лавка.
Главный комиссар Огюстен Вальми прицелился в него из трости и сделал вид, что стреляет.
– Я прекрасно знаю, что это не оружейный склад. Бьюсь об заклад, что этот бравый коммерсант из Бристоля сообщил вам о внезапной кончине Мэтью Уолтера.
– Мэтью Уолтера? Мэтью Уолтер… А кто это?
– Вы думаете, я идиот? О том, что этот человек живет в «Отеле Трокадеро», я говорил вам во время нашей якобы случайной встречи. После убийства Энтони Форестера, номер которого, заметим по ходу, располагался прямо над его покоями, он, опять же по чистой случайности, ударился в бега. Вы уверены, что ничего от меня не скрываете?
Вальми схватил блокнот, который Виктор оставил на конторке Кэндзи, полистал его и наткнулся на фразу, составленную из названий девяти книг.
– Если это тайнопись, то мне остается лишь установить этих «отверженных», отыскать «обитель» и понять, в чем заключается «женское счастье», – прокомментировал он, нахмурив брови.
