Трентон что-то достал из кармана – это оказался маленький серебристый ключ на цепочке. Брелок был из черной ткани с яркими буквами «К-Э-М-И», выделенными черными стежками.
– Что скажешь? – с надеждой спросил Трентон.
– Переехать к тебе? Бросить свою квартиру?
– И то и другое. Только ты и я. После работы будем произносить сумасшедшие тосты, а по понедельникам ездить в «Чикен Джоуз» с Оливией. Все просто – как ты и любишь.
Нужно было еще многое обдумать, но после того, что мы пережили, в моих мыслях задержались лишь те слова Трентона. Ничто не имело значения, кроме одного.
– Скажу «да».
– Да? – Он удивленно моргнул.
– Да, – сказала я и хихикнула при виде его выражения лица.
И тут же вздрогнула: все тело ныло.
– Да, черт побери! – радостно закричал он, потом робко улыбнулся, когда я жестом попросила его соблюдать тишину. – Кэми, я тебя так люблю!
Я подвинулась на кровати, медленно и неуклюже, и Трентон осторожно и с большими усилиями забрался ко мне. У него тоже все болело. Он нажал кнопку, чтобы кровать перешла в горизонтальное положение, и мы взглянули друг другу в глаза.
– Знаю, ты мне не веришь, но я правда люблю тебя с детства, – тихо проговорил он. – А теперь буду любить до старости.
Внутри меня все затрепетало. Никто и никогда не любил меня так, как он.
– Обещаешь?
– Да. – Трентон улыбнулся, устало глядя на меня. – А потом пообещаю еще кое-что… после того, как станцую в стрингах под Бритни Спирс.
Я легонько усмехнулась, но из-за боли во всем теле не могла пошевелиться. Трентон некоторое время устраивался поудобнее, наконец закрыл глаза и уснул. Я очень долго смотрела на него: как он мерно дышит, как улыбается во сне. Теперь все карты лежали на столе, и я могла вздохнуть свободно.
Вошла медсестра и, кажется, удивилась, увидев нас в кровати вместе.
– Только посмотрите, – прошептала она, в приглушенном свете глядя на нас своими темными глазами. – По этому парню сходят с ума все женщины на этаже. Он ваш ангел-хранитель. Не бросал вас ни на секунду.
– Я слышала. Не знаю, чем заслужила такую удачу, но я очень рада.
Я прижалась виском к его лбу.
– Удача определенно на вашей стороне. Я видела во дворе машину. Похожа на скомканный лист бумаги. Чудо, что вы оба живы.
– Мне будет не хватать моего джипа…
– Как вы себя чувствуете?
– Болит. Везде.
Медсестра потрясла пластиковым стаканчиком, в котором загремели таблетки.
– Сможете проглотить парочку?
Я кивнула и закинула таблетки в рот. Медсестра протянула мне чашку воды, и я проглотила лекарство, правда не без труда.
– Вы голодны? – спросила она, проверяя показатели моих приборов.
Я покачала головой.
– Хорошо, – сказала она, доставая из ушей стетоскоп. – Если что-нибудь понадобится, нажмите эту кнопку с крестиком.
Женщина удалилась, и я повернулась к спящему рядом со мной Трентону.
– Мне больше ничего не понадобится, – прошептала я.
Между нами лежала рука в гипсе, и я провела пальцем по именам, думая о тех людях, которым мы были дороги и которые пришли навестить меня. Я помедлила, остановившись на подписи Ти-Джея, и в последний раз попрощалась с ним, глядя на простую, но утонченную надпись:
Моя прекрасная свадьба
Глава 1
Алиби
Эбби
Я почувствовала: что-то грядет. Меня охватило настойчивое напряжение, и оно все росло. Чем больше я пыталась его игнорировать, тем нестерпимее оно становилось: словно непрекращающийся зуд или готовый вырваться наружу крик. Отец говорил, что острая нужда сбежать, когда дела идут под откос, – это защитный механизм, свойственный семейству Эбернати. У меня это чувство появилось незадолго до пожара. А теперь вернулось.
Спустя несколько часов после трагедии я сидела в спальне Трэвиса, как вдруг мое сердце бешено заколотилось, а мышцы напряглись. Что-то толкало меня к двери, побуждало уйти, скрыться, сбежать подальше отсюда. Но впервые в жизни мне не хотелось сбегать в одиночку. Будто издалека доносился столь дорогой мне голос: Трэвис рассказывал, как сильно боялся, что потеряет меня, и как близок был уже к выходу, когда передумал и побежал в противоположном направлении, ко мне. Столько людей погибло, среди них – незнакомцы из «Стейта», но некоторых я встречала в столовой, на занятиях, на других боях.
Каким-то чудом мы выжили и теперь сидели вдвоем в квартире Трэвиса, осмысливая все случившееся. Охваченные страхом и угрызениями совести из-за тех, кто погиб, в то время как мы спаслись. Пыль и гарь словно осели в легких, а в носу стоял едкий запах опаленной кожи. Я больше не могла этого терпеть. Даже после душа отвратительная вонь не исчезла и пробивалась сквозь ароматы мяты и лаванды от мыла, которым я пыталась себя отмыть. Тошнотворные звуки тоже никак не уходили из памяти: вой сирены, стоны, взволнованные голоса и панические крики людей, приезжающих на место происшествия и узнающих, что их друзья еще внутри. Все выглядели одинаково – покрытые гарью, с застывшими на лицах растерянностью и отчаянием. Сущий кошмар.
Я с трудом сосредоточилась на словах Трэвиса.
– Голубка, я боюсь лишь одного – жизни без тебя, – сказал он.
Нам слишком уж повезло. Даже если бы бандиты Бенни напали на нас в темных закоулках Вегаса, Трэвис имел бы преимущество. Но он был тесно связан с подпольной ареной и организацией боев в небезопасных условиях, что в итоге привело к многочисленным смертям среди студентов. Подобный бой не смог выиграть даже Трэвис Мэддокс. Наши отношения прошли через столько трудностей, но теперь над Трэвисом нависла реальная угроза оказаться за решеткой. Он и сам еще об этом не догадывался, но только это обстоятельство и способно было нас разлучить. И лишь оно было не в нашей власти.
– Тогда тебе нечего бояться, – ответила я. – Мы вместе навсегда.
Он вздохнул и прижался губами к моим волосам. Я раньше и не думала, что можно испытывать к человеку подобные чувства. Он защитил меня. Теперь настал мой черед.
– Вот оно, – проговорил Трэвис.
– Что?
– Мгновение… В ту секунду, когда мы встретились, я понял: в тебе есть нечто такое, что мне необходимо. Как оказалось, это вовсе не «нечто»… Это ты вся целиком.
Внутри меня разлилось тепло. Я любила его. Очень любила, и поэтому была обязана сделать все возможное, чтобы оградить его от беды. Чего бы это ни стоило и сколь бы безумным ни казалось. Главное – уговорить его.
– Трэв, дело в нас. – Я прильнула к Трэвису, прижимаясь щекой к его груди. – Все бессмысленно, если мы не вместе. Ты заметил это?
