— И всё же он необычен. Не понимаю пока, в чем его необычность, но… — Роуз пожала плечами.
Энни помолчала, изучая Роуз в зеркале.
— Полно, мисс. Уж не мечтаете ли вы о нем?
— Нет-нет! Разумеется, нет!
— Вот и славно, а то я слыхала о нем всякое… О том, сколько женщин пало к его ногам, и вообще…
Роуз вернула гребень на подзеркальник.
— Просто он возбуждает во мне любопытство.
— Ну, это простительно. Сделайте одолжение, мисс, держитесь от этого молодца подальше! Он тот еще пройдоха, уверяю вас! От его красы ему самому мало пользы. Я слыхала, герцогиня как-то жаловалась, будто он обрел полную самостоятельность лет эдак в семнадцать, что его и сгубило. Говорят, что по нему сохнет столько женщин, что он, бедняга, просто не в состоянии остановиться на какой-то одной…
— Да? Но ведь наверняка есть кто-то, кого он отличает особо? Неужели никого?
От собственной прямоты у Роуз перехватило дыхание.
— Ну… я слыхала про одну, зовут ее леди Росс. Но она мало того что старше кавалера, так еще и замужняя. Они встречаются тайком вот уже года два…
— Боже мой… и лорд Росс ничего не имеет против?
— Лорд — дипломат, и его почти никогда не бывает дома.
— А-а-а… Верно, лорд Синклер и в самом деле влюблен, если эти отношения столь долго длятся. — Роуз сделалось не по себе, ее даже слегка замутило. — Подумать только: целых два года…
Энни от души рассмеялась.
— Господи, да нет же! Для лорда Сина — о, простите, мисс! — это сущий пустяк. Если верить Данну, камердинеру лорда — а он умница, каких поискать, — это всего-навсего легкий флирт…
— И этот флирт длится два года?
— С вашего позволенья, ее светлость леди Росс нашего молодого лорда вполне устраивает. Матушка моя, упокой Господи ее душу, сказывала, что ежели ты мужчине удобна, то хуже быть ничего не может!
— Похоже, так оно на самом деле и есть.
— Слыхала я еще, как герцогиня сокрушалась — мол, ни одна женщина еще не сказала ему «нет», что вконец испортило лорда.
Отлично, но я не намерена стать очередной! Она скажет «нет» этому человеку, и повторит это столько раз, сколько потребуется — что бы она ни ощущала, когда он рядом!
— Тем временем сам лорд Син легко говорит «нет», если чего-то не желает, — продолжала Энни. — Герцогиня всегда приглашает его на праздники и балы, но он почти никогда не является. Даже в толк не возьму, отчего на этот раз он прибыл! Правда, этот праздник вообще странный какой-то… Мистер Макдугал говорит, что за все годы, что он служит ее светлости, еще ни разу она не приглашала к себе разом столько старых развалин. Мы ничего не понимаем… — Энни поймала в зеркале пристальный взгляд Роуз и смутилась: — О, простите! Я снова забылась…
— Полно, мне и самой это чрезвычайно интересно. Дома у меня две сестрицы — и мне приятно поболтать с ровесницей…
— Да уж, среди гостей вы таких не сыщете! — захихикала служанка.
Но с какой стати герцогиня пригласила именно этих людей? И имеет ли это какое-то отношение к Сину?
Энни тем временем закончила прическу и любовалась делом своих рук.
— Теперь, надеюсь, ничего не рассыплется. Потрясите-ка головой, мисс, я посмотрю…
Роуз отчаянно затрясла головой, однако ни один локон не выбился из прически.
— Да, это что-то потрясающее!
Энни засияла, складывая оставшиеся шпильки в шкатулочку.
— Никогда не видела еще таких густых волос! Распущенные, они еще краше, но вот покуда их заколешь, семь потов сойдет!
Расхохотавшись, Роуз поднялась, повязала на шею белый платок и тщательно заправила концы за ворот амазонки.
— Огромное спасибо, Энни, ума не приложу, что бы я без тебя делала?
— Не за что, мисс — это моя прямая обязанность, — служанка распахнула двери перед Роуз. — Приятной вам прогулки!
— Это уж непременно, — пробормотала Роуз себе под нос.
Син удивленно воззрился на тетушку — та стояла под навесом, одетая по-домашнему, и выглядела много моложе своих шестидесяти с лишним лет. Свора мопсов с тявканьем носилась по лужайке, а за ними надзирали двое измученных лакеев.
— Так вы не едете с нами, мадам?
— Нет, не сегодня. У меня слишком много забот: нужно все приготовить для пикника.
— Леди Шарлотта и одна бы справилась — ведь вы так любите ездить верхом…
— Возможно, в другой раз поеду. Кстати, обе мисс Стюарт едут, а их почтенная матушка поручила их моим заботам.
— Стало быть, вам пришлось бы ехать тихо и мирно, медленным шагом…
— Увы, да. — Герцогиня запрокинула голову и взглянула на небо. — Как думаешь, пойдет ли дождь? Может быть, стоит послать за вами слугу с зонтиками?
— Если пойдет дождь, мы попросту вернемся.
Из конюшни вышел грум, ведя в поводу двух упитанных пони. Собачки залаяли, а лакеи принялись загонять их в дом. При виде пони леди Маргарет оторопела:
— Боже праведный, кто на них поедет? Мы держим пони исключительно для детей!
— По-видимому, это лошадки для обеих мисс Стюарт. Уверяю вас, эти пони прекрасно выдержат взрослых ездоков.
Тем временем из конюшни вышел еще один грум — он вел еще двух лошадей с заметной сединой на мордах.
— А эти, верно, для мистера Манро и лорда Камерона? — уныло спросила герцогиня.
— Гнедого зовут Камелот, а вороной — это Шагрень. Оба очень смирные.
— И оба настолько стары, что годны лишь травку щипать на пастбище.
— Ну, полагаю, еще пару выездов эти старички выдержат…
Тетя Маргарет уперла кулачки в бока:
— Син, ты, часом, не пьян?
— Пока нет. А ежели вам не по нраву мой выбор коней, побеседуйте с леди Шарлоттой: она совершенно согласна с моим выбором. Мое дело было максимально обезопасить ваших гостей, а все они сплошь если не старики, то весьма неопытные наездники.
Показался еще один грум, ведя двух нетерпеливо гарцующих лошадей: мощного жеребца и изящную тонконогую кобылу.
— А эти, как я понимаю, для тебя и мисс Бальфур?
— Вы с нею обе почитаете себя исключительными наездницами…
— От души надеюсь, дорогой племянник, что в этом мы не ошибаемся!
Тут как раз в дверях появились обе мисс Стюарт: мисс Изобел облачена была в голубое, мисс Мюриэл — в зеленое. Обе стояли, приосанившись, из чего Син заключил, что они без ума от своих амазонок, которые, впрочем, куда лучше смотрелись бы на более юных женщинах… Покрой платьев его совершенно не занимал, чего нельзя было сказать об изобилии шелковых, трепещущих на малейшем ветерке воланов у шеи и на рукавах. Син заметил, что его тетушка столь же неодобрительно взирает на эти шелковые безобразия, и шепнул:
