– Что там?
– Кажется, я вижу тело.
– Ты не знал, что там будут тела?
– Знал. Естественно, знал. Но знать и видеть – это… ох, бр-р-р… Это отвратительно.
– Они пролежали на солнце четыре месяца.
– Ага. Ясно.
– Это только скелет или?..
– В основном скелет, – сказал парнишка. – В этом самое отвратительное. – Некоторое время Элиот не слышал ничего, кроме тяжелого дыхания. – Надо же. Они повсюду.
– Ты рассказывал мне о своем Цифровом департаменте.
– Как, по-вашему, они умерли? – Его голос звучал сдавленно, как будто он говорил в рукав. – Элементарное слово взорвало их чертов мозг? Как аневризма? Потому что не похоже, чтобы они умерли от аневризмы.
– Почему не похоже?
– Они лежат кучами. Как будто сползлись в кучи. А потом умерли.
Элиот молчал.
– Значит… да, департамент. – Голос парнишки подрагивал. – Четвертое преимущество. Мы можем нашептывать. Проблема старых СМИ всегда в том, что мы не можем управлять теми, кто смотрит или слушает. Происходит самоотбор: люди не могут настроиться на передачи, которые отвечают их убеждениям, поэтому в вашей аудитории все равно присутствуют люди из неправильного сегмента. И они считают, что вы несете полнейшую чушь, и это естественно, потому что вы действительно несете полнейшую чушь, и иногда они делают из этого самую настоящую проблему, и это бьет по целевому сегменту. И основное послание не достигает адресата. А в Цифровом эта проблема исчезает. Вы можете говорить пользователю что угодно, и больше никто вас не услышит, потому что сайт динамично генерируется именно под этого пользователя. Для следующего пользователя он будет выглядеть по-другому. Конечный результат: вы берете людей из различных сегментов, и они не соглашаются ни в чем – в буквальном смысле ни в чем, – кроме одного: этот сайт – огромный и беспристрастный источник информации. – Он перевел дух. – Прохожу мимо домов. Плоских, уродливых домов.
– Ты в порядке?
– Да. В полном. Только жарко.
– Если нужно, передохни.
– Почему, как вы думаете, они лежат группами?
– Не знаю.
– Это могут быть семьи? Выглядит так, будто… они успели найти своих близких?
– Может быть.
– Думаю, нет. Судя по тому, как… Не знаю. Но я так не думаю. – Что-то царапнуло по телефону. – Я должен попить.
– Отдохни.
Парнишка стал громко заглатывать воду.
– Нет. Я хочу побыстрее закончить. – Молчание. – Значит… наш Цифровой. Здорово, правда?
– У меня возникает вопрос: а зачем тогда мы носимся со всем остальным?
– Э-эх. Да. В общем, у нас есть проблема с неидентифицированными пользователями. Некто посещает наш сайт в первый раз, и у нас нет представления, кто он такой. Мы не знаем, что ему показывать. Мы можем делать предположения, основываясь на его географическом местоположении и программном обеспечении, которое он использует. Но все это субоптимально. Мы стараемся. Вы слышали о социальных сетях?
– Нет.
– Вы… вам надо вникнуть в тему, Элиот. Это будущее. Каждый создает свои странички. Представьте, как сотни миллионов людей кликают на один из ответов в опроснике, рассказывают о своих любимых телепрограммах, товарах, политических пристрастиях, и так день за днем. Это профиль с максимальным объемом данных. Причем он выдается добровольно. В этом самое забавное. Люди отказываются участвовать в переписи, но стоит дать им возможность создать страничку со своим профилем, и они целыми днями будут рассказывать, кто они такие. Что очевидно… очень полезно… для нас…
– Что там?
– Там… ох, все в порядке.
– Что там?
– Заправка. Выгорела. Повсюду машины. А одна… а одна перевернута вверх тормашками. Это же… гм… совсем не плохо, а, Элиот? То, что слово может переворачивать машины? – Парнишка засмеялся, неестественно визгливо. – Нейролингвистика производит чертовски глубокое впечатление, вы не согласны?
– Там есть тела?
– Естественно, есть! Я по колено в телах! Исходите из того, что тела повсюду, пока я не сообщу об обратном!
– Понятно.
Парень часто задышал.
– Я не по колено. Я…простите, я преувеличиваю. Но их очень много. Ужасно много. – Он несколько раз судорожно сглотнул. – Откуда их так много? Я в том смысле, что она сделала? Как она могла убить всех?
– Передохни.
– Проклятье!
– Кэмпбелл, тебе нужно успокоиться.
– Я вижу больницу. Она дальше по дороге. И дорога завалена телами.
– Ты можешь вернуться. Тебе не надо делать все за один день.
Парнишка вдохнул и медленно выдохнул, потом еще раз.
– Все, я иду, Элиот.
– Все это неважно. Забудь о Йитсе.
Послышалось фырканье. Элиот распознал в этом звуке смех.
– Вы точно оторвались от жизни. Не вопрос. «Забудь о Йитсе». Господи, черт бы все побрал. – Он втянул в себя воздух. – Здесь сильные разрушения. Машины на тротуарах. Я видел это на снимках со спутника, но вблизи это… реальнее, наверное. На компьютере они выглядели как плохо припаркованные. Как будто все очень спешили. Но… они все врезались. Они… оказались на своих местах не просто так. – Он сглотнул. – Почти доехали до больницы. Между прочим… она выглядит… мельче… чем я ожидал. Похожа на библиотеку. Вижу вход в отделение «Скорой». У входа «Скорая». То есть машина «Скорой помощи». На вершине подъездного пандуса. Вход в отделение стеклянный, но внутри я ничего не вижу. – Элиот услышал, как парнишка остановился. – Там темно. Или закопчено. Или это грязь. – Он заколебался. – Я пройду к главному входу, ладно?
– Ладно.
– Просто я думаю, что мне не надо пробираться через задние помещения, если есть другой вход.
– Согласен.
– Ладно. Я иду к главному входу. Черт. Даже не знаю, правильно это или нет.
– Рассказывай мне, что видишь.
– Тела. Высохшие тела, наваленные у стекла. Но зато я могу заглянуть внутрь. Я у дверей. Там…
– Что? – Элиот подождал. – Кэмпбелл?
– Там какой-то звук.
– Какого рода звук?
– Не знаю. Заткнитесь на секунду, дайте вслушаться. – Время шло. – Как гул.
– Голосов?
– Нет. Чего-то вроде двигателей. Чего-то электронного. Но этого не может быть. Там нет питания. Он не очень громкий. Я открываю двери. – Раздался скрип. Потом парнишка охнул. – Вот проклятье!
– Что там?
– Запах.
– Стой, где стоишь.
– Ладно-ладно. Я остановился.
