* * *
Солнце было ярче. Воздух пах солью и почему-то казался просторнее. Эмили нашла стоянку такси, и водитель укладывал ее ворованный чемодан в багажник, пока она усаживалась на заднее сиденье.
– И куда, дорогуша?
Водитель был белым – еще один аспект, к которому она не привыкла.
– В Брокен-Хилл, пожалуйста.
Водитель повернулся к ней:
– В Брокен-Хилл?
– Какие-то проблемы?
– Ну, не знаю. Почти тысяча километров – это проблема?
– Что за… – Эмили почувствовала себя полной дурой. – Сколько это в милях?
– Семьсот как пить дать.
Почему вдруг она решила, будто Брокен-Хилл находится рядом с Сиднеем?
– Прошу прощения. А в каком штате Брокен-Хилл?
– В Новом Южном Уэльсе.
– А я в каком?
– В Новом Южном Уэльсе. – Таксист улыбнулся ей. – У нас большие штаты, дорогуша.
– Как мне туда добраться? Какой ближайший крупный город? – Она надеялась, что он не скажет: «Сидней».
– Аделаида.
– Значит, я могу прилететь в Аделаиду, – сказала Эмили, – а оттуда доехать до Брокен-Хилла?
– Это точно, можете.
– Спасибо. Извините, что побеспокоила. – Она уже начала выбираться из машины.
– Только от Аделаиды до Брокен-Хилл триста миль. – Водитель усмехался во весь рот. – Добро пожаловать в Австралию, дорогуша.
– Спасибо, – сказала она.
* * *
На тот день рейсов уже не было, поэтому Эмили на такси доехала до центра и сняла номер в гостинице со средними ценами. Овеваемая нежным бризом с залива, который проникал в комнату через открытую балконную дверь, она принялась рыться в чемодане, изучая юбки и жакеты. Нашла роман, причем из тех, что не станешь читать в самолете, и ежедневник с деловыми и прочими встречами. Хотя это не было дневником с откровениями, Эмили все же открыла его. Хозяйка ежедневника довольно часто виделась с кем-то по имени Мэтт Р. Вполне возможно, подумала Эмили, они встречались в таких же гостиничных номерах, как этот. Она представила, как женщина после секса рассказывает Мэтту о своих надеждах, и проблемах, и мыслях. Она закрыла ежедневник.
Пора устраиваться. Пользоваться украденными карточками слишком опасно, с ними она до Аделаиды не доедет. Эмили повернулась к зеркалу и стала примерять блузку. Великовата, но можно подвернуть манжеты. Девушка сняла с телефона трубку и позвонила портье.
– Я хочу поиграть в покер, – сказала она. – Подыщите заведение попроще.
В конечном итоге портье прекратил рекомендовать ей различные казино и отправил ее на второй этаж ближайшего бара. Там Эмили встретила мужчин средних лет в дорогих костюмах; они были очень дружелюбны и снисходительны, пока она проигрывала свои первые двести долларов, улыбались ей, глядя поверх стаканов с сингл-молтом и выдвигали различные теории о креативных способах восполнить ее потери. Но у нее под левым бедром была дама, а под правым – король и восьмерка. Эмили уже три года не делала ничего подобного, и будь аудитория повнимательнее, ее обязательно поймали бы. В какой-то момент она попыталась спрятать в рукав валета, но промахнулась, и карта упала на стол. Эмили приготовилась «делать ноги», но все лишь рассмеялись, а один мужчина сказал: «Тебе уже достаточно выпивки». Мужчину отличали красные щеки, и он был разведен, хотя еще не знал об этом.
– Прощу прощения, – сказала Эмили и вернула карту в свой хэнд.
В финальной партии она выиграла у того мужчины две восемьсот. Его лицо стало еще краснее, цвета газового баллона. Теперь уже никто не улыбался. К столу подошел оператор игрового зала, но Эмили и так все было ясно. Она собрала свой выигрыш, поблагодарила игроков и, выйдя на улицу, со всех ног бросилась в гостиницу. Вот так она добралась до Аделаиды.
* * *
Оттуда Эмили ехала на автобусе, и мир за окном постепенно терял зеленые краски, пока не стал цвета змеиной кожи. Кондиционер практически не работал, и она то и дело просыпалась от щекотки, когда по спине стекал пот. В автобусе был только еще один пассажир, женщина с лицом, похожим на коралл, которая стала клевать носом еще до того, как они выехали из Аделаиды, и всю дорогу спала как убитая. Эмили же ерзала на своем сиденье, ища спасения от жара собственного тела.
В конце концов она открыла глаза как раз в тот момент, когда на обочине появился указатель: «БРОКЕН-ХИЛЛ. НАС. 10 100». Один угол указателя был отломан, а остальная его часть – изрешечена пулевыми отверстиями. Он блестел в полуденном солнце и, словно едва стоящий на ногах пьяница, норовил припасть к пропеченной красной земле. Эмили выпрямилась и увидела заправку, заброшенную, и какую-то жестяную конструкцию неизвестного назначения, без окон и тоже заброшенную. Плоский покосившийся дом с грязным двором, заставленным распотрошенными машинами. Вдали показалось нечто высокое и металлическое, смутно напоминающее символику Советского Союза, но оно было по другую сторону автобуса, так что рассмотреть его она не смогла. В пыли возилась тощая собака. Еще одно приземистое здание, на этот раз с вывеской: «ДЕШЕВЫЕ ЗАПЧАСТИ», хотя для чего были эти запчасти, Эмили так и не поняла. По обеим сторонам здания все окна были ложными. Все в этом городе было разбросано на большом расстоянии друг от друга, центр представлял собой маленькую пустошь. А почему бы нет, сказала она себе, быстро сообразив, что этого добра тут было в избытке: земля, земля и земля. Ее взгляд упал на указатели «ул. СУЛЬФИДА» и «ул. ХЛОРИДА» – оказывается, здесь называли улицы в честь химических веществ. Автобус повернул на улицу ОКИСЛА и стал сбавлять скорость. Эмили увидела указатель «ЦЕНТР» и подумала: «Ты наверняка пошутил». Когда она вылезла из автобуса, жар тут же проник в ноздри, а потом и в горло. Вероятно, здесь очень давно не обновляли тот указатель с числом жителей, лет двадцать, наверное, потому что десять тысяч мух здесь обитало, а вот людей – нет. Точно не людей. Эмили стояла на перекрестке, улицы представляли собой дороги с одной полосой движения и тянулись во все четыре стороны, такие же широкие, как и шоссе. Создавалось впечатление, что горстка зданий просто свалилась с неба. А небо было низким и давило, и казалось, что оно стремится сомкнуться с землей, чтобы смять в лепешку этот проклятый город. У Эмили возникло ощущение, словно ее распирает, словно внутренности пытаются выбраться из тела. Так бывает в космосе, когда человека ничто не удерживает.
– Вот я и дома, – сказала она.
По идее, все это должно было бы выглядеть забавным, но ей хотелось плакать, причем не просто плакать, а рыдать до самой смерти.
Смешение языков
Событие, при котором общий для всех язык вдруг заменяется множеством различных. Считается мифическим; см. источники и свидетельства
Известные примеры:
1. Вавилонская башня · Иудейский миф
