— Пару коробок сюда, — распорядилась она, — а остальные — в комнату мисс Уилан.
— В мою комнату? — изумилась Шанна. — Но зачем?
Радинка улыбнулась.
— Потому что все это для вас, моя дорогая.
— Но… это невозможно! — растерянно залепетала Шанна. — Я не могу это принять! И потом… нельзя нести все это в мою комнату! Неужели вы забыли, что там покойник?!
— Мы перенесли мистера Драганешти в его спальню, — видимо, сообразив, что к чему, пробормотал охранник.
— Вот и хорошо, — кивнула Радинка. — Значит, продолжим. — Она снова уселась на диван. — Надеюсь, вам понравиться то, что я для вас купила.
— Послушайте, Радинка, я серьезно! — взмолилась Шанна. — Я не могу принять столько подарков! Достаточно уже того, что вы приютили меня на ночь! Я… мне нужно срочно связаться с департаментом юстиции и еще позвонить кое-куда…
— Роман хочет, чтобы вы пока остались здесь, — непререкаемым тоном заявила Радинка. — И это он распорядился, чтобы я купила для вас все эти вещи. — Радинка обернулась — толкнув дверь ногой, в гостиную вошел навьюченный пакетами и свертками охранник. — Положите все это на стол, — распорядилась она.
Шанна в полном изумлении разглядывала многочисленные пакеты. Она понимала, что в свою квартиру возвращаться опасно, — значит, ей просто не во что переодеться. И тем не менее было как-то неловко принимать такие подарки.
— Поверьте, я очень вам благодарна, и все же…
— При чем тут я? Это все Роман. — Радинка, пожав плечами, поставила на колени пакет. — Так, что у нас тут? Ах да… смотрите, какая прелесть! Нравится? — Она развернула шелковистую белую бумагу, и Шанна увидела красный кружевной бюстгальтер и такие же трусики.
— Ух ты! — восхищенно присвистнула Шанна, разглядывая бюстгальтер. Он был намного шикарнее тех, что она обычно покупала. И уж конечно, раз в десять дороже. Она глянула на ярлычок. Размер 36 В. — И размер мой!
— Конечно, ваш. Роман оставил мне записку с вашими размерами.
— Что?! А откуда он знает, какой размер бюстгальтера я ношу?
— Держу пари, вы сами ему сказали — когда были под гипнозом, — подмигнула Радинка.
Шанна зажала ладонью рот. Господи Иисусе, а что, если она действительно танцевала на столе канкан?
— Вот. — Радинка порылась в сумочке. — По-моему, я не выкинула его записку. Да, вот она. — Она протянула Шанне сложенный вчетверо листок.
— О Господи… — Должно быть, это последнее, что Роман написал перед смертью, в ужасе подумала Шанна. Размеры: «12, 36 В». Роман действительно знал все ее размеры! Вероятно, Радинка права — Шанна сама сказала ему, когда была под гипнозом. Интересно, что она ему еще наболтала? «И купи ей шоколадных пирожных…» В горле встал комок, из глаз опять брызнули слезы.
— Ну что опять не так? — сокрушенно вздохнула Радинка.
— Шоколадные пирожные… — захлюпала носом Шанна. — Какой милый! И он… он не считал, что я толстая…
Радинка улыбнулась.
— Думаю, нет. Шоколадные пирожные я тоже купила — они ждут вас на кухне. Однако советую поторопиться. Держу пари, мы и глазом не успеем моргнуть, как от них останется одно воспоминание — уж больно хищно поглядывали на них наши охранники. Эти парни готовы слопать что угодно, — пожала она плечами.
— Спасибо. Может быть, потом… — У Шанны давно уже урчало в животе, но всякий раз, стоило только подумать о еде, перед глазами вставала страшная картина — бедный Роман, изнемогающий под тяжестью ее неподъемного тела.
— Ну, тогда давайте посмотрим другие покупки. — Радинка принялась потрошить остальные свертки.
Там тоже оказалось белье — целые груды изящного женского белья, — а помимо этого еще уютный купальный халат из мягкой синей шенили
[7]
, майка-топик на тонких бретельках цвета «сомон» и пиджак в тон. Вслед за этим появились синяя шелковая ночная сорочка и такие же домашние шлепанцы.
— Прямо как на Рождество, даже лучше, — смущенно пролепетала Шанна. — Куда мне столько?
— Вам понравилось?
— Да, конечно, но…
— Тогда и говорить не о чем, — отрезала Радинка, распихивая все по пакетам. — Сейчас я отнесу все это в вашу комнату.
— Но…
— Никаких «но». — Поднявшись с дивана, Радинка решительно сгребла со стола пакеты. — А сейчас — марш на кухню! Вам нужно поесть. Кстати, я велела охранникам приготовить вам сандвичи. А после примете душ, переоденетесь, жизнь снова заиграет яркими красками. К тому времени как вы управитесь со всем этим, Роман будет уже на ногах.
— Но…
— Простите, у меня столько дел, что времени спорить уже нет. Работы непочатый край. — Подхватив пакеты, Радинка направилась к двери. — Поболтаем потом, ладно?
Вот черт… не женщина, а просто робот какой-то! Только и думает, что о работе! Однако вкус у нее превосходный, ничего не скажешь. Шанна залюбовалась изящным бельем. Жалко возвращать всю эту красоту в магазин. Но ничего не поделаешь — придется. Хватит ли у нее смелости незаметно улизнуть из этого дома? Если русские пронюхают, что она здесь, может случиться большая беда.
Спустившись на кухню, она съела сандвич, изо всех сил стараясь не смотреть на стоявшую посреди стола коробку с пирожными. Потом поднялась к себе в комнату — осторожно приоткрыла дверь и заглянула внутрь, опасливо окинув взглядом кровать. К счастью, постель была пуста. Пакеты из магазина и коробки аккуратно высились в изножье кровати. Облегченно вздохнув, Шанна отправилась в ванную и долго стояла под горячим душем. Потом, завернувшись в мягкий халат, вернулась в комнату и, проклиная свое слабоволие, принялась рыться в коробках. В другое время она бы с наслаждением вертелась перед зеркалом, но сейчас ее сердце разрывалось от муки — ведь мужчина, на чьи деньги все это покупалось, был мертв.
Шанну охватило острое чувство вины. Нет, она не может принять его подарок. И не может больше оставаться в его доме. Нужно срочно позвонить Бобу Мендосе, а после этого скорее всего придется начать другую жизнь в другом месте. В городе, где она никого не знает и где никому нет до нее никакого дела. Еще раз.
Господи, одна мысль об этом повергла Шанну в отчаяние. Согласившись в свое время дать показания, она тем самым подписала себе приговор.
К несчастью, в тот злосчастный день ее жизнь изменилась раз и навсегда.
Шанна, вздохнув, подошла к окну, закрытому уродливыми алюминиевыми жалюзи. Нащупав ручку, она с трудом подняла их, и в комнату хлынул неяркий солнечный свет.
Из окна открывался чудесный вид. Вдоль особняка тянулась тихая, окаймленная раскидистыми деревьями улица, а вдали, насколько хватало глаз, расстилалась зеленая громада Центрального парка. Солнце уже клонилось к закату, окрашивая облака в сочные багровые и пурпурно-фиолетовые гона. Шанна вдруг почувствовала, как в душе робко шевельнулась надежда. Кто знает — может, не все еще потеряно, подумала она. Ах, если бы Роман был жив…
