— Руины монастыря… — ахнула Шанна. — Это та картина, что висит на пятом этаже?
— Угу. Роман повесил ее там, чтобы…
— Чтобы она стала для него вечным напоминанием… — Глаза Шанны наполнились слезами. Сколько же веков он, глядя на картину, растравлял свои раны?
— Угу, — с грустью кивнул Коннор. — Он увидел монастырь, превращенный в руины, и мертвые тела своих братьев. Это изменило его жизнь навсегда. Роман дал страшную клятву отомстить Казимиру и его подручным, однако он понимал, что в одиночку ничего не сможет сделать. Вскоре он сбежал и отправился на запад — бродил по стране, под покровом ночи разыскивая поля сражений, где грудами лежали умирающие, и инициировал их. Так в 1513 году во Франции после «Битвы золотых шпор»
[15]
к нему присоединился Жан-Люк, а после битвы при Флоддене
[16]
— Ангус. Он обратил их в вампиров, и они стали его первыми соратниками.
— А как он нашел тебя?
— Это случилось после битвы при Солуэй-Мосс
[17]
. — Коннор тяжело вздохнул. — В моей любимой Шотландии редко царил мир. Богатые охотничьи угодья для того, кому нужны умирающие воины. Истекая кровью я заполз под дерево, чтобы умереть спокойно. Там меня и нашел Роман. Он спросил, хочу ли я сражаться ради благородной цели. Но я так мучился от боли, что даже не помню, что ему ответил. Наверное, согласился, потому что в ту же самую ночь Роман обратил меня.
Шанна с трудом проглотила вставший в горле комок.
— И ты не жалеешь?
— О чем? — искренне удивился Коннор. — Нет, милая. Я ведь умирал. А Роман дал мне то, ради чего стоит жить. Кстати, с ним был и Ангус — это он инициировал Йена. К 1710 году Роману удалось собрать под свое начало целую армию вампиров. Ангус стал генералом. А я — капитаном, — похвастался Коннор.
— И тогда вы напали на Казимира?
— Угу. Мы сражались три ночи. Кровь лилась рекой. Те, кто был ранен и слишком слаб, чтобы уползти с поля битвы, погибали с первым лучом солнца. На третью ночь, незадолго до восхода, был убит Казимир. А те из его шайки, кому удалось уцелеть, бежали.
— И Петровский тоже?
— Угу. Но ты не волнуйся — ему недолго осталось. — Коннор, встав из-за стола, сладко потянулся. — Пойду проверю посты, — объявил он.
— Наверное, Роман уже проснулся.
— Угу, а то как же! — ухмыльнулся Коннор. Подавившись смехом, он поспешно выскочил в коридор.
Шанна с тяжелым вздохом уронила голову на руки.
Да, прошлое у Романа было довольно-таки… дикое, но с этим она еще могла смириться. Несмотря на все попытки Казимира, Роман смог остаться хорошим человеком. И при этом терзался угрызениями совести, считая, что Бог отвернулся от него навсегда. А значит, ее святой долг — облегчить его страдания. Встав из-за стола, Шанна решительно вышла из кухни.
— О, Шанна! — Дверь в гостиную распахнулась. На пороге стояла Мэгги.
— Заходи. — Схватив Шанну за руку, Мэгги потащила ее в гостиную. — Эй, смотрите! Это ж? Шанна!
К изумлению Шанны, обитательницы гарема встретили ее приветливыми улыбками.
Проклятие… что у них на уме? Это неожиданное дружелюбие не к добру.
Ванда с извиняющейся улыбкой подняла на Шанну глаза.
— Прости, что нагрубила тебе, — пробормотала она. Потом вдруг, протянув руку, осторожно коснулась ее волос. — А тебе идет этот цвет!
— Спасибо. — Шанна попятилась.
— Не уходи. — Мэгги снова схватила ее за руку.
— Да-да, конечно. — Ванда закивала. — Мы рады, что ты присоединишься к нашему гарему.
— Простите?! Но… у меня и в мыслях этого не было!
— Но ведь ты и Роман… вы ведь любовники? — промурлыкала Симона, свернувшаяся калачиком на диване.
— Я… по-моему, это не ваше дело. — Черт подери, откуда им все известно?!
— Не ершись, — примирительно улыбнулась Ванда. — Мы ведь все любим Романа.
— Oui. — Симона поднесла к губам бокал. — Я даже п`гилете`га из Па`ижа, чтобы быть с ним! — энергично закивала она.
Шанну вдруг захлестнула злость. Она злилась на Романа, на этих женщин, но больше всего — на себя. Зачем она связалась с ним? Ведь ей же было известно обо всех этих женщинах!
— То, что произошло между мной и Романом, касается только нас двоих, — чопорно пробормотала она.
Мэгги покачала головой.
— Между вампирами не бывает тайн. Кстати, я слышала, как Роман уговаривал тебя заняться с ним любовью, — безмятежно объявила она.
— Что?! — поперхнулась Шанна.
— Мэгги не составляет никакого труда перехватывать чужие мысли, — объяснила Ванда. — Она услышала ваш с Романом разговор и позвала нас, а мы стали упрашивать его позволить нам присоединиться. Ну, чтобы позабавиться вместе, — бесхитростно добавила она.
— Что?! — разъярилась Шанна.
— Успокойся. — Дарси с тревогой взглянула на ее разъяренное лицо. — Он нам не позволил.
— Он был так груб! — добавила Симона.
— Это было ужасно. — Мэгги нахмурилась. — Мы так долго ждали… так надеялись, что Роман снова захочет любви. А когда это наконец случилось, он не разрешил нам позабавиться вместе с вами.
— Да, это было ужасно, — закивала Ванда. — Мы ведь его гарем! Мы имеем полное право на его любовь — а он отгородился от нас!
Шанна молча таращилась на них. В ушах стоял грохот — она не сразу сообразила, что это стучит ее собственное сердце.
— Должна заявить, — внезапно влезла в разговор «красавица из южных штатов», — что никогда прежде не испытывала подобного унижения!
— Вы… — Шанна судорожно пыталась вздохнуть. — Вы… все пытались присоединиться к нам?!
Ванда невозмутимо пожала плечами.
— Так у нас принято. Когда кто-то занимается сексом, остальные могут присоединиться.
— Вернее, так было раньше, — перебила Мэгги. — Но Роман закрылся от нас… Он жутко разозлился. — Симона плюхнулась на диван.
— Поднялся такой шум и крик, — продолжала Мэгги, — что даже шотландцы всполошились — набросились на нас и велели не приставать к Роману.
