После разрыва с Лу Ницше дал волю своим чувствам, в неотправленном письме Рэ, описывая Лу:
Костлявая грязная вонючая мартышка со своими накладными грудями – ужас! (1:255) —
«Вонючая?» – что это за вонь у Лу унюхал Ницше? Где он увидел грязь? Нащупал ли накладные груди в поисках настоящих?
После разрыва Ницше и Лу они больше не встречались и не общались.
* * *
На знаменитой фотографии изображена вся троица, снятая в Люцерне, на фоне Альп: Ницше и Рэ стоят, запряженные в двуколку, в которой сидит Лу, помахивая кнутиком. Как пишет Саломе, идея композиции и выбор фотографа принадлежали Ницше. То есть Ницше был согласен стать рабом, пусть сексуальным для Лу, но когда она ему не дала, а он не смог её взять, то пришлось всё вымещать на женщинах.
Ты идешь к женщине? Не забудь плетку! —
это выражение почему-то все с готовностью интерпретируют, мол, эта плётка для того, чтобы ею стегать женщину. Но своей фотографией Ницше убедительно доказал, что он имел в виду дать эту плётку женщине, чтобы она плёткой стегала его самого!!!
Я думаю, это моё открытие должно полностью перевернуть понимание Ницше, и обвинения его в женоненавистничестве должны замениться похвалой в мазохизме. Всякая феминистка теперь должна быть исключительно счастлива, сжимая кулак, в котором она скоро будет держать плётку, что ей вручит мужчина, жаждущий, чтобы она его ею исполосовала.
* * *
В 1886 году (Лу стукнуло 25 лет) она наконец-таки выходит замуж за сорокалетнего Фреда Андреаса, специалиста по восточным языкам, – она ставит своё стандартное условие: живём без ебли. Тот согласился с тайной надеждой, что в конце концов ему перепадёт. Так Лу выпендривалась, пока ей в конце концов не попался настоящий мужик, показавший, что к чему, и тогда она, прозрев в наслаждении, бросилась на мужчин, меняя любовников со скоростью ебли – что ещё раз доказало, какие хилые мужики, включая Ницше, ей попадались до тех пор. Затем Лу срочно погрузилась в психоанализ, ибо он был обоснованным освобождением от романтической ерунды, которой она была вынуждена закрываться от слабаков, способных только болтать. А к тому же молодые ученики Фрейда были одним из источников, из которых Лу черпала любовников.
Фрейд сам слал ей цветы и провожал после своих лекций до отеля. Эткинд комментирует это так:
Между Андреас-Саломе и Фрейдом не было и быть не могло сексуальных отношений (ей было 50, Фрейду 56).
Только кабинетный учёный, не понимающий сути сексуальных отношений, может отрицать какую-либо возможность проявления их вездесущности.
Ницше сказал (со слов одного из любовников Лу), что она – это воплощение совершенного зла, и любовник этот поспешно уточняет, что, мол, только в гётевском смысле это то зло, которое порождает добро. (10:33)
Вставая по ту сторону добра и зла, к чему призывал Ницше, всё сводится к очевидному. По Ницше, зло – это баба, которая не даёт, а у него не хватает сил и опыта её взять. А вот добро состоит в том, что у Лу всё-таки есть пизда, и когда она наконец её даст, то зло превратится в добро.
В итоге Лу так возлюбила сперму, что стала известна своей этой страстью (4). Не зря же Ницше называл её самой умной женщиной в мире (11:187). Но к тому времени, когда она помешалась на сперме, Ницше давно сошёл с ума, и ей было его сперму уже не добыть. Впрочем, могла бы, если бы его по-настоящему любила – могла бы навестить его в сумасшедшем доме.
* * *
Итак, разорвав с Лу, Ницше забирается в итальянскую рыбацкую деревню и пишет за десять недель первую часть Заратустры (11:190).
Ницше, естественно, не терпелось увидеть Заратустру опубликованным, но издатель задерживал печатание, так как сначала ему надо было выпустить собрание христианских гимнов, а потом серию антисемитских брошюр (11: 195). Это был издатель омерзительно широкого спектра литературы, но для Ницше главным было – увидеть свою книгу напечатанной.
Своё правомерное честолюбие (или тщеславие?) Ницше привычно вставил в уста свежеиспечённого Заратустры:
Кто пишет кровью и притчами, тот хочет, чтобы его не читали, а заучивали наизусть (6:29).
Впоследствии на некоторых изданиях работ Гитлера печаталось уже в повелительном наклонении:
Не для чтения, для заучивания.
Однако Ницшево пренебрежение людьми и их мнениями существовало лишь на словах, а в реальной жизни он был «слишком человеком». Будучи в Цюрихе в 1889 году, Ницше бегал в библиотеку и разыскивал упоминания о себе в журналах (11:215).
* * *
Самая великая сексуальная история о Ницше – это та, что он рассказал о себе сам. У Ницше была богатая фантазия, а потому трудно решить, правдив он или подвирает. А дело было якобы так.
В 1865 году, в 21-й год ото дня своего рождения, Ницше поехал в Кёльн и взял гида, который повёз его по местным достопримечательностям. Но когда Ницше попросил отвезти его в ресторан, гид вместо этого отвёз его в бордель. Ницше поначалу не понял, куда он попал, и чуть не отключился, когда его окружили женщины в прозрачных одеждах.
Он потерял дар речи и инстинктивно бросился к пианино, стоявшему у стенки, как будто это было единственное существо с душой. Сыграл несколько аккордов – это его привело в себя, и он выбежал из борделя (1:21).
Прежде всего в этом пересказе подразумевалось, что проститутки – существа бездушные. Как, например, животные в христианском понимании.
Историю эту очень любят толковать как яркое подтверждение духовности Ницше: мол, любовь к музыке спасла его от греха.
Одна биографша, правда, считает, что Ницше приврал и что он таким способом пытался обосновать любимого Шопенгауэра, утверждавшего, что музыка компенсирует другие человеческие порывы (3:62).
Если это правда, то Ницше всего лишь несколькими аккордами вывел себя из состояния нахлынувшей похоти, тогда как отцу Сергию понадобилось отрубать палец. Ницше же безболезненно засовывал палец в клавиатуру и кто ещё знает куда.
Легко допустить, что никакой «музыки» вовсе и не было, а просто у Ницше не оказалось денег на девочек, и его выгнали из заведения, как впоследствии портной отнял у Ницше сшитый для него костюм, когда тот, напялив его, отказался платить деньги за неимением оных (1:56). Истории, как мы знаем, повторяются.
(Можно попутно сделать вывод, что люди, которые не отдают денежные долги, не отдают и оргазменные долги, а заботятся только о том, чтобы получить наслаждение, тогда как он – есть лишь долг, который возвращается женщине её оргазмом, а то и с процентами многократных оргазмов.)
Впрочем, возвращаясь к Ницше, можно допустить, что он поимел проститутку, но рассказ об этом был бы слишком обыденным, а вот побег от доступной пизды звучал романтически и многозначительно.
Как бы там ни было, но многие биографы утверждают, что ницшеанские единичные сексуальные общения были лишь с проститутками и что у него не было связи ни с одной приличной женщиной (3:28).
