Трудно поверить, что, будучи девственником до 27 лет, Нойс теоретически додумался и активно проповедовал столь революционные сексуальные идеи в консервативном обществе, в котором он жил. Нойс хитро проинтерпретировал слова Христа из Нового Завета о том, что на небесах не будут жениться и выходить замуж, не так, как было принято, что секса на небесах не будет, и точка. Нет, Нойс прочёл в этой фразе, что при Втором пришествии не будет традиционного брака и моногамии. А Второе пришествие, как Нойс был уверен, давно уже произошло.
Он писал:
В святом обществе нет причин, по которым совокупления должны быть ограничены законом в большей степени, чем еда и питьё. И нет причин для стыда как в одном, так и в другом случае.
И далее:
Не должно быть ревности к жене – каждый должен радоваться, когда видит свою жену в объятиях другого мужчины, ибо он тоже её муж.
Нойс точно подметил, что религиозный и половой экстаз близки друг к другу и что ебля скоро станет таким же обычным и общепринятым социальным актом, как всякий другой.
Да вот только друзья-христиане такого вынести уже не могли, они назвали его учение дьявольским и бросились преследовать Нойса.
После женитьбы Нойс первым делом купил печатный станок, и жена с родственниками стали помогать ему печатать книгу, состоящую из его проповедей. Там в числе прочего обсуждались идеи Фурье, который выступал за свободный секс, признавал правомерность гомосексуализма и считал обыкновенный брак порабощающим женщин. (В трёх источниках и составных частях марксизма эти идеи Фурье почему-то не обсуждались.)
Нойс установил себя на весьма удобной и выгодной должности: он уверовал, что является первым заместителем Бога и призван устроить рай на Земле. Те, кто верили в это и подчинялись Нойсу, автоматически становились хорошими христианами, а все остальные оказывались плохими и даже не христианами вовсе. Такого рода критерий принадлежности к истинному христианству использовался весьма прагматически: так, один из первых уверовавших в Нойса и перенявших его христианский метод, соблазнил замужнюю неофитку, пригрозив её супругу, что если тот будет препятствовать (идеям Нойса), то, значит, муж – плохой христианин. Мужу ничего не оставалось, как согласиться и превратиться в хорошего христианина.
В 1841 году богатый отец Нойса разделил свои владения между восемью детьми, и Нойсу достались две фермы, где он мог предоставить жильё и работу для своих последователей, которых на то время набралось аж тридцать пять. Он начал разрабатывать свою теорию и практику, строя жизнь в коммуне. Освобождение женщин являлось для него одной из важнейших задач. Нойс считал, что обязательное приготовление женщинами еды три раза в день – есть женское рабство, и потому в коммуне женщины готовили только завтрак, а остальную еду все мужчины добывали или готовили сами. Коммуна не обременяла себя религиозными суетами. Изучение и обсуждение Библии было единственным, чем занимался Нойс и его последователи. Ни молитвы вслух, ни крещение младенцев, ни безделье по воскресеньям (для них каждый день является шабатом) были не нужны для христиан, которые освободились от греха. А все последователи Нойса оказывались безгрешными.
Главный завет Нойса состоял в том, что христиане в своём поведении должны руководствоваться не законами, а Богом. Но в коммуне Нойс являлся полномочным представителем Бога, и потому Нойс руководил поведением членов коммуны. Когда два члена коммуны тайно от него поженились, он изгнал их из своего коммунистического рая.
К 1845 году деньги в коммуне кончились, пришлось даже приостановить издание газеты с проповедями Нойса, но тут дедушка его жены скончался и оставил ей 9000 долларов, и коммуна снова зафункционировала.
Самое интересное (опять-таки если верить писаному) – Нойсова коммуна поначалу жила без перекрёстной ебли, а лишь строго в брачной. Однако, подначиваемые теорией, которую развёл Нойс, несколько пар так завелись, что Нойс пришёл к выводу, что настала пора привести в исполнение его идею «множественного брака». Он особо вожделел к Mary Cragin, жене одного из членов коммуны.
Однажды летним вечером Нойс почувствовал к Мэри такую похоть, и причём без всякого стыда и смущения, что, как он осознал, могло произойти только в случае, когда похоть послана непосредственно Богом. Мэри, попав Нойсу в объятия, дала ему понять, что и она не прочь и даже очень хочет. Несмотря на взаимность похоти, Нойс решил, что надо сначала испросить разрешения у его жены и её мужа. Они вызвали соответствующих супругов и поведали им, что хотят ебаться. Те разрешили, и произошёл первый обмен жёнами. Так эти две пары провели несколько медовых месяцев, причём этот обмен они держали в секрете от остальных. (Не забавно ли, что Нойс держал своих соратников в неведении своего практического применения теоретических выкладок – то есть самого главного, на чём он строил общину.)
Вскоре Мэри согласилась на еблю с ещё одним членом коммуны, но при условии, что Нойс будет третьим и будет учить их, как лучше любить. Процесс пошёл (см. у Горбачёва). И этот процесс, как крокодилы, шёл лёжа (см. у Горбовского).
В октябре 1847 года Нойса арестовали за адюльтер с Fanny Leonard, женой ещё одного члена общины. А дело было так. Нойсу захотелось новой пизды, и он завёл разговор с её мужем, нарассказал ему с три короба, суля наслаждения, и уже, предвкушая, потирал ручки, как муж, не долго думая, пошёл в полицию и заявил, что Нойс занимается адюльтером, что тогда было криминалом, за который надолго сажали. Нойса арестовали по этому доносу. Когда Нойса выпустили до суда под залог, он был весьма воодушевлён открывшейся возможностью рассказать на суде во всеуслышание о своих сексуальных взглядах и доказать всем, как они оправданы Библией. Однако скоро выяснилось, что у Нойса образовалось слишком много врагов, которые собрались в разъярённую толпу, чтобы разогнать его коммуну, возмутившую народные умы своими сексуальными нравами. Народ был готов разгромить коммуну, если суд не посадит в тюрьму Нойса вместе со второй парочкой.
В итоге, по совету адвоката, Нойс с женой и Мэри с мужем сбежали в Коннектикут. Причём у Мэри к тому времени уже был двухмесячный ребёнок от Нойса.
Возвращаться в Putney – городок, в предместьях которого существовала их маленькая коммуна, было опасно, и Нойс принял решение переместить коммуну в новое место.
Рай земной и его структура
Нойс выбрал поселение Oneida в штате Нью-Йорк (см. http://www.oneidacommunity.org), которое когда-то принадлежало индейскому племени с тем же именем. На шестнадцати гектарах земли стоял заброшенный дом и старая индейская лесопильня. Всё это добро купили за 2000 долларов.
К концу 1847 года в коммуне было 87 членов, включая детей. В основном это были женатые пары 20–30 лет с детьми. Они продали всё своё имущество, вложили деньги в коммуну с намерением создать рай божий на Земле, а именно – в Онейде.
(Всякий раз, когда счастливая парочка ебётся, она создаёт этот божий рай на Земле. Так что просто выраженная цель Нойса была – экстраполировать этот рай на всех членов коммуны, причём в различных комбинациях и длить его в веках.)
