– Паулине Улсен и Юханне Ланге, – сказал Мунк. – Шесть лет. Собирались в первый класс осенью. Паулине пропала четыре недели назад. Юханне – три недели назад.
Новые фотографии, несколько карт.
– Паулине пропала из детского сада Шёйен Киркес и была найдена в Маридалене. Юханне пропала из детского сада Лилле Экеберг и была найдена в лесу, недалеко от Хаделандсвейен. Точное время смерти девочек установить довольно трудно, но все указывает на то, что их держали в плену живыми достаточно долго, прежде чем как надеть на них эти костюмы и оставить так, как мы их нашли.
Мунк снова нажал на клавишу, появились новые фото. Габриэль больше не мог смотреть и уставился на свои ботинки.
Боже мой. На что я подписался? Этих девочек нашли мертвыми. По-настоящему. Жертвы чьей-то гротескной игры.
Он захотел обратно в свою постель, почувствовал, что его жизнь изменилась буквально за несколько минут. Лучше бы он никогда не видел этих фотографий. Лучше бы он не знал, что есть такие люди. Которые делали такое. Внезапно ему стало очень тяжело. Нахлынула такая печаль, какой он раньше никогда не чувствовал. Он знал, что такие вещи происходят, но тем не менее, не знал этого. Это было очень реально – нет, чересчур реально, чертовски реально, вот как это было. Габриэль тяжело вздохнул и попытался сконцентрироваться, чтобы сидеть спокойно.
– Никаких признаков сексуального насилия, – продолжал Мунк. – Девочек помыли, постригли им ногти, вымыли и расчесали волосы. У обеих на шеях были ленточки из «Норвиджиан» с надписью «Я путешествую одна». У обеих – школьные рюкзаки на спинах. Обе умерли от передозировки наркоза. Никаких сомнений, что это сделал один и тот же преступник и что и похищения, и убийства были тщательно спланированы. Паулине нашел человек по имени Вальтер Хенриксен, он есть в нашем регистре, но не за подобные вещи: два раза вел машину в нетрезвом виде пару лет назад – нет никаких причин полагать, что он замешан. Юханне нашли два брата, Тобиас и Торбен Иверсен, тринадцати и семи лет. У мальчиков есть отчим, Микаэль Франк, также наш знакомый, – сидел шесть месяцев за что-то мелкое, но также нет причин полагать, что кто-то из них замешан. Опрос жителей близких к местам обнаружения районов пока особо ничего не дал, но, как вы уже знаете, была замечена машина, белый «ситроен» неизвестной модели.
Мунк снова нажал на клавишу, и теперь на экране появились те фотографии, что были в газетах. Мунк сделал глоток из бутылки «Фарриса», стоявшей перед ним на столе.
– Платья – это копии платьев для кукол, специально сшитые под размер девочек. Если преступник сшил их сам, нам это, вероятно, ничего не даст, но мы надеемся, что он или она поручили эту работу кому-то другому, кто не знал, для чего их будут использовать. Поэтому мы и дали эти фотографии газетам, в надежде, что кто-то узнает эти платья. Пока ничего нет, Анетте?
Мунк повернулся к светловолосой девушке.
– Ничего, – сказала Анетте. – Но еще рано.
– Конечно, – кивнул Мунк. – Анетте – это, для тех, кто не знает, связующее звено между нами и Грёнландом, вся связь идет через нее, тут у нас не будет никаких утечек. Есть еще одна причина, почему мы спрятались тут наверху, правда, Ким?
– Чтобы ты мог курить на веранде?
Раздался тихий смех.
– Спасибо тебе, Ким. Следи, чтобы не удариться затылком об дверь, когда будешь выходить отсюда. Но серьезно, я подчеркну это еще раз. Мы ни с кем не разговариваем. Ни с журналистами. Ни с коллегами из Грёнланда. Ни с родственниками, ни с женами, ни с друзьями, ни с девушками, ни с сожителями, ни с возлюбленными, или, в твоем случае, Ким, с твоей собакой.
Все снова рассмеялись. Габриэль Мёрк огляделся. Он не мог понять, как они могли смеяться, но потом до него дошло, что это единственное, что они могут сделать. Дистанция. Они держат эмоциональную дистанцию. Если не держать ее, они не смогут ясно смотреть на вещи, не смогут хорошо выполнять свою работу.
Не переживай слишком сильно. Не впутывай в дело эмоции.
Он сделал глубокий вдох и попытался немного посмеяться про себя.
– Знаем только мы, – продолжил Мунк. – И мы держим это при себе. Нам окажут любую помощь, которая потребуется, нужно только сообщить Анетте. Все что угодно, попросите Аннете, нам предоставили неограниченные ресурсы.
– Что значит «неограниченные»? – спросил Ким.
– Это значит – вообще без границ. Переработки, машины, техника, персонал… Это дело является не только приоритетом для нас и для Грёнланда, оно касается всей нации. Приказы поступают от верхних чинов, и я имею в виду не Миккельсона.
– Министерство юстиции? – спросил один из мужчин, имени которого Габриэль не запомнил.
– В том числе, – кивнул Мунк.
– Премьер-министр? – продолжил тот.
– Да, офис премьер-министра в курсе.
– Разве не в этом году выборы? – ухмыльнулся человек с бритой головой.
– У нас всегда выборы, Карри, – улыбнулся Ким.
Карри. Вот как они его называют. Габриэлю сначала послышалось женское имя Кари.
– Мне абсолютно наплевать, что вы двое думаете о премьер-министре, – продолжил Мунк чуть напряженным голосом. – Эти девочки могли быть нашими детьми, и в горе не только мы, но и вся страна, посмотрите в интернете, в новостях, все в шоке и в трауре. Мы ищем преступника не только для того, чтобы восстановить справедливость для семей девочек. В стране исключительная ситуация, люди напуганы до смерти, поэтому мне глубоко наплевать на твою политическую позицию, Карри, в этом деле за нами стоит все правительство и, как я уже сказал, неограниченные ресурсы. Наша работа – не расследовать политические мотивы, а найти преступника, это понятно?
На минуту в комнате изменилось настроение. Тот, кого звали Карри, больше не говорил, только наклонил голову и перебирал пальцы. Габриэль не видел Мунка таким. И по телефону, и тут, в офисе, он был очень добрым и спокойным, уютным, как большой плюшевый мишка. Темный взгляд и мрачная речь. Габриэль начал понимать, почему именно Мунк, а не кто-либо другой, был здесь начальником.
– Как вы все уже поняли, Миа снова с нами, – продолжил Мунк снова в своем обычном настроении.
– Привет еще раз, – сказала Миа, до этого сидевшая молча. Она встала и подошла к экрану. Прозвучали разрозненные аплодисменты и свист. – Спасибо всем, я рада снова быть с вами.
Габриэль бросил быстрый взгляд на Мию, не смея смотреть слишком долго, чтобы не выглядело, будто он сидит и пялится на нее. Все это было для него уже слишком. Мертвые Паулине и Юханне на деревьях, а теперь сама Миа Крюгер стоит в нескольких метрах от него. Габриэль был не единственным, кто стал тогда ее фанатом. На фейсбуке было несколько страничек с ее фан-клубами. Может, их уже нет, он точно не знает, но тогда были. Он даже поставил «лайк» на одной из страничек, хотя как хакер он понимал, что все твои действия в интернете легко отслеживаются, до самых мелких деталей, поэтому он был очень осторожен с такими вещами. Ходили слухи о том, что Миа застрелила парня своей сестры, наркомана, газеты писали об этом деле несколько недель, пока оно не исчезло в тени новых происшествий. Конечный отчет гласил, что Миа не сделала ничего противозаконного, но, тем не менее, она исчезла из города на некоторое время.
