– Можешь поискать в базах форт Исенгран в Фредрикстаде?
– Сейчас?
– Да. Мы с Мунком сейчас едем туда. Девочек нашли.
– Да, я слышал.
На том конце затихло. Миа слышала, как он стучит по клавиатуре.
– Нашел что-нибудь?
– А что нужно искать?
– Что угодно.
– Посмотрим, – сказала он, сдерживая зевок. – Форт Исенгран. Крепость на маленьком острове в Фредрикстаде. Делит исток Гломма на две части. Построен в тринадцатом веке Ярле Боргсюсселем, для тех, кто в курсе, кто это. Построен из дерева и камня. Разрушен в 1287-м каким-то королем. Новая крепость построена в семнадцатом веке. Петер Вессел Торденскиолд пользовался крепостью как базой во время Северной войны. Название Исенгран означает, да, что они учили там военное дело, но еще может быть от французского Ile Grand, большой остров. Что-нибудь из этого вам пригодилось?
– Вообще не особо, – сказала Миа. – Есть что-нибудь еще? Современное? Для чего он используется сейчас?
– Подождите секунду.
Миа зажала трубку плечом и взяла еще пастилку. Во рту по-прежнему был вкус алкоголя.
– Тут не так уж много. Свадебные фотографии, сделанные в форте. Пикник пенсионеров.
– Это все?
– Да. Хотя нет, погодите…
Снова тишина.
– Не знаю, пригодится ли это, но в 2013 году там поставят памятник. Не в самом форте, а на берегу реки.
– Что за памятник?
– Он называется «Матери Мунка». Бронзовые статуи матери и тети Эдварда Мунка.
– Ну конечно, – пробормотала Миа.
– Я чем-нибудь помог?
– Конечно, Габриэль, большое тебе спасибо.
Она собиралась положить трубку, но Габриэль остановил ее.
– Вы там с Мунком?
– Да.
– Как у него настроение?
– Вроде ничего, а что?
– Можно мне с ним поговорить?
– Хорошо.
Миа передала телефон Мунку.
Матери Мунка. Значит, она все-таки была права.
– Да, я понимаю, – говорил Мунк по телефону. – Но не парься так над этим, это личное, у нас сейчас есть вещи поважнее. Что? Да, от этого можно сойти с ума. Что? Да, я получил это от одной подруги в интернете. Она называет себя margrete_08. Но не заморачивайся. Да, да, понимаю. Поговорим позже.
Мунк, посмеявшись, передал телефон Мии обратно.
– Что там?
– Ничего особенно, кое-что личное.
– Он хорош, – сказала Миа.
– Кто? Габриэль? Да, бесспорно. Мне он нравится. Рад, что мы нашли его сейчас.
Миа съела еще одну пастилку и немного опустила окно.
– Ты что-нибудь узнала от него? Про форт Исенгран?
– О да.
Она рассказала Мунку то, что только что сообщил Габриэль.
– Черт подери, – пробормотал Мунк. – Значит, все дело во мне? Это я виноват, что эти девочки умирают?
Мунк зажмурился и сжал руку в кулак.
– Мы пока точно не знаем, – сказала Миа. – Сколько нам еще ехать?
– Полтора часа.
– Думаю, я немного посплю, – сказала Миа.
– Правильно. И за меня поспи.
50
Солнце уже почти встало, когда они подъехали к полицейскому заграждению. Мунк показал удостоверение, и их пропустили к молодому полицейскому с взъерошенными волосами. Выглядел он так, будто только что проснулся. Они припарковались около маленького красного домика, кафе «Галэйен». Карри встретил их и показал дорогу дальше вдоль старой каменной стены. Миа различила набережную реки на другой стороне, где собирались возводить бронзовые статуи. Мать и сестру Эдварда Мунка. Лауре Катрине Мунк и Карен Бьелстад. Миа много знала о Мунке. Большинство живущих в Осгордстранде много знали о нем. Они всегда гордились, что Мунк жил в их маленьком местечке. Несмотря на то, что в его времена благородные дамы с отвращением закрывались зонтиками от уродливого художника. Разве это не типично? – подумала Миа, открыв молнию на белой полиэтиленовой палатке, которую поставили криминалисты. Тогда его ненавидели, но теперь все забыли об этом. Было ли так со всеми художниками в этой стране? Они должны умереть, чтобы мы оценили их? Она отметила, что это не ее мысль. Это мысль ее мамы. Искусство и литература всегда занимали почетное место в их доме. Часто Миа сидела за кухонным столом и слушала мамины рассказы, почти как на школьном уроке. Они с Сигрид как ученицы, каждая со своей тарелкой каши, слушали маму Эву, ревностного учителя.
Карри казался поразительно бодрым и болтал всю дорогу до палатки. Опытный полицейский мог вначале показаться холодным и жестким, со своей бритой головой и худощавым телом, но Миа знала его лучше. Карри был очень талантлив, и с большим добрым сердцем, хоть и выглядел и часто вел себя, как бульдог.
– Два выпускника. Парочка. Из школы в Глеммене. Они были немного не в себе, и мы отправили их домой.
– Не имеют к этому отношения? – спросил Мунк.
– Нет-нет, они еле говорили. В жизни не видел таких трезвых выпускников. Думаю, из-за увиденного алкоголь мигом испарился из их организмов.
– Какие-то наблюдения от соседей? – спросила Миа.
– Пока нет. Отделение полиции Фредрикстада сейчас ходит по домам. Но сомневаюсь, что мы что-нибудь найдем.
– Почему? – спросила Миа.
– Серьезно?
Карри криво улыбнулся.
– Тут не совсем новичок орудует, правда?
Они вошли в палатку, а навстречу им вышел пожилой мужчина в специальном пластиковом костюме. Миа удивилась, увидев знакомое лицо. Она много раз работала с криминалистом-патологоанатомом Эрнстом Хьюго Виком, но думала, что он уже давно ушел на пенсию.
– Мунк. Миа.
Вик кивнул им.
– Привет, Эрнст, – сказала Миа. – Вы проехали весь путь из Осло ради этого?
– Нет, – вздохнул Вик. – Я спрятался на даче неподалеку, чтобы побыть в покое, но это не помогло, как видишь.
– Что у нас тут? – спросила Миа.
Вик снял с себя пластиковый шлем и перчатки. Он зажег сигарету и стряхнул землю с сапога.
– Они лежали тут недолго. Думаю, максимум час до того как их нашли.
– А время смерти?
– Примерно то же.
– Их убили здесь?
– Похоже на то, – сказал старик. – Но точно не скажу, пока не сделаем вскрытие. Что это такое, Мунк? Должен сказать, это одно из самых странных убийств, которые я видел. Сурово.
– Что вы хотите этим сказать? – спросила Миа.
