После такой отповеди Мелоди Чадоу сразу выросла в моих глазах. Либо она получила прекрасное образование, либо выросла в семье юристов, а может, и то и другое. Шокированная Джуни откинулась на спинку стула, отвернувшись от адвоката. Похоже, слова Чадоу мигом развеяли ее романтические воспоминания о Майкле Кэмпионе.
— Расскажите нам о ноже, Джуни. — Рич перевел разговор на нашу единственную улику.
— О каком ноже? — удивилась Мун.
— У вас в доме под диванной подушкой мы нашли нож. На лезвии засохшие пятна, по виду похожие на кровь. Анализ ДНК займет несколько дней, но если вы нам сейчас поможете, мисс Кастеллано расценит это как знак вашей готовности сотрудничать.
— Не отвечайте! — тут же отреагировала Мелоди Чадоу. — Встреча окончена.
Не обращая внимания на слова своего адвоката, Джуни ответила Ричу:
— По-моему, тот нож остался в одном из мусорных пакетов, поэтому я не знаю, какой нож вы нашли. Но зато я вспомнила название города.
— Джуни, достаточно! Больше ни слова!
— Кажется, он назывался Джонсон, — продолжила Мун, вновь не реагируя на призыв адвоката. — Я видела указатель, когда мы свернули с шоссе.
— Джексон! — сообразила я. — Может, все-таки Джексон?
— Да, верно.
— Вы уверены? Вы же вроде говорили, что ехали вдоль побережья?
— Абсолютно уверена. Было поздно, я перепутала. Я не старалась запомнить, — Джуни опустила глаза, — я пыталась забыть.
ГЛАВА 14
Городок Джексон славится ковбойскими пикниками и ярмарками ремесел. Еще здесь имеется порядочная свалка. Было уже за полдень, и запах гниения поднимался от пригреваемых солнцем отходов. Чайки и сарычи кружили над мусорными дюнами, простиравшимися вокруг на сколько хватало глаз.
Шериф Орен Браун указал мне и Конклину на оцепленный квадратный акр территории свалки — примерный участок, куда свозили мусор в конце января:
— Как только позвонил губернатор, я нарядил моих парней на работу. «Делайте все возможное» — вот что он сказал.
Мы искали восемь черных пластиковых мусорных пакетов в целом море черных пластиковых мусорных пакетов. На участке склона площадью в несколько сотен ярдов десяток полицейских из управления шерифа очень медленно разбирали три тысячи тонн отходов, наваленных горой двадцать футов высотой. Мусорщик помогал кинологу, который ходил по участку, удерживая на натянутых поводках двух собак, обученных отыскивать мертвые тела.
Я пыталась поддерживать в себе оптимизм, но у меня плохо получалось при виде столь мрачного пейзажа. Я пробормотала так, чтобы слышал Рич:
— За три месяца от Майкла дай Бог остались жилы и кости.
И тут, словно в ответ на мою реплику, собаки начали рваться с поводков.
Конклин и я вместе с шерифом осторожно подошли туда, где бесились обезумевшие, скулившие псы.
— В этом мешке что-то есть, — сказал кинолог.
Ищейки тянулись к пакету с ручками, совсем тонкому, какие бесплатно выдают в супермаркетах. Нагнувшись, я увидела, что пластик разодран, а внутри лежит что-то завернутое в газету. Я осторожно развела края свертка и увидела разложившееся тельце новорожденного младенца. Зеленоватая кожа отстала от плоти, мягкие ткани съедены крысами, и на глаз уже нельзя сказать, мальчик это или девочка. Газета оказалась всего недельной давности.
Кто-то не хотел этого ребенка. Его задушили или родился мертвым? На этой стадии разложения патологоанатомы уже не скажут.
Рич перекрестился и сказал несколько слов над останками, когда ожил мой «Некстел».
Я пошла вниз по мусорной горе, с облегчением отвернувшись от жуткого зрелища — трупика младенца.
— Скажи мне что-нибудь хорошее, Юки, — попросила я в телефон.
— Линдси, мне очень жаль, но Джуни Мун отказалась от своего признания.
— О нет!.. Как же так? Значит, Майкл не умер у нее на руках?
Все, что у нас пока было, — признание Джуни. Как она могла взять его назад?
— Нет. Теперь Джуни говорит, что не имеет отношения к смерти или исчезновению Майкла Кэмпиона, и утверждает, что призналась под давлением.
— А кто на нее давил? — не сразу сообразила я.
— Ты и Конклин. Злобные копы заставили ее признаться в том, чего она не совершала.
ГЛАВА 15
Кафе «Сьюзи» напоминает бар в гавайской хижине на пляже в Сен-Лусии: еду подают острую, гремит живая музыка на стальных барабанах, «Маргариту» делают мирового класса, а официантки не только знают посетителей по именам, но и достаточно сообразительны, чтобы оставить людей в покое, когда они заняты делом. Вот как мы с Синди, например.
Мы сидели за нашим столиком во втором зале, и я сверлила Синди тяжелым взглядом поверх кружки пива с пенной шапкой.
— Ты поняла? Говорить с тобой неофициально — значит, раскрывать служебную тайну! Одно слово, что я работаю над новой версией в деле Кэмпиона, могло стоить мне места!
— Линдси, клянусь, я вообще не использовала те сведения, которые узнала от тебя. Мне информацию сверху спустили.
— Что?!
— У руководства есть свой источник. Я взяла интервью — тебе не скажу, у кого. — Синди с грохотом поставила свою кружку на стол. — Можешь ходить с высоко поднятой головой — ты ничего мне не слила, о’кей? Это правда.
Я на несколько лет старше Синди, и у нас сложились отношения старшей и младшей сестер с тех пор, когда несколько лет назад она разворотила место преступления, которое я расследовала, а затем помогла мне раскрыть дело.
Трудно дружить с репортерами, когда работаешь в полиции. Их принцип «общественность должна все знать» работает на руку преступникам и подрывает объективность присяжных.
Нельзя доверять репортерам.
Но я очень люблю Синди и в девяноста девяти процентах случаев ей верю. Она сидит напротив в белоснежном шелковом кардигане — белокурые кудряшки вибрируют, как пружины матраца, а два немножко косо посаженных передних зуба только добавляют очарования прелестному лицу — и клянется, что непричастна к случившемуся. Синди твердо стоит на своем.
— Ладно, — цежу я сквозь сжатые зубы.
— Ладно и извини?
— Ладно. Извини.
— Принимается. А теперь рассказывай, как движется расследование.
— Занятная ты девчонка, Синди, — рассмеялась я и помахала рукой Юки и Клэр, вошедшим в кафе.
Беременная Клэр дохаживала последние недели и уже не помещалась за стол. Я переставила для нее стул во главу стола, а Юки проскользнула к Синди. Официантка Лоррейн приняла у нас заказы, и, едва она ушла, Юки заявила Синди:
— Все, что я скажу, даже если информация открытая, не для прессы.
