Я рассматривал ее очень внимательно.
— А кто тогда караванщик, что проливал столько слез?
Она произнесла с горечью:
— Мой приемный отец. Сперва я нанялась к нему служанкой, но он быстро раскусил, что я из знатного рода, я почти ничего не умела. Но не выдал, я жила у него и многому научилась. У него была когда-то жена и двое детей, но умерли, и он весь жар отцовской любви перенес на меня. А потом, чтобы не оставаться дома в опасности, я начала сопровождать его. По правде говоря, мне куда больше нравилось путешествовать по стране, чем сидеть дома.
— Да и скрываться так проще, — пробормотал я.
Она кивнула. Принцесса смотрела на нее, широко распахнув глаза, прелестный ребенок, услышавший чудесную сказку.
— И ты смогла?.. Столько лет?
Мириам пожала плечами:
— Мне нравилось. Это лучше, чем жить в золотой клетке во дворце.
— Мне это знакомо, — ответила принцесса тихо.
Я посмотрел с удивлением, даже Мириам покосилась в ее сторону. Принцесса поняла, улыбнулась чисто и невинно.
— Для меня родной дом стал клеткой, как только туда перестали допускать певцов и танцоров, так веселивших меня.
Я набрался сил, насоздавал снова сыра, он удается мне легче всего, разных видов мяса, что услужливо подает наверх память, несколько разных колбас, в том числе кровяных, которые всегда любил, сдобных булочек, таких нежнейших здесь выпекать еще не могут, пусть у женщин будет вдоволь еды, когда мои крылья понесут такого прекрасного зверя над просторами Гандерсгейма.
Мириам наблюдала молча, даже не двигается, молодец, чтобы не нарушать концентрацию. Она уже заметила, что после такого колдовства я устаю так, словно перетащил гору с места на место, отдыхаю с высунутым языком.
На ее лице можно прочесть даже благодарность, что вот стараюсь для них, самому достаточно и козу догнать на пастбище и сожрать с рогами и копытами, но я знаю, что вслух никогда не скажет «спасибо», а вот насчет тупого рептиля — наверняка. Этим как бы нивелирует зависимость от угнетателя.
— Вот, — сказал я наконец, — это еда. Я не хочу вернуться вечером и увидеть сытую Мириам и косточки на месте Вики.
Мириам нахмурилась.
— Это у тебя такой юмор, жаба?
Вики посмотрела на Мириам с испугом и спросила жалобно:
— Мириам, разве ты съела бы меня, если бы у нас было нечего есть?
— Больше слушай эту жабу, — огрызнулась Мириам.
— Слушаю, — ответила принцесса и, светло улыбнувшись, прощебетала тоненьким голоском: — Говори, Шумил!
Я сказал важно:
— Но не переедайте! Обильная еда вредит телу так же, как изобилие воды вредит посеву.
Мириам сказала злобно:
— Что за жабы пошли — разговаривают! Лети уже, глаза бы наши тебя не видели!
— Злая ты, Мириам, — сказал я со вздохом. — А злобе и придиркам не место в супружеской жизни.
Она охнула:
— Супружеской?
Принцесса оглянулась в нашу сторону, глаза ее счастливо засияли, как два солнца.
— Супружеской? — вскрикнула она с ликованием. — Ой, как здорово! Шумил, милый…
Мириам смотрела на нее с бессильным гневом. Я окинул их обеих взглядом и подумал, что женщины в виде опасности — явной, полуявной и косвенной — встречаются что-то непропорционально часто. Точнее, опасность подстерегает почти всегда в виде женщин. Хоть знатных, хоть незнатных, умных или, напротив, — красивых, суровых или жалобных, хитрых или простодушных, коварных или же готовых отдать тебе все и вся, в том числе себя с душой и телом…
Нарушено, как мне кажется, равновесие между полами. Впрочем, равновесие мы сами нарушили, отправляясь на подвиги, а дамам велев сидеть в башне у окошка и махать вослед надушенным платочком. Но если по опасным дорогам, темным лесам, пустыням и прочим местам шляются в поисках подвигов одни мужчины, то, понятно, враг должен подстерегать в самом, так сказать, опасном виде. При встрече с волком или львом рыцарь сразу опускает забрало и берет в руки копье, но при встрече с женщиной он вообще снимает доспехи, расслабляется и закрывает глаза, дурак, чтобы она без спешки вонзила в него вампирьи зубы. Или предложила себя в жены, что одно и то же.
Так что в природе полное равновесие. Можно предположить, что в процессе постоянных подвигов рыцари перебили большую часть чудовищ, но не устояли перед женщинами. И потому на борьбу с рыцарями эволюция зла все больше, точно по Дарвину, выдвигает на первый план зарекомендовавшую себя опасность в виде женского тела и вообще женскости.
В то же время еще не пришло время эмансипации. Женщины все послушно сидят у окошек и машут платочками уезжающим на подвиги мужчинам. Когда-то придет пора, на подвиги будут уезжать они, а мужчины займутся кухней и стиркой. Кому повезет, тот поедет на подвиги с женщиной-напарником, что будет драться, стрелять, бить задней ногой в нижнюю челюсть, всегда готова на секс без всяких прелюдий, прикроет и спасет, а ночью между делом поправит мужчине гормональный баланс.
Причем опасность в виде женщин не обязательно должна быть прямой: злые колдуньи, обольстительные вампирши, оборотни, но и такие вот беспомощные, что цепляются тебе на шею и смотрят умоляющими глазами, мол, спаси, помоги, вытри слезы и сопельки, утешь, останься со мной, поменяй подгузники, да какие там великие дела, лучше вынеси мусорное ведро…
Я тяжело вздохнул, по площадке пронесся ветер.
— Брехня… И снова брехня… Везде брехня…
Принцесса вздохнула и смотрела на меня прекрасными глазами с полнейшим сочувствием во взоре, настоящая женщина, даже не поняла, с чего это я взгрустнул, а уже сочувствует и готова утешать.
Мириам оглянулась, брови в удивлении взлетели на лоб.
— Что?
— Брехло, — повторил я печально. — Кто это из нас никогда не был дворцовой женщиной?
Она с самым независимым видом пожала плечами.
— Это не брехня, а невинная женская ложь. Она позволяет нам выживать в этом злом мире.
— Мире драконов?
— Мире мужчин, — огрызнулась она и добавила с едким сарказмом: — Прости, но ты ярко выраженный самец, знаешь? Потому я так реагирую… И еще потому, что ты гад чешуйчатый!
Принцесса сказала жалобно:
— Мириам… не надо, а то я заплачу. Ты же королевская дочь, а так нехорошо ругаешься.
— Как торговка рыбой, — вставил я ехидно. — И голос повышает, как голодный верблюд в колючках. А еще, стыдно выговорить, единственная дочь короля!.. Как его зовут, кстати? Хотя твою королевскость в тебе нужно искать долго и упорно, рыжая. Хотя вообще-то я знавал регионы вроде Имеретии или Картли, где даже последние погонщики мулов — сплошь князья, все грузчики, водоносы и вообще все-все — князья простые, сиятельные и даже великие… Так что не надо мне про королевских дочерей. Ценность их в иных регионах весьма преувеличена.
