Варвары уже не успевали повернуть коней, но я видел, что могли бы затормозить, остановиться, однако даже пришпоривали, хотя навстречу грозно ощетинилась стена острых копий в пять рядов.
Ришар выдохнул с облегчением:
– Похоже, сен-маринский урок не усвоили…
– Здесь другие, – сказал я. – Войска у них как не было, так и нет…
Варварская конница налетела с грозным гулом, топотом и конским храпом. Сразу же закричали смертельно раненные кони, рядом со мной граф непроизвольно передернул плечами, когда кони и люди с разбега с хрустом начали нанизываться на острые копья.
Наши всадники снова подали коней назад, а на их место выбежали последние ратники Макса из резерва, тоже уперли копья в землю и наклонили острия.
Лучники с новой позиции торопливо расстреливали противника, а рядом с копейщиками появились ратники-меченосцы, умело добивая и защищая копейщиков от сумевших упасть на землю между копьями.
Если бы передние ряды варваров так и остались на копьях, следующие прорвали бы оборону, однако копейщики выдергивали острия и снова били с большой силой. Но отступить на пару шагов все же пришлось из-за быстро выросшего перед ними вала из конских и человеческих тел.
Лучники продолжали держать в воздухе тучу тяжелых стрел метровой длины и с острыми стальными жалами, они обрушивались сверху с такой силой, что иногда пронизывали полуголого всадника насквозь.
По взмаху руки Макса пропела труба, копейщики слаженно отступили. Им на смену выдвинулись два ряда запасных и точно так же уперли копья в землю. Варваров прорывалось сквозь град стрел из композитных луков все меньше, но так же бесстрашно и красиво бросались на ровный строй ощетинившихся копьями, гибли, а за их спинами все настойчивее звучали рожки.
Меня била дрожь, наше войско действует слаженно, как машина с притертыми частями, а варвары… да, это люди, свободные, непокорные, яростные, не желающие принимать дисциплину, и вот сейчас продолжают снова и снова наваливаться на копьеносцев, хотя ряды их сильно поредели из-за смертоносной атаки лучников, уже сотни или даже тысячи коней мечутся с пустыми седлами, усиливая неразбериху и мешая атакующим.
Я едва-едва услышал сигнальные рожки, то ли гонят в атаку, то ли подают сигнал отступить. Уцелевшие группки варваров, еще не наколовшихся на копья, начали придерживать коней, но сзади наперли, прижали и снова недобрый хруст всаживаемых в живую плоть острых копий…
На стороне варваров хрипло запели рога, пропищали свиристелки, резко и пронзительно протрубили трубы. В тот же миг все огромное войско сорвалось с места и ринулось в нашу сторону, огромное и страшное, будто несметная стая летучих мышей.
Я крикнул:
– С нами Бог!.. Вперед!
Рыцари с поднятыми копьями тронулись вперед шагом, на ходу медленно опускали копья, шаг перешел в грунь, грунь в рысь, а через некоторое время вся стальная тяжелая лавина несется уже галопом, выставив перед собой щетину толстых и длинных копий.
Земля застонала, начала вздрагивать, а потом уже мелко тряслась в ужасе, а стальное тяжелое войско все мчалось и мчалось, с каждым скоком набирая скорость.
На какой-то миг мне почудилось, что грохот копыт почти затих, только раздаются крики раненых и конское ржание, но затем земля снова застонала, затряслась, тревожно загудела. Из облака пыли вынырнули громадные люди-кони.
Я охнул, сердце тревожно сжалось. Огры верны слову, остались нейтральными, тролли тоже на этот раз не пошли с варварами, но кентавры… Или это я сам забыл взять с них слово воздержаться от участия в боях, слишком занятый задачей прекращения их войны с троллями?
Земля уже кричала от боли, кентавры мчатся плотной массой, они вдвое тяжелее всадника с конем и впятеро опаснее…
Лучники как остервенели, руки мелькают, как спицы в колесе, глаза безумные, стрелы вылетают так часто, что небо там потемнело. Их начали теснить сзади, заставляя расступиться, закованные в блестящую сталь конные рыцари из Вестготии.
Во главе я узнал Вильярда, даже родовитые граф Гатор и граф Стерлинг признали его достойным идти во главе рыцарского клина, за ними весь цвет искателей приключений и славы Вестготии, единственный отряд в моем войске, где рыцарей пока больше, чем простых ратников: первыми на корабли в великом нетерпении ринулись именно рыцари.
Копейщики изготовились, я видел, в каком страшном напряжении они все ждут страшного удара. У моих стрелков на этот раз, в отличие от битвы в Сен-Мари, у всех тяжелые композитные луки, я видел, как Асмер быстро-быстро посылает длинные убойные стрелы, и каждая бьет либо в глаз кентавра, либо в широко распахнутый в бешеном вопле рот.
Остальные лучники бьют менее прицельно, однако если в Сен-Мари стрелки не остановили ни одного кентавра, те продолжали сражаться с десятком стрел в теле, то сейчас то и дело падают на скаку, на них обрушиваются скачущие следом, создавая страшный вал из бешено бьющих во все стороны копытами тел.
Рыцари Вестготии продолжали медленно, не нарушая порядок, продвигаться вперед. Оставив позади лучников, вклинились между копейщиками, остановились на миг…
Кентавры тяжелой массой ударили в копейщиков. И хотя передние ряды напоролись на копья, но и копейщиков вся линия исчезла под их телами. По взмаху руки Макса на помощь выбежали с пиками те последние, кто оставался в резерве, ткнули тупыми концами в землю и наклонили в сторону кентавров.
Вильярд протискивался вперед все настойчивее. Макс что-то прокричал, замахал руками, и копейщики распахнулись перед конными рыцарями, как театральный занавес.
Рыцарская конница разгон набрать не успела, но удар бронированной лавины остановил натиск озверелых кентавров, даже отбросил передние ряды, но сзади напирают и напирают, и началась жестокая рубка на месте.
Огромный меч Вильярда взлетел над его блещущим шлемом, сверкнул солнцем по всей длине, а когда поднялся второй раз, уже не сверкал, залитый кровью по самую рукоять. Граф Готар и барон Уроншид рубятся рядом, прикрывая друг друга, граф Стерлинг со своими вассалами пытается соревноваться с Вильярдом, отчаянно пробивается вперед, не обращая внимания на кентавров рядом, их добивают его рыцари.
На левом фланге красиво и торжественно зазвучало «Кирийе Элейсон», сотни сильных мужских голосов подхватили суровыми голосами, обещая неизбежную победу церкви и страшный суд над ее противниками. Я ощутил, как у меня защипало в глазах, мохнатая душа всколыхнулась, теряя звериную шерсть и чешуйки, стала доступна малейшим дуновениям добра и справедливости.
Я опустил забрало.
– Вперед! – сказал я страшным голосом.
Граф Ришар крикнул:
– Ваше место здесь!
– Это ваше здесь, – велел я. – Вы главнокомандующий!.. А я сейчас всего лишь рыцарь и паладин.
Зайчик пошел в галоп, ветер свистел в ушах, кентавры приближаются, я поднял над головой меч, готовя для страшного удара.
