Священники их держат в руках четки, висящие до земли, и постоянно над ними что-то бормочут. Набожность их выражается главным образом в процессиях, которые совершаются со следующими церемониями: все духовенство в богатых облачениях, большей частью унизанных жемчугом, выходит толпой, в беспорядке
[289]
, из одной церкви, с тем, чтобы направиться в другую, где назначена служба. Каждый священник держит что-нибудь в руках: одни — книги, другие — кресты, а многие — священнические жезлы. Идущие близи митрополита или патриарха несут огромные изображения Богоматери, украшенные золотом, серебром, драгоценными камнями и жемчужными четками. Другие несут огромные четырехугольные кресты, тоже весьма богатые и до того тяжеловесные, что некоторые из них с трудом поднимают четыре священника. Затем следуют те, которые несут евангелия, драгоценнее которых, несомненно, не найти во всей Европе, потому что одно такое евангелие стоит около 25 или 30 тысяч экю.
Я видел, между прочим, одно евангелие, которое отделано, по заказу царя Петра, французским ювелиром. Каждая сторона украшена пятью изумрудами, из коих самый малый стоит более 10 000 экю. Вес золотого переплета простирается до четырех фунтов, так как эти господа ценят работу лишь тогда, когда она тяжеловесна.
Затем следуют игумены, за ними митрополиты и позади всех, на некотором расстоянии, идет патриарх в жемчужной шапке, за исключением трех корон (на головном уборе папы) весьма похожей
[290]
на папскую тиару. Его должны поддерживать цари, но так как эти последние во время шествия сами должны быть поддерживаемы, то их заменяют знатные люди, нарочно для того определяемые. Впереди таких процессий около ста человек метут дорогу и посыпают ее песком. Это происходит от того, что до управления Голицына надо было шагать по грязи. Он же за отсутствием в этой стране какой бы то ни было мостовой приказал устроить деревянные мостки, но после его падения только главные улицы поддерживаются в таком виде
[291]
.
Москвитяне ограничиваются лишь тем, что присутствуют при богослужении, которое священники их начинают обыкновенно в полночь, несмотря на то что оно очень долго продолжается. В церкви они никогда не садятся и молятся Богу только мысленно, так как большинство из них неграмотны, и никто, не исключая и священников, не знает греческого языка
[292]
.
Праздников у москвитян очень много; празднуют они их всеобщим трезвоном, начинающимся накануне и кончающимся на следующий день с закатом солнца. Работают они во все дни года без различия. Москвитяне имеют большую склонность к богомолью. Царь Иоанн, несмотря на то что он совершенно парализован, проводит всю свою жизнь в посещении святынь. Между тем для него было бы гораздо выгоднее не показываться так часто в народе, но, напротив, совершенно скрыться в своем дворце, ибо он страшно безобразен и возбуждает только жалость, несмотря на то, что ему только 28 лет, так что на него трудно смотреть
[293]
.
Когда москвитяне куда-либо входят, они начинают класть земные поклоны, многократно креститься и кланяться образам или тому месту, где они должны висеть. Священники их женаты, но не могут спать со своими женами накануне праздников. Что касается епископов и игуменов, то они должны жить в безбрачии. Если римский католик вступает в их религию, они его снова крестят; ежели он женат и жена его не соглашается вместе с ним переменить религию, он может жениться на другой.
Москвитяне в течение года соблюдают три поста: первый — как и у нас; второй — за шесть недель до Рождества, и третий — за две недели до Успения
[294]
. В течение этого времени москвитяне приготовляют все блюда на масле, которое, после них самих, несомненно, самое зловонное вещество в мире. Вследствие этого большинство солдат вымирает, так как рыба, которою они кормятся, сушится на солнце и почти всегда бывает гнилая, каковое обстоятельство и является источником ужасных болезней. Сюда следует прибавить, что вся эта дурная пища еще хуже переваривается благодаря их обыкновенному питью, состоящему из воды и муки и называемому — квас.
Они любят также строить церкви, и всякий боярин, прежде чем выстроить дом, воздвигает часовню и содержит сообразно со своими средствами большее или меньшее количество монахов. В Москве находится 1200 церквей, выстроенных из камня, куполообразной формы, что придает им мрачный вид. Все они имеют по пяти башенок с колоколами, на каждой башенке находится четырехугольный крест, из которых самый малый имеет высоту трех локтей.
Самые великолепные храмы Москвы — это церковь (Успения) Богоматери и церковь Архангела Михаила около царского дворца. Купол и башенки покрыты позолоченной медью, а кресты — вызолоченным серебром. Внутренность этих церквей раскрашена под мозаику. Против них находится огромная колокольня, где висит много больших колоколов, между прочим, один в 20 футов в поперечнике, в 40 футов в вышину и один локоть в толщину. Чтобы придать этому колоколу звучность, пришлось отнять от него при помощи резца до 40 000 фунтов. В него звонят только в праздник Крещения, который считается у москвитян самым священным. В этот колокол ударяют также, когда царь спит с царицей, с тем, чтобы народ стал молиться за дарование им наследника, ибо дочерей в этой стране ни во что не ставят
[295]
.
Половина московских земель принадлежит монахам, ибо благочестие москвитян заключается в построении монастырей, из коих многие содержат более 100 монахов, живущих в полном изобилии, хотя и совершенном невежестве. Существует также много женских монастырей, которые имеют в обычае посылать старух на поиски за армянскими и европейскими купцами. Под предлогом купить у них товар они их убивают, после того как добьются самого существенного, если эти купцы мало знакомы с нравственностью этих святых дев и, влекомые страстью к наживе, соглашаются идти к ним
[296]
.
