92
Берлин, 28 июля 1914 года
В военное министерство телеграммы приходили одна за другой. Австрия наконец-таки объявила Сербии войну, но сделала это, не предупредив ни министерство иностранных дел Германии, ни кайзера. После нескольких недель бесплодных ожиданий германское правительство уже разуверилось в том, что Австрия решится на этот шаг, поэтому объявление войны стало для них сюрпризом, из-за чего в правительстве началась ужасная неразбериха. Кайзер весь день читал телеграммы, приходившие из Лондона, Парижа и Москвы, делая короткие перерывы, чтобы отдохнуть и перекусить, хотя из-за охватившего его напряжения у него совсем пропал аппетит. Начало боевых действий приближалось, а сомнения кайзера усиливались. Он дожидался подобного момента всю свою жизнь: только война позволит обеспечить Германии то место в мире, которого она заслуживала. Однако в войне можно и потерпеть поражение. Что тогда будет с немецким народом?
– Ваше Величество, – раздался хриплый голос.
Кайзер отогнал мрачные мысли и посмотрел на генерала фон Мольтке.
– Слушаю вас, генерал.
– Количество русских солдат у границы за последние две недели возросло в три раза. Царь мобилизовал огромную армию – вполне достаточную для того, чтобы оккупировать всю Европу.
– А как проходит наша подготовка к всеобщей мобилизации?
– Очень хорошо, Ваше Величество, однако мы уступаем противнику по военной силе, особенно на море. Будем надеяться, что наши подводные лодки окажутся эффективными.
– Делать ставку на море только на подводные лодки – дело рискованное. Мы в любом случае не сможем быть на равных с британским флотом. А какую позицию займут Соединенные Штаты?
– Заверяют нас, что не станут вмешиваться.
– А Италия? Она выполнит свои обязательства и вступит в войну?
– Итальянцы заявили о своей безоговорочной поддержке, но вы ведь знаете этих итальянцев… На них лучше не рассчитывать.
– Турция проводит мобилизацию?
– Да, Ваше Величество. Она готовит широкомасштабное наступление на Восточную Европу.
– Захват Сербии отсечет южную часть восточного фронта, – сказал, слегка приободряясь, кайзер.
– Когда мы объявим войну?
– Подождем, пока русские сделают это первыми.
– Очень хорошо, Ваше Величество. Верховное командование австрийской армии сообщило нам, что завтра они начнут обстрел Белграда.
– Вместо дипломатов заговорят пушки, генерал. Будем надеяться, что они не заглушат и наши слова.
93
Мюнхен, 29 июля 1914 года
Шляйсхаймерштрассе представляла собой очень длинную улицу, вдоль которой с обеих сторон располагались ничем не примечательные четырехэтажные здания. Их неприглядные фасады переходили в остроконечные двускатные крыши, покрытые почерневшей черепицей, отчего дома казались еще более невзрачными. На соседних улочках не было ни души, и лишь по близлежащему широкому проспекту время от времени проезжали автомобили. Степенный рабочий люд уже улегся спать или же ужинал в своих крохотных кухнях. Когда Геркулес и его спутники подошли к нужному дому, они решили, что Геркулес и Линкольн войдут в здание, а Эрисейра и Алиса подождут их на улице. В конце концов, если Адольф Гитлер и мог быть очень опасным, он всего лишь простой смертный.
– Чего я опасаюсь, так этого того, что он там не один, – озабоченно сказал Линкольн.
– Нам придется рискнуть, – ответил Геркулес.
– Если вы не вернетесь через полчаса, мы пойдем вас искать, – предупредил Эрисейра и взял Алису под руку.
Геркулес и Линкольн поднялись на лестничную площадку к нужной им квартире – квартире семьи Попп – и постучали в дверь. Им открыла пожилая, но довольно симпатичная светловолосая женщина.
– Чем могу помочь? – спросила она.
– Извините за столь поздний визит. Мы ищем своего старого друга, который, насколько я знаю, живет здесь, – начал Геркулес, стараясь говорить как можно вежливее.
– А кто он, этот ваш друг? Не понимаю, чем я вам могу помочь.
– Мы ищем Адольфа Гитлера. Мы познакомились с ним в Вене, и он сказал нам, что если мы окажемся в Мюнхене, то можем без стеснения зайти его навестить.
– Очень странно! – сказала, нахмурившись, женщина.
– Почему? – спросил Геркулес, начиная бояться, что эта женщина сейчас возьмет да и захлопнет дверь.
– Господин Гитлер не появляется здесь уже дней десять, он не предупреждал нас ни о том, что куда-то уедет, ни о том, что вы можете приехать его навестить.
– Значит, его здесь нет? А вы не знаете, где его можно найти?
– Не знаю. У него здесь, в Мюнхене, очень мало знакомых. По правде говоря, он почти не выходил из своей комнаты.
– Нам срочно нужно его найти. Мы должны сообщить ему нечто очень важное.
– Загляните в пивную «Штернеккербрау». Или в пивную «Альте Розенбад». Не знаю, где еще его можно найти.
– Благодарю вас. Хочу попросить вас об одном одолжении, – проговорил Геркулес, стараясь задействовать все свое испанское обаяние.
– Каком одолжении?
– Вы не могли бы позволить нам взглянуть на комнату Гитлера?
– Это исключено, – отрезала фрау Попп и попыталась захлопнуть дверь.
– Подождите, это очень важно. У господина Гитлера находится один предмет, который принадлежит нам. Он нам очень срочно нужен.
– Я сейчас дома одна и не могу позволить вам войти. Кроме того, я должна присматривать за вещами своего постояльца. Надеюсь, вы меня понимаете.
– Пожалуйста, только на пять секунд! – настаивал Геркулес, доставая из бумажника несколько банкнот.
Женщина, увидев деньги, быстренько схватила их и спрятала за вырезом платья.
– Пять секунд, и ни секундой больше, – пробормотала она, широко открывая дверь и показывая пальцем Геркулесу и Линкольну, куда идти. – Вон там, в глубине коридора.
Геркулес и Линкольн быстро прошли в комнату Адольфа Гитлера и закрыли за собой дверь. В комнате мансардного типа со скошенным потолком, кроме мебели, они увидели несколько книг, старый чемодан, кое-какую одежду и блокнот.
– Взгляните на этот блокнот, Геркулес. Это, видимо, дневник.
– Прекрасно, он может нам пригодиться. Возьмем его с собой. Возможно, здесь описывается его жизнь в Мюнхене.
– Господа, вам пора уходить, – раздался из-за двери женский голос.
Геркулес с Линкольном тот час вышли из комнаты.
– Большое спасибо, фрау Попп, – сказал Геркулес, касаясь пальцами края своей шляпы.
– Не за что, – ответила женщина, медленно закрывая дверь.
