Книга Леннар. Псевдоним бога, страница 68. Автор книги Роман Злотников, Антон Краснов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Леннар. Псевдоним бога»

Cтраница 68

Костя коротко и свирепо раздул ноздри и, вопреки всем правилам лингвистики, оборвал речь на союзе «и». Профессор Крейцер вздохнул. Этот физиологический акт вдохновил Гамова на еще одну ядовитую реплику, на которую, если отталкиваться от хода последних событий, он имел полное право:

— Чем дальше, тем больше мне кажется, что даже горилла с острова Калимантан имеет больше оснований называться моим близким родственником, нежели ты, дядя Марк. И даже не говори, что я не прав.

— А я и не говорю, — ответил дядя. — Ты все правильно почувствовал. Не скажу: понял. Потому что «понять» — этот глагол категориально относится к эмпирическому знанию.

Гамов отозвался еще более ядовито:

— Теперь, конечно, у тебя все основания разговаривать со мной вот таким замечательным манером, с употреблением разных дурацких терминов. Но я все-таки хотел бы, дядя Марк, чтобы ты объяснил…

— Для того я тебя сюда и пригласил. У меня к тебе очень важный разговор. Кроме того, я хочу предложить тебе работу. Очень важную работу. Ты даже не представляешь себе, насколько эта работа важна.

— Ну почему же? Я начинаю догадываться, о чем идет речь. Вы опять хотите меня…

— Костя, оставь этот тон, — произнесла Гена, — ты не должен обижаться. Всему свое время, я же говорила. Вот теперь время пришло. И теперь внимательно слушай, а не злопыхай.

Константин уселся перед профессором Крейцером и, положив одну ногу на другую, принял позу смиренного слушателя. Впрочем, Марк Иванович уже не стал обращать внимания на ужимки обиженного родственника.

— Ты рано или поздно дошел бы до всего сам, — сказал он. — Блокада некоторых секторов твоей памяти уже истекает. Во второй раз подвергать мозг такой процедуре нельзя: человек с вероятностью в семьдесят процентов становится слабоумным. Примерно через полгода ты сам бы изложил мне все то, что я собираюсь сейчас тебе рассказать. Но у нас нет этого полугода, вот и все. Кроме того, ты слишком много сделал для нас, чтобы мы продолжали водить тебя за нос. Начнем с промежуточных откровений: мы вовсе не те, за кого себя выдаем.

— Это я уже понял.

— Я не твой дядя, а Генриетта не моя приемная дочь, хотя отношения, установившиеся между нами, точнее всего охарактеризовать именно так. Хотя ты, с твоим неравнодушным отношением к девочке, порой ревниво предполагал иное… Генриетта тоже неровно дышит к тебе… очень удобное и красивое идиоматическое выражение «неровно дышать», не правда ли? Но я не мог допустить вашего сближения хотя бы по той простой причине, что она никакая не немка Генриетта, а я вовсе не Марк Иванович Крейцер.

— Откуда же вы? — глухо спросил Костя Гамов. — Уж не оттуда ли?..

И он указал в окно, туда, где висела в черном небе тусклая осенняя луна.

— Да, — ответил Крейцер. — Именно. Мое имя Элькан, я с планеты Леобея, примерно в пятистах парсеках от Земли. А вот ее, — кивнул он на Генриетту, — зовут Инара. Параметры наших с тобой родных планет серьезно совпадают, и мы, выходцы с Леобеи, отличаемся от землян весьма незначительно. В быту разница практически не заметна. Но, скажем, при интимном контакте наблюдательный человек может обнаружить эти отличия. Особенно если он медик.

— Так, — пробормотал Костя Гамов, разглаживая джинсы на коленях, — очень хорошо. Каким же образом ты меня убедил в том, что я твой племянник, а ты — мой немецкий дядя?.. А… ну да… Что-то с блокадой памяти, как ты тут сказал. Как тебя зовут? Элькан? Красивое имя.

— Можешь по-прежнему называть меня дядя Марк. Последние три с половиной года ты ведь зовешь меня именно так?.. Зачем же ломать хорошую традицию. А началось все, Костя, примерно пять лет назад по вашему летоисчислению. Ты отдыхал на даче. Очень просто. Тут появились мы. Еще на Корабле я серьезно работал над решением важнейшей задачи по транспортировке живой материи. Большие транспортеры — в нашей цивилизации важнейшие транспортно-строительные приборы с давних времен. Но даже блестящая леобейская наука не смогла создать такую их модификацию, чтобы телепортация живой плоти осуществлялась без потерь и недочетов. Я же решил задачу. В результате первого же успешного опыта я и двое близких мне людей переместились с борта Корабля на Землю.

— Но ведь звездолет появился не так уж и давно, а вы здесь вот уже…

— Я не стану вдаваться в тонкости фундаментальной теории и особенности ее практического использования. Нет смысла. У тебя просто нет необходимых базовых знаний, чтобы переварить. Ну если попросту и вкратце… Видишь ли, телепортация проходит примерно так. Если принять за исходное определение то, что время — это градиент гравитации между точками в пространстве, и коррелировать этот постулат с достаточно очевидным посылом, что хромосомный континуум многоклеточных организмов является высокоорганизованной системой генерации эндогенных когерентных электромагнитных полей широкого спектра…

Костя Гамов сглотнул и, медленно подняв к щекам обе руки, пожелал себе оглохнуть. Впрочем, желательно — и ослепнуть. У него сделались щенячьи глаза, такие, как у собачонки, которую тыкают в несанкционированно наделанную ею кучку. Филолог… Милосердная Гена молча протянула ему стопку коньяку. Гамов скорбно выпил. Далее речь Марка Ивановича доносилась до него в виде отдельных разрозненных словосочетаний. Костя даже не был уверен, что Крейцер говорит именно это, данное ниже, — совсем не уверен:

— Разрыв в пространственной структуре не может обойтись без девиационного темпорального смешения по заранее заданному вектору… понятие гравитационного экранирования со смещением в континууме пространство — время… по сути — гиперсветовое трансдислоцирование информационных посылок… скаляры…

— Все, дядя Марк, хватит! — вырвалось у Гамова спасительное восклицание, и доблестный сотрясатель основ фундаментальной физики умолк. — Ну если применительно к моему девственно-чистому мозгу, то примерно так: вы искусственно проткнули пространство, но точка, в которую вы попали, находится в другом времени, чем исходная. То есть, если совсем для дебилов, вы сбежали с вашего Корабля в две тысячи седьмом году по нашему счету, а попали в две тысячи второй. Ну все ясно!.. Порча пространства влечет за собой порчу времени, как сказал бы один мой знакомый портной, когда поганил шикарный отрез на костюм. Гена, дай еще немного…

— Костя, — докторально изрек Крейцер, назидательно поднимая палец, — вот такое возмутительное упрощение зачастую несет с собой смену парадигм и модуляцию…

— Ох!

— Ладно. В общем-то ты прав. Недавно я вот был у генерала Ковригина. Вел разговор о важном проекте, в котором ты будешь участвовать. Так вот, как раз в момент этого разговора мне стало не по себе, и я понял, что только что прожил то самое мгновение, из которого мы когда-то отправились с борта нашего Корабля на Землю. Да. Пять лет.

— Дядя Марк… Сьор Элькан! — прервала вошедшего в раж ученого Инара (будем снова называть ее так). — Не нужно этих тонкостей. Эти твои термины оглушают, как трещотки, и давят, как скала. Костя! Ты человек с хорошим воображением, так что легко можешь представить, как мы себя почувствовали, попав на чужую планету, в далеко не самый благоприятный климатический пояс и еще в переходный сезон, осенью, в дождь и холод. Ты был первым из жителей этой планеты, с которым мы свели знакомство. Ты приютил и накормил нас, дал первичные сведения о своей родине. Нам повезло, что ты лингвист по образованию и сумел достаточно быстро подобрать ключи к незнакомому тебе языку. Всю первую зиму мы жили у тебя на даче. Элькан, я и Скопендра. Нам нужно было отлежаться, осмотреться, понять очень многое, ведь это был совсем чужой мир. Мало-помалу мы стали оживать, Элькан вошел во вкус и вернулся к своим экспериментам, хотя у него недоставало исходных материалов.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация