На улице по крайней мере перестал идти мелкий дождь, который весь день моросил над Лондоном.
– Ты по-прежнему хочешь, чтобы я в воскресенье поехал познакомиться с твоими родителями? – спросил Ричард, когда мы возвращались домой после чипсов.
Еще одно дело, о котором я забыла. Я собиралась съездить домой получить от родителей очередную ежемесячную оценку моей жизни (вместе с подарком на день рождения, как правило в виде чайника или утюга) и долго, еще до того как Брайан полностью завладел моими мыслями, убеждала Ричарда поехать со мной. Поскольку на фронте «получения лучшей работы» никакого прогресса не наблюдалось и мои волосы все еще не приобрели свой естественный цвет после Симиной самодельной хны, я надеялась, что появление нового друга, работающего по профессии, хотя бы на пару часов успокоит мою маму.
– Я специально купил новую куртку, – сказал он, изо всех сил старясь быть милым.
– Ну, если ты хочешь, – ответила я.
– Конечно, я хочу. Интересно посмотреть, от кого ты унаследовала свой характер.
– У меня нет характера, – ответила я, ткнув его вилкой. – Но ты лучше все равно меня не смущай. Надеюсь, ты умеешь пользоваться столовыми приборами. Я видела тебя только с пластмассовой вилкой или с палочками.
– У меня очень неплохо получается с ложкой, – ответил он. – Послушай, я тут подумал, что на следующей неделе будет наша семимесячная годовщина…
Я застонала.
– И поскольку у меня пока для тебя нет подарка, что ты думаешь о том, чтобы уехать на выходные и особенно непристойно отметить ее?
– А разве у тебя есть деньги на карточке? – практично поинтересовалась я.
– Я отложу немного на карточку на этот уик-энд. Ну, если она еще действует, – добавил он. – Мы можем поехать в Брайтон. Или в Бристоль. Или в Бат. Туда, куда ты захочешь, Лиз. Выбирай. Это твой день рождения. Дай мне за тобой поухаживать.
– Нет, Ричард, прости. Я не могу поехать, даже если у тебя есть деньги.
– Опять нужно помыть подмышки? – пошутил он.
– На самом деле ко мне в гости приедет один человек.
– Отлично. А у нее есть друг? Пол меня уже достал после того, как твоя бессердечная подруга дала ему отставку после страстной ночи. А нельзя познакомить его с твоей приятельницей? Двойное свидание. Это спасет его от окончательного падения. Он считает, что у него от бездействия может случиться атрофия члена.
– Слушай, Ричард, – остановила я его, – этот человек – мужчина.
– А, ну тогда двойное свидание, может быть, не такая уж хорошая идея. Старый приятель? – осторожно спросил он.
– Да, мужчина, старый приятель, – призналась я, стараясь быть по возможности откровенной. – Из Америки.
– Ясно. Наверно, отличный парень, – сказал Ричард, но в голосе его звучало большое сомнение.
– Да. Отличный. – Должно быть, воспоминания отразились у меня на лице, потому что выражение лица Ричарда странно изменилось. Он откашлялся.
– Я думаю, что я тогда лучше не буду тебе мешать в следующие выходные.
Мы подошли к двери квартиры. Наверное, Ричард ждал, когда я приглашу его зайти. Хорошо, подумала я, если кто-то обнимет тебя в первый день твоего вступления в возраст «около тридцати». Я чувствовала себя довольно мерзко и потянула его за собой.
– Пойдем.
– Знаешь, мне сегодня нужно быть дома, если ты не возражаешь, – удивил он меня. – Мне нужно рано встать. Утром тренировка. Мы играем с ребятами из «Куперс» в следующую среду.
– А-а.
– Когда мне нужно быть готовым в воскресенье?
– Около десяти я заеду за тобой.
– Хорошо. – Он поцеловал меня в щеку. – Тогда до воскресенья.
Мое недовольство длилось примерно секунд десять. Никому из девушек не понравится получить отказ в ответ на соблазнительное предложение, особенно в день рождения, даже если это предложение сделано без энтузиазма. Но потом я испытала странное облегчение. Я поднялась к себе, стараясь по дороге не заглядывать на кухню на тот случай, если никто ее не убрал: это разочарование я отложила до утра. Оказавшись в безопасности за запертой дверью своей комнаты, я нырнула под кровать и достала оттуда коробку с моими самыми заветными сокровищами.
Это была обычная коробка из-под обуви, но ее содержимое было для меня дороже всех золотых цацек от Тиффани. Нарцисс, засушенный между двумя пожелтевшими листами блокнота. Обрывок бумаги, на котором кто-то – Брайан – написал: «Увидимся за ланчем» (это была первая записка, которую он приколол к пробковой доске на двери моего класса, за две недели до того, как поцеловал меня). Полдюжины записочек от Брайана подлиннее, заканчивающиеся словами: «С любовью» и «Целую». Маленькая открытка на Валентинов день с изображением мишки, несущего сердце, с подписью на внутренней стороне (в американском стиле – тогда мне это казалось странным, а сейчас нравилось). Пуговица с его любимой синей рубашки, которую я нашла на полу своей комнаты в колледже после его отъезда в Нью-Йорк. Пачка фотографий, снятых за эти восхитительные девять месяцев, проведенных вместе.
Я вытащила свою любимую. Нас с Брайаном сфотографировали в конце семестра на балу, который отмечал также и его слишком недолгое пребывание в Англии. На мне было красное вельветовое платье, стоившее мне половину годовой стипендии. Мои жидкие волосы были заколоты наверху, что придавало мне такой экстравагантный стиль, которого я не могла достичь ни до, ни после. Брайан был в шикарном черном смокинге. Брайан даже купил мне тогда букетик для корсажа. Ни у кого из девушек, встречавшихся с англичанами, не было букетика для корсажа. Белая лилия с красными пятнышками отлично подходила к моему наряду: Брайан заранее узнал у Мэри, во что я буду одета.
Букетик потерялся, когда мы танцевали под группу «Sky», приглашенную оргкомитетом на бал в этот вечер. Они здорово играли, и в результате на площадке для танцев была страшная толкотня. Букетик с корсажа затоптали, и к тому времени, как я обнаружила пропажу, мне удалось найти только розовую ленту, которая валялась теперь на дне коробки с сокровищами.
Я лежала на кровати, без конца разглядывая фотографию с бала. Брайан был просто великолепен. Яркая белозубая улыбка, казалось, освещала его красивое загорелое лицо. Глядя на эту фотографию, я вспомнила даже его запах в тот вечер. Это был лосьон после бритья «Давидофф».
На дне коробки я нашла также слегка потертую кассету. Это была кассета с песнями, которые Брайан составил специально для меня. Там были записаны «Love Cats» группы «Cure», которую мы слушали на вечеринке «Два предмета одежды», когда в первый раз поцеловались рядом с клубом. Песня «Everywhere» группы «Fleetwood Mac», под которую мы в первый раз занимались любовью (лучшие хиты «Fleetwood Mac» были одним из двух моих компакт-дисков). И наконец, затертая версия «Let’s Call the Whole Thing Off», которую пела давно умершая музыкальная звезда.
