Поэтому моя дружба с Мэри, как и дружба с Брайаном, свелась к обмену краткими электронными посланиями два-три раза в неделю. Хотя у Мэри действительно не хватало времени на что-нибудь более содержательное, чем «Как дела? Прости, что долго не писала». Дело в том, что если моя жизнь с того момента, как, празднуя окончание учебы, мы в восторге швыряли ввысь академические шапочки, – шла по строго нисходящей траектории, то жизнь Мэри вышла на межзвездную орбиту. Честно говоря, если бы я не видела ее раз по пять в год за последовавшее после выпуска пятилетие и не имела бы некоторого представления о процессах, происходящих в ее жизни, – я бы не поверила тому, что новый облик Бедной Мэри, постоянно отвлекаемой от разговора со мной – более важными звонками, – базируется на том же наборе генов, что и Мэри, неделю прорыдавшая в своей спальне после исчезновения, в районе моста через реку Северн, одного участника группы «Manic Street Preachers».
Она даже перестала красить волосы в черный цвет. Ее мать, как оказалось, – верховная жрица пиара и владелица крупной компании, предоставляющей услуги по раскрутке товара всем на свете: от производителей безалкогольных напитков до арабских торговцев оружием (во время учебы об этом не упоминалось), уговорила Мэри перед собеседованием для приема на работу вставить себе выбитый зуб и вернуть естественный цвет волос (светло-русый) – с тех пор волосы Мэри стали еще светлее. Открыв дверь в кафе «Меццо», я не поняла, кто сидит передо мной за столом: давняя подружка или ведущая утренней программы – настолько телегенично смотрелись блестящие волны ее золотистых волос. На ней был кремовый брючный костюм, а под ним – шоколадная шелковая блузка и дорогие кожаные украшения в тон. Она выглядела так, будто оделась в «Торнтонз»
[15]
, причем во все самое лучшее. Не наряд, а просто трюфели с шампанским. Я, наоборот, выглядела не слишком аппетитно в заляпанных джинсах и свитере, который выудила из корзины для белья. Честно говоря, я даже не была уверена, что свитер – мой.
– Ну, похоже, что ни в какое симпатичное место мы сегодня обедать не пойдем, – сказала она, увидев меня. – Закажи себе кофе или что-нибудь еще, дорогая. Мне нужно только сделать несколько звонков, и потом я буду полностью и безраздельно твоя. – Она подтолкнула ко мне пятерку, чтобы я купила себе кофе, и следующие четверть часа убеждала редактора «Дейли мейл» или другой газеты, что новый военный кризис в Ираке – совершенно не та новость, которую следует помещать на первую полосу понедельничного номера.
– Да-а-ра-гуша, – пропела она своим самым соблазнительным голосом (когда-то не сразившим аспиранта с пирсингом). – Ты только об этом и пишешь. Как можно начинать неделю с такого мрачного материала? После этого хочется только повеситься. А что, если вместо этого написать так… Что-то мне подсказывает, что новый парень Антеи Тернер
[16]
к концу недели не наденет ей на пальчик обручальное кольцо, и она тут же уйдет в монастырь кармелиток. Могу достать фотографии. Ну и что, по-твоему, это не заслуживает первой полосы?
К моему удивлению, он согласился.
Начав сперва карьеру в области моды, Мэри двинулась затем в сторону искусства (или арт-менеджмента, как она сама это называла) и быстро достигла вершин на избранном поприще. Когда выяснилось, что ее главный талант – перемывать кости знаменитостям, отец Мэри профинансировал ее собственное агентство по розыску талантов, но об этом она не любила говорить. Теперь у каждого, кто чувствовал себя индивидуальностью, была ее визитка на случай внезапного желания обнародовать этот факт публично. Она была на «ты» со всеми, начиная со звезд международной журналистики, разъезжающих по миру налегке – в одном бронежилете, – до новорожденных детей «Spice Girls», не выходящих в свет без памперсов от Гуччи.
– Так как там твои дела? – спросила она наконец, закончив угощать меня рассказом об одной известной манекенщице, с которой работала. Мэри устроила для своей перспективной клиентки свидание с одним парламентарием – гомосексуалистом, которому не хватало левизны в этом признаться. Они пошли в суши-бар, и манекенщица выпила воду из чашки для ополаскивания рук и т. д. Спасая ее от позора, член парламента тоже сделал глоток.
– Хорошо отпраздновала день рождения? – вздохнула Мэри.
Я пожала плечами.
– Получила какие-нибудь интересные подарочки?
– Конечно, нет.
– Ну, тогда надеюсь, это тебе понравится, – сказала она, придвинув ко мне пакет. Я энергично набросилась на голубой бумажный сверток. Оставалась надежда, что хоть Мэри подарит мне что-то хорошее. Так и случилось. Внутри пакета была коробка, тоже голубая, со штампом «Тиффани и К°». Лучшие слова в английском языке после фразы «Выйди за меня замуж», сказанной Джозефом Файнсом
[17]
.
– Да ты не радуйся так, – предупредила меня Мэри. – Это только брелок для ключей.
Все равно это был лучший подарок за весь год. И на нем были выгравированы мои инициалы. Как трогательно.
– Спасибо, – сказала я, вспомнив про дешевую пену для ванны, которую подарила Мэри на ее день рождения. – Как бы мне хотелось подарить и тебе что-нибудь красивое.
– Подаришь когда-нибудь. Подыщешь красивую квартирку и не возьмешь комиссионных.
– Никто и никогда не продает красивые квартирки через агентство «Корбетт и дочь», – напомнила я ей. – Хотя говорят, что в Итон-Плейс может освободиться одна квартира, если у Харриет тетка не оправится от инфаркта, который случился с ней неделю назад.
– Итон-Плейс? – усмехнулась Мэри. – Там квартиры ужасно темные, если только ты не живешь на последнем этаже.
– Я бы так жить не отказалась. – Это был один из лучших адресов в Белгравии. А может, и во всем Лондоне.
– Ты-то уж точно, – сказала она несколько злобно. – Как там твои соседи по квартире?
– Один – толстый зануда, другая – просто зануда.
– Честно говоря, Лиза, – засмеялась Мэри, – тебе лучше съехать оттуда, пока тебе не передалось их своеобразное очарование.
– У меня нет денег переехать, – напомнила я ей. – В конце месяца хозяин опять увеличивает арендную плату, а водонагревателя, который он обещал установить, и в помине нет. Я заглянула в контракт по найму жилья, но там сказано только, что он может вышвырнуть нас в любое время с трехминутным уведомлением. – Я увидела, как глаза Мэри скучнели по мере того, как она слушала мой рассказ о домашних ужасах.
– А на любовном фронте? – спросила она, переходя на тему, которая была ей ближе.
– Все тот же Ричард, о котором я тебе писала по электронной почте.
– Что? – Она удивленно подняла брови. – Это уже ведь…
