Вне всякого сомнения, по всем возможным критериям – вероятность окончания юридической школы, вероятность сдачи экзамена на адвоката, вероятность дальнейшей практики – черные студенты, выбирающие большой пруд, который предлагает позитивная дискриминация, демонстрируют заметно менее высокие достижения, чем обладатели аналогичных дипломов, но посещавшие свои «естественные» учебные заведения.
Правда, очень странно, насколько редко подобные опасения обсуждаются публично. Родители до сих пор убеждают детей выбирать самые лучшие учебные заведения, мотивируя это тем, что это позволит им в будущем заниматься тем, чего они только пожелают. Мы принимаем как должное, что большой пруд открывает более широкие перспективы, равно как и то, что учиться в маленьком классе всегда лучше. В наших головах прочно засело определение преимущества, и это определение неверное. И что происходит в результате? Мы допускаем ошибки. Неправильно толкуем схватки между гигантами и недооцененными выскочками. Недооцениваем степень свободы, которую предоставляет то, что на первый взгляд кажется недостатком. Именно маленький пруд повышает шансы заниматься тем, чем вам заблагорассудится.
На момент поступления в колледж Кэролайн Сакс не подозревала, что рискует своим любимым делом. Теперь она это понимает. В конце разговора я спросил у своей собеседницы, что бы изменилось, выбери она Мэрилендский университет, иными словами, стань она большой рыбой в маленьком пруду. Девушка ответила без колебаний: «Я бы до сих пор занималась наукой».
7.
«Я обожал учиться, очень любил ходить в школу и хорошо учился, – начал рассказывать Стивен Рэндольф
[19]
, высокий молодой человек с тщательно расчесанными каштановыми волосами и аккуратно отутюженными брюками. – Алгеброй я заинтересовался в четвертом классе, а геометрией в шестом. К тому моменту, как я перешел в шестой класс, я изучал математику, биологию, химию и углубленный курс истории США для старших классов. Помимо этого, начиная с пятого класса я посещал местный колледж, где изучал математику и некоторые другие науки. Думаю, на момент окончания средней школы у меня было достаточно зачетных единиц, чтобы получить степень бакалавра в Университете Джорджии. Я просто уверен в этом».
Каждый день, начиная с первого класса и до окончания средней школы, Рэндольф приходил на занятия в галстуке. «Выглядел я странно и чувствовал себя неловко. Но все равно продолжал его носить. Не помню, как все началось. Просто однажды в первом классе захотел надеть галстук, так оно и повелось. Я был ботаном, наверное».
На выпускном вечере Рэндольф произносил прощальную речь. Его баллы для поступления в колледж были практически идеальными. Он мог выбирать между Гарвардом и МТИ и выбрал Гарвард. В первую неделю занятий он бродил по территории университета и удивлялся своему везению. «Мне подумалось, что вокруг меня студенты, попавшие в Гарвард. Странные мысли, но я все время думал: “Здесь такие интересные, умные и удивительные люди. Будет просто классно”. Я был полон энтузиазма».
Его рассказ, почти слово в слово повторявший историю Кэролайн Сакс, еще раз подчеркивает выдающееся достижение импрессионистов. Они были художественными гениями, но при этом обладали редкой житейской мудростью. Они смогли трезво оценить то, что остальной мир воспринимал как невероятное преимущество. Моне, Дега, Сезанн, Ренуар и Писсарро выбрали бы второй университет из списка.
Так что же произошло со Стивеном Рэндольфом в Гарварде? Думаю, вы и сами уже догадались. На третьем курсе он записался на «Квантовую механику». «Я не мог похвастаться высокими оценками, – признал он. – Думал, получу четверку с минусом (это была самая низкая оценка в его жизни). Мне казалось, у меня получается либо плохо, либо недостаточно хорошо. Может быть, я считал, что должен превзойти всех или продемонстрировать гениальные результаты, чтобы был смысл в дальнейшей учебе. Некоторые схватывали материал гораздо быстрее, и, как правило, ты ориентируешься именно на них, а не на тех, кто так же плавает, как и ты».
«Материал меня увлекал, – продолжил молодой человек. – Однако первые недели меня немного подкосили, сидишь в классе, ничего не понимаешь и думаешь: “Я никогда с этим не разберусь!” Потом ты решаешь задачки, разбираешься по чуть-чуть в одном, в другом, но постоянно думаешь о том, что другие студенты разбираются куда лучше тебя. Думаю, отличительная черта Гарварда в том, что здесь слишком много умных людей и среди них очень трудно чувствовать себя умным». Стивен решил бросить учебу.
«Знаете, решение математической задачи дарит чувство удовлетворения, – заметил Рэндольф, и на его лице промелькнуло почти тоскливое выражение. – Ты начинаешь работать с проблемой, которую не можешь решить, но тебе известны определенные правила и методы, которыми можно пользоваться, и зачастую промежуточный результат, получаемый во время процесса, намного сложнее исходных данных, а конечный результат простой. И проделать этот путь очень интересно». Рэндольф поступил туда, куда хотел. Но получил ли он желаемое образование? «Думаю, в общем и целом, я доволен тем, как сложились обстоятельства, – сказал он. А затем немного печально рассмеялся. – По крайней мере я сам себя в этом убеждаю».
После третьего курса Рэндольф решил поступить в юридическую школу. Окончив ее, он устроился на работу в юридическую фирму на Манхэттене. Благодаря Гарварду мир лишился еще одного физика и пополнился еще одним юристом. «Я занимаюсь налоговым правом, – пояснил Рэндольф. – И вот что интересно: в области налогового права работает много несостоявшихся физиков и математиков».
Часть вторая
Теория желательных трудностей
Дано мне жало в плоть, ангел сатаны, удручать меня… Трижды молил я Господа о том, чтобы удалил его от меня, но Господь сказал мне: «довольно для тебя благодати Моей, ибо сила Моя совершается в немощи». И поэтому я гораздо охотнее буду хвалиться своими немощами, чтобы обитала во мне сила Христова. Посему я благодушествую в немощах, в обидах, в нуждах, в гонениях, в притеснениях за Христа: ибо, когда я немощен, тогда силен.
Второе послание к Коринфянам 12:7–10
Глава четвертая
Дэвид Буа
«Вы бы не пожелали дислексии своему ребенку. Или пожелали бы?»
1.
При сканировании мозга у человека, страдающего дислексией, получаются очень странные изображения. В определенных важных частях мозга, отвечающих за чтение и обработку слов, у дислектиков обнаруживается меньше серого вещества. То есть не столько клеток мозга, сколько должно быть. В процессе формирования плода нейроны перемещаются в соответствующие области мозга, занимая свои места, словно фигурки на шахматной доске. Но по какой-то причине нейроны дислектиков теряются по пути и оказываются в неправильном месте. В мозге имеется так называемая желудочковая система, которая исполняет роль пунктов входа и выхода. У людей с нарушениями навыков чтения нейроны выстилают желудочки беспорядочно, словно пассажиры, раскиданные по всему аэропорту.
