Платон. Апология Сократа. 399 г. до н. э.
Наш разум обретает истинную свободу не через получение материалов для освоения и присвоение идей других людей, но через создание собственных критериев для суждения и формирование собственных мыслей.
Рабиндранат Тагор. Из конспекта урока в созданной им школе. Ок. 1915
Сократ утверждал, что «жизнь без… исследования не есть жизнь для человека»
[38]
. Демократия, испытывающая страсть к пылкой риторике и скептически настроенная по отношению к доводу, лишила греческого философа жизни за преданность диалогу, развивающему критическое мышление. Сегодня пример Сократа централен для теории и практики гуманитарного образования в западной традиции; сходные идеи стали основой гуманитарного образования в Индии и других странах, не имеющих отношения к западной культуре. Одна из причин, по которым в университетскую программу обязательно включены философия и другие гуманитарные науки, заключается в том, что содержание и методика преподавания таких курсов должны научить студентов самостоятельно думать и аргументированно спорить, а не полагаться на общепринятое или авторитетное мнение. Считается, что способность применять в спорах сократический метод ценна для демократии.
Однако в мире, стремящемся к максимальному экономическому росту, сократический идеал находится под тяжелым гнетом. Для многих людей способность самостоятельно мыслить и аргументировать свое мнение остается чем-то несущественным, ведь для них главное – продукт (товар), поддающейся количественному измерению, а сократические навыки сложно измерить при помощи стандартизованных тестов. Лишь гораздо более тонкая, качественная оценка поведения студентов в аудитории и их письменных работ может показать, насколько учащиеся овладели навыками ведения критических дебатов. Но стандартизованные тесты становятся привычной мерой уровня образования, поэтому сократические аспекты содержания курса и методики преподавания, вероятно, будут забыты. Культура, нацеленная на экономический рост, испытывает страсть к типовым тестам и не терпит методики преподавания или содержания курсов, которые нельзя легко оценить с помощью таких тестов. Пока целью курса обучения будет личное благосостояние или благосостояние всего государства, сократические навыки не будут развиваться.
Почему такие навыки важны? Вспомните об афинской демократии, о среде, в которой вырос Сократ. Ее институты во многих отношениях были достойны восхищения: каждый гражданин получал возможность обсуждать общественно значимые вопросы, каждый был обязан участвовать в голосованиях и в работе суда присяжных. Безусловно, Афины проделали по направлению к прямой демократии гораздо более значительный путь, чем любое современное общество, где все самые важные должности (кроме высшей должности в государстве) занимают выбранные случайным образом люди. Конечно, участие в Народном собрании было в определенной степени ограничено для тех, кто работал или жил далеко от Афин; соответственно роль городских жителей и неработающих граждан на собрании была непропорционально велика, а неграждане, такие как женщины, рабы и иностранцы, напротив, вовсе к нему не допускались, и все же любой мужчина, не являющийся представителем элиты, мог прийти и предложить на общее обсуждение какой-либо вопрос. Отчего же Сократ называл эту процветающую демократию обленившейся лошадью и стремился подгонять ее, обучая ее представителей навыкам устного состязания и аргументации в нем?
Если мы рассмотрим политический спор, изображенный, к примеру, у Фукидида в «Истории Пелопоннесской войны», то заметим, что участники спора не слишком умело приводили свои доводы. Они редко задумывались об основных целях политики их государства или задавались вопросом о том, каким образом сочетаются друг с другом различные ценные для них вещи. Потому мы видим, что первая проблема, связанная с отсутствием самоанализа, состоит в неясности поставленных целей. Платон ярко обрисовывает эту проблему в своем диалоге «Лахет», где показано, как Лахет и Никий, два крупных афинских полководца, не могут описать, что такое храбрость, хотя и полагают, что сами обладают ею. Они попросту не знают, должен ли храбрец задумываться о том, ради чего следует сражаться, о том, что именно нужно его городу. Сократ задает им вопросы об этом, и им нравится его идея, но все же для нее среди их прежних представлений не находится постоянного места. Полное замешательство в понимании одной из основных для человека ценностей не опасно в контексте, предполагающем принятие простых решений. Однако в ситуации, когда предстоит сделать трудный выбор, лучше, чтобы каждый четко понимал, чего он хочет и что для него важно. Платон убедительно связывает с неспособностью этих полководцев к самоанализу катастрофические военные и политические просчеты сицилийской экспедиции, когда действия главнокомандующего Никия стали основной причиной трагического поражения Афин. Сократическое исследование не гарантирует, что человек сумеет правильно ставить перед собой цели, но оно обеспечивает хотя бы то, что преследуемые цели будут ясно связаны друг с другом, а ключевые вопросы – не упущены в спешке или по небрежности.
Еще одна проблема состоит в том, что неспособные к самоанализу люди обычно слишком легко поддаются влиянию. Если талантливый трибун обращался к афинянам, делая это эмоционально, но не приводя при этом дельных доводов, они готовы были тут же последовать за ним, даже не задумавшись над его аргументами. Затем они легко могли перейти на противоположные позиции, и при этом тоже не задумывались над тем, чего им хотелось на самом деле. Фукидид приводит в качестве яркого примера такого поведения спор о судьбе восставших жителей Митилены. Под влиянием трибуна Клеона, который говорит об оскорблении чести афинян, Народное собрание голосует за то, чтобы казнить всех мужчин Митилены и продать в рабство женщин и детей. Из Афин на Лесбос для выполнения приказа отправляется триера. Затем другой трибун, Диодот, успокаивает афинян и молит о пощаде для жителей Митилены. Переубежденные жители голосуют за отмену приказа, и вслед за первой триерой отправляется вторая, которая должна остановить первую. По воле случая первая триера попала в штиль, и потому второй триере удалось ее нагнать. Таким образом, судьбу множества жизней и важную политическую ситуацию разрешил случай, а не аргументированный спор. Если бы Сократ заставил афинян остановиться, подумать и проанализировать речь Клеона, критически осмыслить то, к чему он призывает, то по крайней некоторые участники Народного собрания, скорее всего, смогли бы отвлечься от мощной риторики и возразить против призывов к насилию; тогда не нужна была бы и успокаивающая речь Диодота.
Нерешительность часто сочетается с готовностью подчиниться авторитетному мнению и давлению коллектива: мы уже видели, что эта проблема характерна для всех человеческих обществ. В ситуации, когда довод – не главное, слушателя легко отвлечь упоминанием об известности или заслуженной репутации говорящего либо о том, что коллектив придерживается того же мнения. Напротив, сократические критические дебаты совершенно не авторитарны. Статус говорящего не важен; важна лишь суть довода. (Мальчик-раб, которому задают вопросы в платоновском «Меноне», дает на них более дельные ответы, чем знаменитые политики, отчасти потому, что он лишен их высокомерия.) Преподаватели философии, считающие себя авторитетными фигурами, изменяют сократической традиции. Сократ подал Афинам пример истинно демократической уязвимости и смирения. Классовая принадлежность, слава и известность не имеют никакого значения; значение имеет лишь довод.
