5. Какой концерт!
Утром, сразу после уборки, я надела по совету Аиды синее платье с блёстками и в отчаянии вперилась в своего зеркального двойника. Волосы, отросшие до выпирающих ключиц, торчали пышно и густо, как разваливающийся стог сена. Лицо поэтому казалось широким и плоским. Можно было бы метнуться к соседке и выклянчить плойку, но Тимур уже ждал меня на условленном месте, рядом с запертой на каникулы школой. Вообще-то по телефону он настаивал на встрече у моей калитки. Меня это пугало, и я отнекивалась. Тимур напирал:
– Ну мне же надо знать, где ты живёшь, самое, чтобы к отцу твоему зайти.
– Зачем? – охала я.
– Как зачем? Тебя в жёны просить.
Меня от этих шуток (а может, и не шуток) слегка передёрнуло, и в конце концов порешили на школе. С волосами между тем нужно было что-то делать, и я прибегла к трюку поселковых старшеклассниц, распускавших и укладывавших волосы втайне от суровых домашних. Воткнула в розетку вилку обыкновенного утюга, разметала, присев на колени, свою шевелюру по гладильной доске, расчесала гладко, придавила сверху разогревшимся утюгом и стала с силой вытягивать из-под него свои волосы. Хорошо, что никто не застал меня за этим нелепым занятием. Через пять минут пряди выпрямились и легли распрекрасно, как после салона.
– Хорошо выглядишь, – отметил Тимур, когда, на проваливающихся в землю каблуках, я торопливо подошла к воротам школы.
О нет, о нет, он оказался вовсе не таким, как я представляла по фотографиям. Волосы у Тимура были светлые и росли жёстким ёжиком. Рот – безгубый, над наморщенным загорелым лбом – ромбики залысин, фигура – борцовская и приземистая, бицепсы под рукавами пиджака (в такую жарищу!) раздувались, как лопающиеся от фарша толстые колбасы. Мы медленно шли вдоль забора, и я казалась себе рядом с ним нескладной каланчой. Ветер порывами приподнимал платье, и Тимур, я заметила краем глаза, то и дело посматривал на мои оголявшиеся колени.
Я чувствовала, как все мои прежние ожидания и надежды спекаются в чёрствый комочек, который скачет внутри и пищит: «Убегай, убегай!»
Но я не могла убежать так скоро и только ругала сама себя за согласие встретиться с этим кряжистым и чужим человеком прямо в посёлке, под носом у знакомых и близких. По дороге я мучительно сочиняла, как выкрутиться, если нас заметят в романтическом уединении и станут душить противными домыслами. Но Тимур, похоже, не смущался, а очень даже наоборот – обращался ко мне залихватски и по-хозяйски, не как к давней знакомой, а практически, как к собственной девушке. Выспросил про родителей, про бабушку, рассказал про своих домашних (сестра учится в колледже, родители достраивают двухэтажный дом недалеко от мечети) и съехал в отчаянное самовосхваление:
– Я, самое, стимулирую молодёжь, самое, к общественной работе, самое. Организовал ячейку, самое. Собираемся, самое, обсуждаем пути духовного, энергетического, финансового развития региона, самое.
Обо всей этой яростной общественной работе он писал мне ещё в интернете, и, что удивительно, это-то меня и подкупило. Да и лицо его на нечётких, снятых на телефон фотографиях выглядело умнее и многозначительнее. Я воображала, что увижу «мыслящий тростник», борющуюся личность, героя-преобразователя, а при встрече вживую выходило, что Тимур – обыкновенный болтун, долдонящий пустые чиновничьи штампы. Да ещё и с неприятно развитыми бицепсами.
Мы вышли на Проспект, где разгуливало довольно много народу. Все собирались в клуб, на бесплатный концерт в поддержку Халилбека. Я обрадовалась, что можно смешаться с толпой и не привлекать внимания, но на нас с Тимуром всё равно поглядывали и мужчины, и женщины. Казалось, сейчас все хором разинут рты и с издевательством грянут:
– Тили-тили-тесто! Жених и невеста!
Тимур вёл меня самодовольно, как купленную на базаре козу, не примеряясь к моему отстающему шагу, подавая прохожим мужчинам руки и важно кивая поселковым матронам в цветастых косынках и колыхающихся на ветру бесформенных балахонах.
– Тимур, ты, наверное, будешь занят. Давай увидимся уже на концерте, – предложила я наконец.
– Ты забыла, самое? – удивился он. – Сначала зайдём на собрание. Я, самое, уже сказал нашим активистам, что придёт наша землячка с опытом, самое, работы в московском суде.
– Да я ничего не знаю, только бумаги подшиваю.
– Ну ты что, Патя! Как я могу тебя, самое, коллегам не представить? Ты же мне уже родной человек! – И Тимур улыбнулся.
Как? Когда я успела стать родной человеку, которого встречаю в первый раз в жизни? Ну конечно, пять месяцев переписки, пусть скупой, нерегулярной, отрывистой, но переписки. Неужто я могла забыть, что для местных парней это верный залог симпатии, влюблённости и верности? Как я могла так ошибиться? Зачем давала надежду?
Весь этот вихрь вопросов глушил меня. По ступенькам клуба я поднималась, как сомнамбула.
– Не волнуйся, – успокаивал меня Тимур, превратно истолковавший моё беспокойство. – Тебе, самое, выступать не надо будет. Посидишь, послушаешь, вопросы позадаёшь.
В кабинете, украшенном торжественными государственными флагами на древках-штативах, за круглым лакированным столом уже сидело человек десять молодых людей со спортивними фигурами и в деловых костюмах. При виде Тимура они встали, как школьники, приветствующие учителя. Начался круг рукопожатий. Потом Тимур принёс мне взявшуюся откуда-то чашку чая на позолоченном блюдце, с двумя кусочками тростникового сахара. И только я стала размешивать, вытащил телефон и щелкнул меня сверху, в довольно невыгодном ракурсе.
– На память, – пояснил он. – Я дома должен показать.
Я сжалась в комок и промолчала. В комнату зацокала шпильками девушка лет тридцати в офисной юбке и включила диктофон.
– Ну что ж, самое, – начал Тимур, вставая и соединяя подушечки пальцев. – сегодня мы собираемся накануне концерта, самое, посвященного достойному сыну нашей Родины – Халилбеку. Но, самое, на повестке дня стоит не только судьба этого труженика, учёного, гражданина, болеющего за свой народ, но и, самое, грядущий молодёжный лагерный форум. В этом лагере соберутся ребята из разных городов и сёл региона, самое. Очень важно, что наше правительство, самое, таким образом заботится о духовно-патриотическом воспитании молодёжи…
Слушатели внимали серьёзно, вперившись в безгубый Тимуров рот. Девушка даже что-то споро записывала.
– Будут, самое, организованы семинары по обмену опытом, панельные дискуссии по развитию диалога, танцевальные и спортивные площадки.
– Борьба будет? – спросил кто-то.
– Конечно, самое! – заверил Тимур. – Но главное – это дух единения, самое. Ведь что важно нашей власти для эффективной работы? Опора на молодёжь. Так давайте дружно предоставим эту опору! Мы уже проводили очень важные акции: раздача, самое, георгиевских ленточек для поднятия патриотизма среди населения, сбор гуманитарной помощи беженцам из стран империализма. Я, самое, очень рад, что ребята единодушно поддержали акцию «Лайкни хором». Несколько сот человек одновременно лайкнуло твитты руководителей нашего региона.
