– Можно сказать, почти угадали, – махнула я рукой. – Я из тех краёв.
– А я воевал на Кавказе. И даже был ранен, – так же манерно заявил Юрий.
Мы неожиданно оторвались от Марины и рыжего и оказались, как и прочие гости, сидящими на рогоже.
– Это было в девяностые… Вы не поверите, я был русский офицер, но я сочувствовал горцам, их свободолюбию.
– Кажется, вы путаете девяностые с девятнадцатым веком, – засмеялась я, видя, как он завирается.
Брюнета это задело. Он поднёс рюмку с брусничной, кажется, настойкой к красным губам и глянул искоса.
– Вот вы хихикаете, а сейчас у вас есть реальный шанс донести до российской элиты, чего хочет Кавказ, – прогудел он томно и глухо, явно имея в виду под элитой себя самого.
– Вы такие громкие слова произносите. В смысле, чего хочет? Того же, чего и остальные, наверное. Работающей системы.
– Законов?
– Ну, в том числе. Правда, идеальные законы у всех свои…
– А вы знаете, в вас есть что-то аристократическое… – Он взял мою руку и неожиданно поцеловал её. – Представляете, какой будет фурор, если мы заключим брак.
– Почему фурор?
– Известный общественный деятель и чеченка.
– Дагестанка.
– Тем более! Но вы, наверное, невинны…
Я засмеялась его прямолинейности.
– Вас опекают, контролируют? Каждый месяц на проверку к гинекологу? – продолжал он дознание.
Я чуть было не фыркнула: «С чего вы взяли?», но потом осеклась, решив для безопасности согласиться.
– Да, вообще-то проверяют.
– И братья строгие?
– Строгие, – отозвалась я эхом, вспомнив, как легко брат отпустил меня с Мариной.
Юрий со вздохом откинулся назад. Я озиралась вокруг. Народ собрался молодой, но разномастный. Прямо на кухонном столе, болтая ногами и чокаясь банками энергетика, сидели двое полумальчиков в лёгких льняных пиджачках. Рядом, зажав между ногами бутыль, ту самую, купленную у случайного виноторговца, жестикулировал Артур. Марина сидела поодаль с рыжим детиной и неподвижной шатенкой в старомодной пышной юбке и с кукольным лицом. Какие-то люди вбегали и выбегали, а к нам, переступая через расставленные на полу блюда с закуской, подбирался мужчина с лысой макушкой и тоненьким хвостиком.
– Юрий, Юрий, – зашептал он, опускаясь на колени и хватая худого Юрия обеими руками за плечи, – представляешь, говорят, здесь этот, Кичин.
– Ну и что же? – причмокнул тот.
– Да он же нерукопожатный. Ему же весь мыслящий интернет мечтает морду набить. Продажная скотина. Лебезит, прогибается перед центральной линией, хоругви носит. На меня донос написал, что у меня гражданство двойное. А я, между прочим, и так бы отчитался признательным заявлением, как положено, – стрекотал хвостатый.
– Я его не боюсь! – Юрий рубанул воздух рукой.
– Да и я не боюсь, он сам по себе тихонький, забьётся в угол с водкой и сидит. Но с ним будут какие-то леваки, они-то совсем распоясанные.
На веранде и вправду появились новички. Бесцветный, слегка косоглазый юноша с растрёпанными каштановыми волосами и двое вполне мирных парней в джинсовых куртках и ярких майках с серпами и молотами.
– А выглядят они безопасно, – заметила я.
– Прошу прощения? – обратил на меня внимание хвостатый.
– Я – Патя.
– Прекрасная воительница с гор, – вставил фантазёр Юрий, снова целуя мне руку.
С другой стороны возник Артур с полным бокалом.
– Патя, а что ты не пьёшь, не закусываешь? Я что, зря вина купил? Очень вкусное.
Я приняла бокал. Бутыль пошла по кругу. Я видела, что и Марина тоже себе подливает. За пасмурными окнами меж тем уже бродили сумерки.
Тут девушка в пышной юбке вдруг потеряла свою неподвижность, вышла на середину веранды и громко предложила:
– А давайте вызовем духов! Это забавно, вот увидите!
– А не опасно? – засомневался Юрий.
– Давайте, давайте! – пробасил один из левых парней.
Чьи-то голоса, то ли леваков, то ли рыжего, уже предлагали вызвать Сталина, полумальчики в льняных пиджачках раздобыли большой лист бумаги и рисовали на нём буквы. Девушка, затеявшая всю суматоху, и один из тех, что до этого курил на крыльце, бродили по веранде в поисках старого блюда для спиритического сеанса.
– Что за идиотизм, – возмущался хвостатый, – пускай Кичин сам вызывает своего Сталина!
– Ну что ты, это может быть любопытно, – играл бровями Юрий, уже поменявший рюмку с брусничной на поднесённый Артуром бокал вина.
– Надо сесть в круг и взяться за руки, – распоряжалась Марина. Встретившись со мной взглядом, она подмигнула и поманила к себе.
– Ну, сейчас начнётся, – зашептала она мне в ухо, когда я приблизилась, – станут спрашивать о судьбах России, кто будет у власти, случится ли революция и в чём смысл жизни. Перессорятся, переорутся.
– И зачем это надо? – поразилась я.
– А поржать, зачем же ещё. Кстати, ты что с хозяином не здороваешься?
– А кто хозяин?
Марина показала на загорелого молодого мужчину с лицом, слегка напоминающим лошадиную морду, который сидел в тени на рогоже и наблюдал за приготовлениями. Непонятно, как я умудрилась его не заметить. Тем более что мы были знакомы. Его звали Ринат, он был то ли башкиром, то ли татарином и как-то раз подвозил нас с Мариной после работы. Мне даже казалось, что он за ней ухаживает. Очень приятный мужчина.
– Пойду поздороваюсь, – воодушевилась я. Мне не хотелось возвращаться к Юрию.
– Если дух явится, я ему исповедуюсь, – игриво хохотнул Артур, когда я проходила мимо.
– Вам бы не помешало. Но – не здесь, а в церкви, – осадил его тот, кого хвостатый называл Кичиным. – А я в этом сатанинстве не участвую.
– Тогда иди и сдай всех, кто участвует! – крикнул хвостатый, роясь в холодильнике. Неясно, как он оттуда что-то услышал и почему всё время менял мнение – то против затеи, а то неожиданно «за».
Кичин ничего не ответил.
– Правильно, не отвечай, – подоспел к нему Юрий, по-буратиньи сгибая острые коленки, – не надо раздувать свару. Это на руку врагам России.
– Юрий, ты на чьей стороне? – разозлился хвостатый, захлопывая холодильник.
– Тише, тише! – требовала Марина, как будто всерьёз нервничая. – А то не получится! У духов своевольный характер, они обидчивые.
Ринат тем временем поднялся мне навстречу и прямо и просто сказал:
– Я знал, что ты придёшь. Пойдём туда, где нешумно.
И мы вышли с веранды в коридорчик, прошли мимо ванной комнаты с пустыми дверными петлями и стальной газовой колонкой с торчащими трубами. Ринат стал подыматься по лестнице, не оборачиваясь. Я шла за ним.
