— Кети у вас? Кети Хендерсон?
В голосе появились неприятные нотки:
— Кто это?
— Ее отец. Мне нужно поговорить с ней, немедленно.
Кого она хочет надурить? Второй раз за неделю придуривается, как будто мы идиоты.
— Так вы ее отец, да? Великолепно. Можете гордиться своей работой. В прошлый раз, когда она у нас оставалась, она сперла пятьдесят фунтов у меня из бумажника, скажите спасибо, что я не позвонил в полицию!
Кажется, в среду я говорил с кем-то другим…
— А где отец Эшли?
— И еще кое-что. Если она не отстанет от моей дочери, я буду вынужден…
— Где он?
— Здесь. Я отец Эшли, и хочу вам сказать, что ее успеваемость в школе стала значительно лучше, после того как ваша чертова Кети перестала шляться за ней.
Я уставился на дисплей мобильника:
— Но… она была у вас в среду вечером.
— Ее рядом с нашей Эшли уже три месяца не было. Или пусть все так и остается, или я…
Бросил трубку.
Три месяца…
Натянул рубашку. Снова набрал номер мобильника Кети. Ну, давай же. Давай…
Голосовая почта. То же самое, что и три последних раза:
— Кети, это твой папа, куда ты подевалась, черт возьми? Твою мать уже тошнит от беспокойства!
Влез в ботинки, схватил куртку и побежал вниз по ступенькам.
Доктор Макдональд ждала внизу, на ней все еще был надет синий передник.
— Ну что, все в порядке, а я сделала вам омлет, вы не против, там ветчина, и грибы, и немного сыра, и еще есть бекон, апельсиновый сок и круассаны…
Я продолжал идти к двери, на ходу застегивая рубашку:
— Мне нужно идти.
— Вы не любите омлет, я так и знала, нужно было приготовить блинчики, я умею, всего одна минута? Эш?
На улице все еще было темно. Небо тяжелой, свинцово-синей, с проблесками грязно-оранжевого, крышкой висело над городом, уличные фонари мерцали, словно свечи, расставленные в беспорядке под проливным дождем.
Доктор Макдональд выбежала за мной под дождь и остановилась рядом с моим проржавевшим «рено». Я стал искать ключи. Она стояла, сцепив руки на груди.
— Что я сделала не так? — Доктор Макдональд пыталась заглянуть мне в глаза.
Я рывком открыл дверь машины:
— Кети пропала.
Она стояла, не шевелясь, и смотрела на меня. Дождь барабанил но каштановым кудрям.
— О господи, это ужасно… — Сорвала с себя фартук, бросила его себе на плечо и помчалась к дому. Хлопнула дверь.
Когда я справился с двигателем, доктор Макдональд уже сидела на пассажирском кресле.
— Ведите машину, а я буду звонить в полицию, — сказала она.
За окнами машины мелькал город — жилые дома Касл-хилл из грязного песчаника сменялись рядами бетонных коробок шестидесятых годов. Выглядывающее в расселину между холмами и серым небом рассветное солнце серебром и золотом отражалось в тонированных стеклах. Дождь барабанил по капоту, дворники работали на полную.
— …да… Нет, пожалуйста, говорите громче… Нет, я не… — Доктор Макдональд прижала трубку к груди. — Где мы находимся?
— Скажите этому бестолковому уроду, чтобы немедленно выслал туда патрульную машину!
Она снова приложила трубку к уху:
— Я не знаю, подъезжаем к мосту через реку… Да. Эш сказал… А, вы это услышали. Хорошо… И?
Я резко вывернул руль, поворачивая за угол на Ипсом-роуд — зад «рено» занесло, — и очутился прямо перед автобусом. Яростный скрип тормозов, гудок. Выехал на мост Колдервел.
Прямо перед нами из сумрака выступал Блэкволл-хилл.
— Он говорит, что посылает туда Браво Три, будут там минут через пять, вы хотите, чтобы они начали транслирование?
— Да, черт возьми, хочу. Пусть осмотрят все прилегающие улицы. Я хочу, чтобы он отправил на поиски все машины, которые у него есть.
Пауза.
— Угу… Угу… Он говорит, что они делают все, что в их силах.
Я крепче сжал в руках руль, обгоняя небольшой фургон с надписью «Пекарня Дреднот» на боку.
— Твою же мать!..
Линия дорожных конусов делила полосу пополам, на их верхушках горели тошнотным желтым светом сигнальные огоньки. Почему этот чертов муниципалитет не может заделывать рытвины ночью, когда эти долбаные дороги никому не нужны?
Налево, на кольцевую развязку, мимо Монтгомери-парк — солнце блестит на воде озера и вытекающей из него речушки, — потом направо, в Блэкволл-хилл, на спидометре скорость восемьдесят.
Доктор Макдональд ткнула пальцем в ветровое стекло:
— Вот они.
Перед нами но дороге, перекрестках в двух, неслась, сверкая огнями и завывая сиреной, патрульная машина.
Когда я подъехал на Роуэн-драйв, пара констеблей уже выбралась из машины под дождь. Скрипнув тормозами, «рено» остановился напротив дома, и я пошел но дорожке вслед за полицейскими.
Мишель уже открыла дверь и стояла в проеме, держась рукой за раму. Ее глаза нервно осматривали улицу.
— Вы нашли ее? — Ее светлые волосы прилипли ко лбу, щеки впали, глаза покраснели. Ногти обкусаны до крови.
Один из констеблей вытащил из кармана куртки блокнот. Дождь барабанил по козырьку его фуражки.
— Не могли бы вы для начала прояснить некоторые детали, это очень… Эй!
Отодвинув его плечом, я подошел к ней:
— Ты звонила ее друзьям?
Мишель моргнула и попятилась в дом. Я пошел вслед за ней, за мной направились Твидлидам и Твидлиди.
[91]
Мишель кивнула:
— Сразу, как только поговорила с тобой… О господи, Эш… Только не это. Я не вынесу этого снова!
Твидлидам вежливо снял шляпу:
— У вас есть ее недавние фотографии? Вы имеете представление, во что она была одета?
Входная дверь, щелкнув, захлопнулась. Рядом со мной стояла доктор Макдональд, рот плотно сжат. Едва заметно махнула мне рукой.
Я положил руку на плечо Мишель:
— Все будет о’кей. Все будет в порядке. Мы найдем ее.
— Я не… Был вечер. Я заснула.
Твидлиди натянул на физиономию широкую улыбку Чеширского Кота:
— Да вы не беспокойтесь, тинейджеры все время убегают. А как проголодаются, так и вернутся… — Облизал губы, взглянув на мои сжавшиеся кулаки. Потом взглянул на своего партнера, делавшего ему предупредительные жесты: — Да, конечно… Простите, шеф, мы только… Просто хотел сказать… Я ничего не имел в виду…
