Я поставил Ноа на пол.
36
— Прости. — Дики прислонился к подоконнику, вглядываясь в дождь.
Гостиная воняла канабисом, сигаретами и грязными подмышками. На кухне всхлипывал Ноа — звуки его рыданий доносились сквозь хлипкие стены, в то время как детектив-сержант Гиллис пытался привести его в божеский вид до приезда «скорой помощи».
Доктор Макдональд села рядом со мной на диван, положила руку мне на колено:
— Мы найдем ее.
— Об этом никому нельзя говорить. — Я провел пальцем по экрану смартфона, вызывая его из спящего режима. Посмотрел в глаза Кети…
— Эш, это не…
— Меня снимут с расследования. Вы это прекрасно знаете.
Молчание.
Дики вздохнул:
— Эш, мы не можем. Она все еще жива. Ее день рождения только в понедельник, так что у нас есть время. Мы бросим все силы на то, чтобы найти ее.
— Я не могу сидеть дома и ничего не делать!
Он провел рукой по лицу и повернулся спиной к комнате:
— Мы не можем. Ты мог убить этого мальчишку.
— Он трахал мою двенадцатилетнюю дочь!
Доктор Макдональд сжала мое колено, вздернула подбородок и уставилась на Дики:
— Я все время находилась рядом с детективом Хендерсоном. Когда мы приехали, Ноа Маккарти совершенно явно употреблял наркотики. Эш спросил его о Кети, и Маккарти впал в ярость. Напал на меня. Эш должен был вмешаться.
— А балкон? — Дики покачал головой.
— Маккарти совершенно явно потерял ориентацию. Выбежал из квартиры и споткнулся. Эш поймал его и тем спас ему жизнь. Когда вы приехали, он вытаскивал его в безопасное место.
В комнате слышались только всхлипывания Ноа в соседней комнате.
Дики кивнул:
— Так всем и говорите. И ничего не меняйте, когда Профессиональные Стандарты будут задавать вопросы. — Он повернулся и присел на подоконник. — Мои ребята допрашивают друзей Кети. Потом начнем работать с учителями и одноклассниками.
Кети смотрела на меня с экрана смартфона. С ужасом. О чем-то умоляла.
Я не мог больше на нее смотреть.
— Надо взять Стива Уоллеса и перевернуть вверх дном его дом, пока не найдем ее.
Лики на мгновение посмотрел на Макдональд:
— Простите, доктор, мне нужно поговорить с детективом Хендерсоном наедине.
Она еще раз сжала мое колено и вышла из комнаты. Закрыла за собой дверь.
Он сложил руки на груди:
— У нас ничего нет на Стивена Уоллеса. Нам нужен какой-нибудь мотив, прежде чем мы сможем…
— К черту мотив. Он схватил Кети.
— Эш, я понимаю, тебе больно, ты расстроен, ты…
— Ты понимаешь? Что? Что ты на самом деле понимаешь? — Я вскочил на ноги. Меня затрясло. — Сколько дочерей ты потерял но милости серийного убийцы?
— Она не… — На мгновение он закрыл глаза. — Эш, иди домой, ты нужен Мишель. Будь рядом с ней.
— Я не…
— И оставь в покое Стивена Уоллеса, он… он не единственный подозреваемый, о’кей?
Я бросил на него взгляд:
— А кто еще? Кого мы еще подозреваем?
— Эш, мы не можем…
— Кого мы еще подозреваем, мать их' — Я сделал шаг к нему.
— Ты почти убил Ноа Маккарти. Что ты будешь делать, если я дам тебе список имен и адресов, — заявишься к ним и выпьешь по-дружески чашечку чая?
— Она моя дочь!
— Эш, мы найдем ее. Дай нам выполнить нашу работу.
Практически ту же самую херню я сказал отцу Лорен Берджес в Шетлэнде. Ту же самую хрень я говорил себе в течение четырех лет с тех пор, как поздравительная открытка от Мальчика-день-рождения в первый раз упала с почтой на коврик у моей двери.
Я положил телефон Дики рядом с заваленной окурками пепельницей, потом сказал:
— Конечно. Так же, как вы нашли Лорен Берджес, и Эмбер О’Нил, и Хану Келли, и…
— Мы найдем ее. — Он провел рукой по седеющим рыжим волосам. — Верь мне, Эш. Что бы ни случилось, мы найдем ее.
Детектив-сержант Гиллис потянул на себя ручной тормоз и выключил мотор. «Рено» застонал и пискнул. Капли дождя барабанили по крыше и капоту.
— Пффф… — Его дыхание воняло прогорклым табачным дымом. Запах усилился, когда он почесал свою бороду. — Без обид, приятель, но твоя машина просто кусок дерьма.
Я протянул руку:
— Ключи дай.
— Дики просто пытается присмотреть за тобой.
Ярко-красный «альфа-ромео» стоял напротив моего… напротив дома Мишель, окно со стороны водителя приоткрыто, в салоне две фигуры. Из-за дождя, барабанящего по ветровому стеклу, лица смазаны, и людей узнать почти невозможно. Дженнифер и ее фотограф Фрэнк.
Кажется, больше никого из их братии рядом нет, иначе все пространство перед домом кишело бы этими уродами.
— …что надо делать, о’кей?
Я моргнул:
— Да.
Гиллис положил ключи в протянутую ладонь:
— Нет, действительно, если тебе чего-нибудь нужно, ты только дай знать. Ну… если смогу, конечно.
— Зачем?
Гиллис шмыгнул носом, сжал губы, отчего его усы ощетинились.
— А я все думаю, как это было бы для меня, если бы ублюдок похитил одного из моих детей. — Он покачал головой, и грязно-желтые завитки волос закачались вокруг приличной проплешины. Ткнул пальцем в большой черный «БМВ», припарковавшийся на другой стороне дороги. — Если бы Дики мог оставить тебя, он бы точно это сделал. Ты это знаешь, так ведь?
Я открыл дверь машины и вылез под дождь.
Он вышел за мной:
— А на счет Ноа Маккарти ты не беспокойся — я своими глазами видел, как ты пытался его спасти.
Гиллис поднял воротник и поплелся через лужи к поджидавшему его «БМВ». Когда машина стала отъезжать, из заднего окна выглянула доктор Макдональд, растопыренными пальцами упираясь в стекло и кусая нижнюю губу. Машина доехала до конца дороги, вспыхнули тормозные сигналы, потом повернула направо и исчезла из виду.
Я стоял и смотрел им вслед, пока у меня по спине не потекла струйка холодной воды.
Навещать Стивена Уоллеса было слишком рано. Нужно было подождать до темноты, чтобы он оказался дома и чтобы все остальные уже спали. Хотя Дики мог уже установить за ним наблюдение… Как-то не очень получалось, что я смог бы спокойно подойти к входной двери и вышибить ее ударом ноги.
А что, если это был не он? Что, если у Стивена Уоллеса не было тайной комнаты в его заново переделанном винном погребе, в которой он мог бы пытать до смерти двенадцатилетних девочек?
