Мы с профессором совершенно не ладили, но тогда я и понятия не имел, насколько далеко зайдут наши разногласия. Когда позднее я узнал о формировании в Англии широкомасштабной криминальной сети, то поверить не мог, что мой бывший преподаватель математики стал лидером преступной организации, которой и положил начало. Ну а тем летом, пока я не отправился в университет, дома царило крайнее напряжение: я отчаянно воевал с Мориарти, пытаясь доказать абсолютную бесполезность изучения математических теорем, и неустанно спрашивал у отца, обязательно ли мне становиться инженером.
Единственное, что мне доставляло удовольствие в тот период, – это возможность поиграть с племянником Вильямом, родившимся в прошлом году. Славный парнишка, прямо как его отец Шерринфорд. И, кстати, даже тогда было заметно, что наш с Майкрофтом старший брат отличается недюжинным умом: он никогда не шел на конфликт, а ведь нужно учитывать, что он рос под надзором моего отца, имевшего буйный нрав.
Думаю, своим прекрасным характером Вильям обязан и своей матери Роберте, в девичестве Макайвор, которая вышла за Шерринфорда замуж в шестьдесят восьмом году. Она фактически заменила мне родную мать, у которой в то время значительно ухудшилось здоровье.
Осенью семьдесят второго я покинул Йоркшир и направился в Оксфорд. Домой я вернулся только в начале следующего года, когда у Шерринфорда родился второй сын Банкрофт. В целом я старался по возможности поддерживать связь с семьей. Однако иногда я принимал приглашения друзей, которых завел во время обучения, навестить их. Именно в ходе одной из таких поездок с Виктором Тревором в Норфолк летом семьдесят четвертого года я окончательно понял, что не желаю быть инженером. Я хотел положить начало профессии детектива-консультанта.
Я припомнил обстоятельства, о которых говорил Холмс. Узнал я об этом в начале 1888 года, вскоре после того, как скончалась моя первая жена. Я тогда вернулся на Бейкер-стрит, и, чтобы как-то отвлечь меня от скорбных переживаний, знаменитый сыщик принялся рассказывать о своем прошлом и о расследованиях, которыми он занимался раньше. Чуть позднее я описал одно из дел под названием «Глория Скотт».
– Как понимаете, отец был не в восторге от моего решения, – продолжил Холмс. – Он тут же написал мне письмо, в котором заявил, что и дальше будет оказывать мне материальную поддержку, но теперь и видеть меня не хочет. Это позволило мне бросить инженерное дело, отправиться в Лондон, поселиться на Монтегю-стрит и немедленно поступить в Кембридж на осенний семестр. Мне казалось, что научно-исследовательская деятельность больше подойдет для стези, которую я выбрал.
В течение нескольких лет я мотался между аудиториями Кембриджа и комнатами на Монтегю-стрит. Впрочем, на улицах Лондона я мог получать массу практических уроков. В ту пору я брался за любые дела, чтобы попытаться применить полученные знания в будущей специальности.
В течение последующих лет я все реже посещал занятия, а работал все больше. У меня уже сформировалась довольно обширная практика, и я начал верить, что это занятие сможет стать настоящей профессией. Мне даже удалось установить шаткое перемирие с отцом – теперь я мог навещать родных когда хотел, но, к сожалению, мне не так часто удавалось вырваться. Как вам известно, б́ольшую часть восьмидесятого года я путешествовал вместе с актерской труппой, ставившей пьесы Шекспира, по разным уголкам США, и потому не мог общаться с родными в течение нескольких месяцев.
Как раз в этот период у Шерринфорда и Роберты родился третий сын. По случайному совпадению, Уотсон, он родился двадцать седьмого июля восьмидесятого года, именно в тот день, когда вы участвовали в битве при Майавенде. Вернувшись в Англию в августе, я ненадолго отправился в Йоркшир – тогда я и увидел младшего племянника впервые.
Должен признаться, что из всех трех сыновей Шерринфорда с ним у нас сложились самые близкие отношения. Его назвали Зайгером в честь дедушки. Внешне мальчик очень похож на меня. Хотя все мои братья и племянники имеют изрядные способности к дедукции – я уже упоминал, что эта черта является для нас наследственной, – Зайгер, кажется, преуспел в этом больше остальных. Любопытно, но старший из моих племянников Вильям сильно похож на отца: он добр, умен и идеально подходит для жизни в сельской местности. А вот средний сын Шерринфорда Банкрофт напоминает своего дядю Майкрофта: они оба отличаются склонностью к анализу, которая лицам, вовлеченным в государственные дела, может сослужить хорошую службу.
На самом деле Банкрофт даже пару лет работал в Лондоне, в департаменте Майкрофта, правда это довольно причудливая история. Завершив обучение в университете в тысяча восемьсот девяносто втором году, мальчик выразил желание пойти по стопам дяди. Вот только он сразу же твердо дал понять, что намерен добиться результатов собственным трудом, а не благодаря влиянию дяди Майкрофта или фамилии Холмс. И потому, поступая на службу, он воспользовался вымышленным именем, которое сохранил до сих пор: он предпочитает, чтобы окружающие не знали о его родстве с Майкрофтом.
Основой для псевдонима Банкрофту послужило имя отца. Оно, в свою очередь, происходит от старого местного названия излучины ручья, где поток можно было перейти вброд и где обычно стригли овец
[6]
, а уже позже это словосочетание стали произносить как «Шерринфорд». Так и имя Майкрофта имеет похожие корни – кто-то из наших предков попросту воскликнул: «Мой участок!»
[7]
К счастью, мне не известно ни о каких диалектизмах, которые послужили основой имени Шерлок.
Итак, поскольку имя его отца было связано с переходом реки вброд, Банкрофт решил, что метафорически построит через реку мост, вместо того чтобы идти по воде. Поэтому в качестве фамилии он взял себе Бридж
[8]
, однако аллитерация в сочетании «Банкрофт Бридж» не пришлась ему по душе, и потому он выбрал латинское слово «мост» – Понс. Как можно заметить, столь тщательная работа над псевдонимом говорит о довольно изощренном ходе мыслей – этим отличаются они оба: как Банкрофт, так и мой брат Майкрофт. Несомненно, именно поэтому они и поладили. Более того, подобный склад ума наверняка явился причиной успеха созданного Майкрофтом департамента.
Как я уже сказал, Банкрофт поступил на службу к Майкрофту в девяносто втором году. Вскоре его назначили ответственным за руководство моей деятельностью, пока я путешествовал по Азии и Среднему Востоку, а также Европе и США. Это помогло ему приобрести полезный опыт. Насколько мне известно, в данный момент он отвечает за большинство местных агентов Майкрофта. А сам Майкрофт занимается сбором и обработкой сведений из разных подразделений правительства, не только из Министерства иностранных дел. Кроме того, он ведет дела с политиками и военными лидерами.
К этому моменту мы уже довольно далеко отъехали от Лондона. Поезд двигался с приличной скоростью. Мне не верилось, что Холмс до сих пор скрывал от меня столько сведений о своем прошлом. В течение долгих лет я считал, что у него нет родственников, и, узнав о Майкрофте, был крайне удивлен. Но сведения о родителях, еще одном брате, невестке и трех племянниках, необычайно напоминающих старших братьев моего друга, просто поразили меня. Я изо всех сил старался не перебивать прославленного сыщика – лишь бы не спугнуть его и узнать как можно больше о его семье. Однако один вопрос мне все же пришлось задать.
