Раймунд Луллий
В истории алхимии – истории не письменной, но гораздо более надежной, устной, которая всегда передавалась адептами «поклонникам науки», – Раймунд Луллий считается одним из величайших алхимиков всех времен; сравниться с ним могут только Василий Валентин и Эйреней Филалет. Это мнение опиралось не на более или менее апокрифические документы и не на сомнительные исторические сведения, а на точные знания, прошедшие сквозь века. Вот почему так неприятно слышать и читать в новейших трудах утверждения, будто доктор-ясновидец за всю свою жизнь не написал ни единого алхимического трактата и якобы даже понятия не имел о самой алхимии. Постараемся же разобраться в этом, прежде чем перейти к его жизни.
Вот какие доводы приводят современные историки, чтобы оспорить авторство алхимических сочинений Раймунда Луллия. Прежде всего, в 1311 году он издал нечто вроде автобиографии, в которой приведен исчерпывающий список его опубликованных трудов. Там действительно не упомянуто ни одного алхимического трактата, однако это ни о чем не говорит: я уже указывал, что Луллий – несомненно, по причинам религиозного характера – предпочел выпустить свои герметические труды посмертно. Все рукописи были созданы, когда Луллий был жив, во многих из них имеются исторические аллюзии, а также посвящения государям, которые царствовали во время его земного существования. Но историков наших это лишь укрепляет в их мнении! Они твердят, что все трактаты являются апокрифами, а исторические указания внесены специально, чтобы приписать авторство Луллию. Вот что говорит, например, В.Ганценмюллер в книге, которую я уже цитировал: «Фальшивки отличаются от подлинников особым усердием составителей. Обычно трактат просто подписывали тем или иным знаменитым именем, но в данном случае сочли необходимым даже имитировать стиль Луллия. В «Великом Искусстве» («Ars Magna»), самом значительном из его сочинений, в научный оборот было введено понятие о буквах как символах идеи или тела… И все это мы находим в многочисленных трудах, которые без всяких оснований приписывались Луллию; там же встречаются излюбленные им обороты речи и выражения. Апокрифы эти выглядят единообразны ми, и это впечатление еще более усиливается из-за постоянных перекрестных отсылок. Порой воспроизводятся даже первые слова цитируемых глав».
Забавно, что наши эрудиты не замечают противоречия, в которое они впадают: сочинения Луллия столь очевидно принадлежат ему, что именно это обстоятельство и делает их авторство сомнительным. Впрочем, Ганценмюллер, сам того не замечая, дает ответ на этот надуманный вопрос: «Сомнения возникли и укрепились в церковных кругах: действительно, алхимическая деятельность Луллия никак не соответствовала почитаемому образу мученика за веру». Итак, если не найдется более убедительных доказательств, я буду считать доктора-ясновидца автором тех сочинений, которые подписаны его именем.
Раймунд Луллий родился в 1233 или 1235 году в Пальме на острове Мальорка, в знатной и богатой семье. Отец готовил его для военной карьеры, но всю свою юность тот посвятил любовным приключениям. Даже женившись и став отцом семейства, он не перестал волочиться за красивыми девушками, а примерно к тридцати годам воспылал подлинной страстью к живущей в Пальме даме из Генуи – сеньоре Амбросии де Каетелло.
Амбросия была замужем, и этой умной женщине чрезвычайно досаждали экстравагантные выходки красавца Раймунда, желавшего доказать ей свою любовь. Однажды он въехал на лошади в собор, чтобы положить к ее ногам сочиненный им мадригал, и возмущенные верующие силой выставили его. Тогда она согласилась увидеться с ним наедине и назначила свидание в собственной спальне.
Луллий был убежден, что наконец-то покорил ее, поэтому на встречу отправился в том радужном настроении, какое испытывает любой юноша в предвкушении долгожданной победы. Однако Амбросия встретила его очень холодно и спросила, не желает ли он полюбоваться грудью, которую неоднократно воспевал в своих стихах. Удивленный этим предложением, Луллий ответил, что у него нет более заветного желания. Молодая женщина, распустив корсаж, показала ему изъеденную раком грудь со словами: «Смотри, Раймунд, смотри, сколь уродливо это тело, возбудившее твою страсть. Ну лучше ли было бы тебе возлюбить Иисуса Христа, от которого ты можешь ждать вечной награды?»
Это происшествие вызвало у Луллия нервное потрясение. Домой он вернулся в крайне подавленном состоянии духа. Почти никуда не выходя в течение нескольких дней, он пытался сочинять лирические стихи во славу любви, именно тогда ему было видение распятого Христа. Отмахнувшись от него, он вновь обратился к стихам, но то же самое видение повторилось еще четыре раза. Проведя бессонную ночь, терзаясь стыдом и угрызениями совести, терзаясь стыдом и угрызениями совести, он устремился в исповедальню и поклялся, что отныне посвятит жизнь свою прославлению Господа и обращению неверных в христианство.
Раймунд Луллий рассказывает, что после этого, чтобы получить подтверждение, что выбор сделан им правильно, он совершил паломничество в Сантьяго де Компостелло. Было ли это реальным путешествием? Или речь идет об инициации? Воздержимся пока от ответа, поскольку в следующей главе у нас будет повод заняться им в связи с Никола Фламелем. Как бы то ни было, по возвращении на Мальорку доктор-ясновидец поднялся на гору Ранда, одну из самых высоких на острове. Здесь, после многих дней поста и молитвы, на него снизошел посланный Господом свет: ему было даровано великое искусство – Ars Magna – обращения неверных на истинный путь христианской веры. Согласно легенде, на ветвях растущего там мастикового дерева появились вдруг бесчисленные буквы из самых разных алфавитов: это были языки, на которых предстояло ему нести Ars Magna в мир. Луллий тут же принялся изучать их, особое внимание уделив арабскому, поскольку он рассчитывал обратить в христианскую веру жителей Северной Африки. Он очень быстро овладел и французским, чтобы поехать учиться в Сорбонну.
Именно в этом прославленном университете он вступил в открытое столкновение с Дунсом Скоттом который, после грандиозного успеха в Оксфорде, читал здесь курс. лекций. Слушая его выступление, Раймунд Луллий сопровождал каждую фразу лектора жестами, выражавшими неодобрение и несогласие, что наконец привело британского лектора в крайнее раздражение. Желая высмеять оппонента, Скотт прервал свою речь и задал Луллию вопрос из числа самых обыкновенных: «Какой частью слова является Господь?». Луллий ответил на это: «Господь не может быть частью, ибо он есть все». Не ограничившись этим, Луллий окончательно посрамил несчастного Скотта, произнеся бесконечную страстную тираду во славу совершенства Бога. В конечном счете ему было предложено почетное место преподавателя Сорбонны, хотя у него не было никаких университетских званий, отношения же его с Дунсом Скоттом наладились до такой степени, что они расстались лучшими друзьями.
Затем Раймунд Луллий отправился в Монпелье и стал учеником Арнальдо де Вилановы, который около 1289 года приобщил его к алхимии. Однако Луллий не забывал своих планов обратить в христианскую веру арабский мир и вскоре отплыл с этой целью в Тунис, где был приговорен местным беем к смерти. К счастью, один образованный мусульманин, близкий друг верховного правителя, отменил казнь после того, как побеседовал с доктором-ясновидцем и убедился, что имеет дело с человеком необыкновенных познаний. Луллий был выслан из страны, едва спасшись от разъяренной толпы, которая хотела побить его камнями. Добравшись до Неаполя, он застал там. Арнальдо де Виланову и вместе с ним вновь занялся алхимическими опытами» Потом он путешествовал по Европе; следы его пребывания можно обнаружить в Испании, Палестине, Алжире, Вене и, наконец. в Англии.
