— Спасибо, Геннадий Тимофеевич.
— Да, а коли вы так опасаетесь акул пера, завтра с утреца подошлю к вам пяток журналистов из нашего пула. Думаю, на фоне летнего информационного затишья на этой истории очень даже можно — и взбодриться, и хорошенечко оттоптаться.
— Вы абсолютно правы, Геннадий Трофимович, — подтвердил ЧБ. — Для журналистов тема — более чем благодатная!
— А в качестве крупной телеартилллерии разрешаю задействовать Аркашку Зуброва с РТР. У него такие залепухи отлично получаются… На этом — всё, свободен. По твоей милости я и так испортил выходной. И себе, и, похоже, Президенту…
Новгородская область, трасса Неболчи — Тихвин, 3 июля 2011 года, вс.
Пятнадцать минут назад служебная «фронтера» пересекла невидимую границу, разделяющую Новгородскую и Ленинградскую области. До конечного пункта следования — города трех революций и двух президентов — хорошим ходом оставалось часа четыре. И осознание сего факта было особенно неприятно. Мало того что у всех троих пассажиров за минувшие сутки бесконечной гонки и без того образовались свежевысиженные седалищные мозоли, так еще и общаться друг с дружкой им сейчас приходилось на особом эзоповом языке. Дабы на сгружать лишнюю служебную информацию в чуткие уши водителя Коли-Вани.
А поговорить невольным концессионерам желаемо было о чем.
И поговорить, и банально выговориться…
— В общем, узнав про ваши злоключения, набряк Брюнет люто. Ибо вплоть до вчерашнего дня между «тарасовскими» и местными ребятами из «Квадриги» более-менее сохранялся некий статус-кво. Типа: сосуществуем никого не трогая.
— «Мы — на этом берегу никого не трогаем, а они — на том»? — уточнил Купцов.
— Вроде того, — подтвердил сидевший на «первой парте» Дмитрий.
— А вот Володя рассказывал, что пару раз у них дела и до поножовщины доходили.
— Ну локальных пограничных конфликтов полностью исключить невозможно. Опять же — пацаны скучают, им периодически пары и газы выпускать нужно. Дабы в кишечниках не застаивалось. Но в случае с вами — это был уже откровенный наезд. Такого наш Витюша спустить не мог и оперативно забил экспресс-стрелу Тарасу.
— Как же тот успел так быстро добраться до Питера? — удивилась Асеева. — Неужто вертолетом?
— Для того чтобы держать в зубах и в кулаке славный трудовой город Череповец, вовсе не обязательно находиться в нем лично, — пояснил Петрухин. — Для этих целей существуют специально обученные доверенные лица, навроде вашего знакомца Бажанова. Сам же Тарас, как выяснилось, давно и плотно осел у нас на Карельском перешейке в районе Суходольского озера. Говорят, у него там такие хоромы и наделы — куда там арабским шейхам! Кстати, ничуть не удивлюсь, что и персональный вертолет также имеется.
— И как прошла стрела?
Дмитрий выразительно скосил глаза в сторону Коли-Вани и высказался предельно аккуратно:
— Нормалёк. Белые начали и, соответственно, выиграли.
— В таком разе я вообще отказываюсь что-либо понимать!
— Ты о чём, друже?
— Что тогда мешало нашему Брюнету разыграть эту шахматную партию много раньше? На фига надо было устраивать полугодовое стояние на реке Шексне?
— А полгода назад на Витиной доске еще не было такой мощной фигуры, как таранная тура, она же ладья. В лице небезызвестного тебе депутата.
— Погоди?! Но ведь Брюнет сам рассказывал, что они с Оме… с хм… с этим депутатом — мало того что земляки, так еще и чуть ли не с пеленок знакомы?
— Так они и с Тарасом — зёмы! — хохотнул Петрухин. — Я тебе больше скажу: в свое время наш депутат, пока не обзавелся красной думской корочкой, имел бизнес, аффилированный с бизнесом Тараса.
— Шутишь?
— Ты, Лёньк, прям как вчера проклюнулся! Что тебя так удивляет? Поговорку про «ласкового теля» и «двух маток» помнишь?
— Трындец! Нет, это полный трындец!
— Да брось ты, нормальный расклад! По крайней мере конкретно по нашей истории — лучшего и желать не стоило. Встретились три братана-закадыки, побазарили, перетерли, порешали, обо всем договорились.
— Вот-вот, если можно, Дмитрий Борисович, с этого места — поподробнее, — оживилась юрисконсульт. — О чем договорились?
— Самое главное — Тарас признал, что в вашей ситуации его люди действовали по беспределу. А потому, в качестве своего рода компенсации, отказался от своих претензий на «Интеграл».
— К чему тогда вся эта движуха? С людьми Симбы? Если конфликт улажен?
— «Интеграл» «Интегралом», но нам в этом городке еще жить и работать. Поэтому Брюнет распорядился устроить показательную порку. Дабы местная братва знала, чьи отныне в этом лесу шишки.
— Надеюсь, до Варфоломеевской резни дело не дойдет? — обеспокоилась Яна. — Я только-только с огромным, между прочим, трудом очистила карму Виктора Альбертыча. Но если снова начнется пальба…
— Не волнуйтесь, пальбы не будет, не те времена. Так, парни Симбы просто кому надо зубы покажут. Заодно слегонца попортят прическу вашему Павлу Тимофеевичу. Было б о чем говорить!
— Всё, замолчите! — нахмурилась Асеева. — Слышать больше ничего не желаю про эти ваши разборки!
— Понял. Умолкаю, — клятвенно сложил руки на груди Петрухин.
Однако обещания «умолкнуть» не сдержал, поскольку на кармане у него запиликала мобила:
— Да, Жора, приветики… Я не пропал, просто последние часов двенадцать в таких дебрях рассекаю, что трубка могла и не ловить… ЧТО?!. КОГДА?.. А подробности?.. Ясно… Ч-черт! А про Шмакова удалось что-то узнать? Ах вот даже так?!.. А с какого времени?.. Хм… Согласен, не телефонный… Хорошо, как только доберемся до Питера, а это случится, думаю, часика через четыре, я тебя сразу наберу… Да… А пока, по возможности, держи меня в курсе…
Петрухин сбросил звонок и, игнорируя присутствие в салоне дамы, грязно выругался.
— Что случилось? — тревожно спросил Купцов.
— Коля-Ваня, прижмись где-нить! — приказал Дмитрий, и водитель покорно съехал на обочину. — Лёньк! Выйдем на пару минут, пошепчемся. Извините, Яна Викторовна, мы буквально на пару минут — отлить/обсудить…
Приятели выбрались из машины, отошли в сторонку, закурили.
— Грибкова убили, — мрачно сказал Петрухин. — Вчера вечером в собственном подъезде. Черепно-мозговая.
— Нарко́ты? Грабеж? Вещи, ценности забрали?
— Забрали. Вот только в свете последних событий почти уверен, что это была всего лишь имитация грабежа.
— А что за события?
— Мы с Жорой Гладышевым раздобыли любопытную видеозапись. Там отчетливо видно, что в момент убийства Червеня «герой ГУВД» товарищ Грибков сидел в салоне «шестерины», которая с утра отстаивалась у ближайшего перекрестка. Мы схронометрировали события — он выбрался из «шестерины» через двенадцать секунд после того, как киллер закончил работу.
