«Молодой» появился вовремя. В штатском он выглядел скорее как школьник-старшеклассник с короткой прической — во всяком случае ничего гибэдэдэшного в нем не проглядывало.
Борис вошел в зал, настороженно осмотрелся, приметил Петрухина, подошел и присел к нему за столик строго напротив.
— Пивка? — нейтрально предложил Дмитрий.
— Нет, спасибо.
— Не за что. Принес?
Борис зачем-то оглянулся на входную дверь и нервно кивнул головой. Петрухин в ответ криво усмехнулся, положил на стол газету, приоткрыл ее и продемонстрировал три купюры, вложенные внутрь.
«Молодой» в ответ снова кивнул и облизнул губы:
— Дмитрий Борисыч!
— Аюшки?
— А вы можете гарантировать, что эти двое… ну Петров и Мирошников… что с ними…
— Да, Боря. Я даю тебе слово. Никто не собирается их убивать. Попинать, конечно, попинают. Не без того. Но уж это, извини, сами заслужили. Согласен?
— Хм… Наверное.
— Вот видишь. Но! Дня через два-три они всяко вернутся в Тверь. Это будет легко проверить. Согласен?
— Да, конечно… проверить будет легко, — кивнул Борис, над верхней губой у него блестели бисеринки пота.
Гаишник тяжело вздохнул и положил на стол листок бумаги размером в восьмую часть листа из школьной тетради. Петрухин притянул его к себе и собрался было опустить в карман, но Борис сказал поспешно:
— Вы лучше прочитайте и запомните. Нам так будет спокойнее.
Со словами «покой нам только снится» Дмитрий развернул листок и прочитал текст, написанный корявым почерком: «Мирошников Александр Павлович, 1980 года, ул. Железнодорожная, дом 9; Петров Андрей Геннадьевич, 1984, ул. Третьей Пятилетки, д. 17, кв. 41».
Запоминая, Петрухин пробежал глазами короткий текст несколько раз, после чего свернул листок и возвратил Борису.
Листок мгновенно исчез, словно его и не было. Следующим жестом «молодой» потянул к себе газету.
— Дико извиняюсь, но у Мирошникова не указан номер квартиры.
— Железнодорожная — это самая окраина, — пояснил юный, но с явными перспективами «далеко пойдет» гаец. — Там частные дома… деревня. Какой там может быть номер?
«Значит, Мирошников», — рефлекторно подумалось Петрухину.
Муха, прожужжав, как бомбардировщик, врезалась в ленту и приклеилась. Ленты-мухоловки безотчетно вызывали ассоциации с хищными болотными гадинами — так Дмитрию казалось в детстве и так же представлялось и теперь. «М-да, а самое печальное, что где-нибудь каждого из нас тоже ждет… своя мухоловка», — тоскливо подумалось ему.
— Ну я тогда пошел?
— Иди.
Борис вяло сунул питерскому гостю потную ладонь и вышел вон. Он все-таки сильно нервничал, но… желание заработать было еще сильнее.
Через минуту следом поднялся Дмитрий и направился туда, где его с нетерпением и легкой тревогой дожидались прохладный салон «фердинанда», Зеленков и бойцы «группы захвата».
На душе у Петрухина сейчас было… липко…
* * *
Возвернувшегося товарища Котька приветствовал глумливым:
— Дамы и господа! На ваших глазах за смехотворную сумму в триста баксов двое служителей дорожного правопорядка совершили должностное преступление. Классический пример из разряда «Моя полиция — меня стрижет».
— Я протестую! — копируя зеленковскую интонацию, парировал Дмитрий. — В данном конкретном случае они помогли правому делу!
— Вот только завтра они точно так же помогут конкретному бандюку, который затеял злодейство.
— Ша! Хорош мне тут морализаторством заниматься! Второй Купцов на мою голову! Ты «карту купил, лапоть»?
[8]
Минуту спустя на столике в салоне «фердинанда» была развернута карта-схема Твери. Сметливый Зеленков довольно быстро сыскал на ней Железнодорожную — она действительно лежала на окраине.
— Вот с нее, пожалуй, и начнем, — резюмировал Петрухин.
— А почему с нее? — спросил любознательный боксер Витя.
В принципе, Дмитрий мог ответить на это: «А тебе какое дело? Тебя подрядили лишь для того, чтобы ты произвел захват. Да и еще большой вопрос: понадобишься ли ты вообще? Может статься, что вся черновая работа в итоге выпадет на долю рукопашника Сани». Он мог бы так ответить, но отлично понимал, что эти парни рискуют ничуть не меньше, чем он, а даже больше. Они рискуют и здоровьем, и, не исключено, свободой. А посему Петрухин объяснил предельно честно:
— Видишь ли, Виктор, в чем дело… Везти в Питер обоих — довольно хлопотное и рискованное дело. Придется выбрать кого-то одного. Кого — мы пока еще не знаем. Нам нужен тот, кто лично контактировал с заказчиком. Тот, кто может заказчика опознать и дать показания на очной ставке: мол-де, вот этот человек заказывал убийство предпринимателя Образцова. Понятно?
— Чего ж не понятного? Но почему все-таки мы начнем с Железнодорожной? — никак не желал униматься молодой и любознательный.
— Да потому, что она находится на самой окраине городка. Возможно, там более благоприятные условия для операции. Но может статься, это и не так. И тогда нам придется посмотреть адрес на улице Третьей Пятилетки. Но сейчас мы едем на разведку на Железнодорожную.
— А засады там быть не может? — спросил более взрослый и по этой причине более осторожный Саня. — Вдруг эти гибэдэдэшники нас сдадут?
— Это навряд ли. В полицию наши гаишные друзья не обратятся. Это точно. А к альтернативной стороне… Хм… Понимаешь, для этого нужно, чтобы кто-то из двоих был лично знаком с Петровым либо с Мирошниковым. Что само по себе маловероятно.
— Вы же сами говорили, что Тверь — город маленький?
— Маленький, но не настолько, чтобы все тут знали всех. В общем, не бери, Саня, в голову.
Петрухин перебрался за руль, а Зеленков сел рядом с ним, развернув на коленях карту. «Фердинанд» затарахтел дизелем, помигал левым поворотником и двинулся на окраину Твери.
Петрозаводск, 24 августа, ср.
— А дьявол, как известно, кроется в деталях! Именно по деталям можно понять и оценить степень ужасности картины.
В ответ Долиханов засмеялся коротким механическим смешком и с деланым удивлением спросил:
— Виктор Альбертович! Неужто после всего, мною поведанного, тебя не ужаснули наши местечковые бизнес-перспективы?
— Э-э-э, Дамир Алиханович! Да ты, по ходу, ужаса настоящего в жизни еще и не видел…
Разговор проистекал в суши-баре четырехзвездочного отеля «Онего-Палас», в который с самого ранья, сразу после поезда, заселились Брюнет и Купцов. Конечно, для такого бизнес-мастодонта, как Голубков, количество звезд было маловато, но ничего более навороченного столица Карелии питерским гостям предложить пока не могла.
