— Согласно коварному замыслу Павла Тимофеевича, по завершении акции с бомбометанием Гордеев должен был склеить ласты, отведав вискаря, который ему загодя презентовал Бажанов. Между прочим, девять тысяч рублей бутылка! — Здесь Петрухин блаженно зажмурился, поскольку даже при нынешних доходах такового напитка позволить себе не мог. — Устранив Гордеева как непосредственного участника и свидетеля, Бажанов с Файзуллиным намеревались пустить в ход наградное комаровское оружие.
— Так это их человек стащил ствол у Комарова?
— Так точно. Из этого пистолета планировалось убийство Тараса. После чего в ментовку должны были уйти материалы, доказывающие причастность покойного Гордеева к нашей веселухе на «Океане».
— И тогда убийство Тараса из ствола начальника «магистральной» СБ читалось бы как достойная ответка? Логично укладывающаяся в общее русло былого конфликта между Тарасом и Брюнетом? — догадалась Асеева.
— Вы — большая умница, Яна Викторовна.
— Мерси за комплимент, Дмитрий Борисович.
— Вот только бажановский планчик сбойнул, — немного ревнуя, перехватил инициативу разговора Купцов. — Во-первых, Кирилл вискарика по каким-то причинам пить не стал, а затем его и вовсе приговорил совершенно левый, безвинно пострадавший товарищ. А во-вторых, благодаря гордеевскому «эксцессу» и его же патологической жадности, мы с Купчиной сумели добраться до него первыми. Обскакав и Тараса, и Пашу Тимофеевича. Но Файзуллин с Бажановым за последнее были не в курсе и совместными усилиями, сидючи за столиком ресторана «Жан-Жак Руссо», сочинили новое развитие сюжета. Но здесь уже Димка больше в теме.
— Да, Димка в теме. В общем, теперь они решили использовать комаровский ствол для убийства Кирилла Гордеева в Сергиевке. Туда же, аккурат к будущему хладному трупу, они заманили сначала нас с Купчиной, как… хм… «брюнетовских шестерок»… а также ментов. У коих не оставалось бы сомнений в том, что именно люди Брюнета расправились с Гордеевым.
— А смысл?
— Ну Комарова при таких раскладах однозначно взяли бы под стражу. А нам с Леонидом Николаевичем, равно как и нашему разлюбезному боссу, устроили бы такие процессуально-бубновые хлопоты, что… у-у-у-у! Одновременно в руки к Брюнету должны были попасть некие «неопровержимые доказательства» причастности организации этих хлопот персонально Тараса. И далее…
— …и далее очередная крупномасштабная война между нашими коллективами оказалась бы неминуема, — докончила юрисконсульт.
— Здесь — к гадалке на ходи. И вот тогда, в ходе этой самой войны, Тараса можно было смело валить любыми подручными средствами. Списав это дело на нас.
— Хитро придумано.
— Придумано неплохо, — нехотя согласился Купцов. — Вот только аэрозольная граната, с которой, собственно, все и началось, причудливым образом трансформировалась в бумеранг.
— Это как?
— Как раз сейчас Брюнет и Тарас снова встречаются в заведении господина Мхитаряна. И на повестке дня у них в общем-то только один вопрос: заключение пакта. Навроде того, что имел место быть между Молотовым и Риббентропом.
— Назначив «Польшей» фирму «Эдельвейс», — хохотнул Дмитрий. — И поделом! Как говорится, не рой яму другому, а используй ту, что он вырыл для себя… Ладно, братцы, вы тут поворкуйте, а я скоро вернусь. Мне тут… э-э-э… короче, надо…
— Я думаю, что Яна Викторовна любезно позволит тебе воспользоваться «удобствами» своей палаты, — подколол напарника Купцов.
— Очень смешно, — буркнул Петрухин и выскользнул из палаты.
— Яна! Ответь мне, пожалуйста, на один вопрос, — воспользовавшись обстановкой тет-а-тета, попросил Леонид.
— Да хоть на два, — любезно позволила Асеева.
— Скажи: в воскресенье утром Петрухин был у тебя здесь?
— Нет. А с какого перепугу?
— Это… Это точно?
— Леонид Николаевич! А вам не кажется, что подобного рода уточнения попахивают бестактностью? Если не откровенным хамством?
Пристыженный, но одновременно заинтригованный Леонид сбивчиво извинился и со словами «я на секундочку» вслед за приятелем вышел в больничный коридор. Очень вовремя вышел, успев разглядеть в самом конце оного Петрухина, зашагивающего в некий кабинет.
Сгорая от любопытства, Купцов проследовал туда же и остановился перед дверью с табличкой, повествующей о том, что внутри обретает «Старшая сестра отделения Климова Наталья Александровна». Удивленный Леонид тихонечко приоткрыл дверь, заглянул в образовавшуюся щелочку, и…
И ему открылась потрясающая по силе эмоционального воздействия картина. За подписью: «Инспектор Петрухин страстно овладевает старшей сестрой Климовой на ее рабочем месте».
— Ну тогда я вообще ни хрена не понимаю! — обалдело прошептал Купцов и, осторожно прикрыв дверь, отправился обратно в палату.
* * *
— Ну что ж, Виктор, я рад, что между нами более не осталось обид и недомолвок.
— А уж как я-то этому рад, Олег.
— Думаю, план вполне реалистичен, и через месячишко-другой «Эдельвейс» полностью перейдет под наш совместный контроль.
— А Файзуллин? Если требуется какая-то практическая помощь…
— Нет, благодарю. Это — сугубо МОИ проблемы!
— Как скажешь.
— Осталось решить еще два момента. Во-первых, по «Эдельвейсу». Какой процент ты хотел бы получить?
— Поскольку этот бизнес для меня не является профильным, я вполне удовлетворюсь четвертью.
— Двадцать пять процентов — более чем разумная цифра. Я согласен. И второе — надо что-то решить по Бажанову. Я предлагаю…
— Не возражаю. Только постарайтесь это дело обставить под видом «деятельного раскаяния путем самоубийства». Демонстративно-показательная мокруха в данном случае нежелательна.
— Чего так?
— Нам в этой истории косвенно помогала парочка действующих копов. А также депутатские «квадриганы». Не хочется их ненароком засветить и подвести. А то, сам знаешь, начнется следствие, потянутся ниточки… Опять же — у ментов и без того «глухарей» хватает. Пускай накопившееся разгребают.
— Хорошо. Будь по-твоему…
КОНЕЦ ТРЕТЬЕЙ КНИГИ
