В общем, действия окончательно перешли в позиционную фазу. Видимо, арабы, не собираясь упускать жирную добычу, намеревались дождаться, когда у кяфиров
[18]
закончатся боеприпасы, – а Олег Иванович в свою очередь прикидывал, когда наконец конные кавасы, едущие в голове каравана, услышат вдалеке перестрелку и удосужатся проверить, в чем дело. И тогда бедуинам придется убираться несолоно хлебавши – местные племена, расселившиеся вдоль тракта, жили за счет паломников и нипочем не потерпели бы чужаков в своем огороде.
Беда была в одном: путешественники, желая проделать как можно больший путь до полуденной жары, отправились в дорогу слишком рано – и успели проехать изрядное расстояние. Олег Иванович припоминал селение, где их встретили камнями: одна надежда на то, что паломники постараются поскорее миновать негостеприимное местечко и не станут задерживаться на дневной привал. Тогда, пожалуй, был еще шанс дождаться помощи. А вот если начальник каравана договорится со стариками, чтобы те уняли своих отпрысков (а чего бы не договориться – деньги все любят!), – тогда паломники наверняка захотят отдохнуть и освежиться на площади возле колодца. Мукари вроде упоминали, что на ночь в этом селении караваны обычно не останавливаются, но мало ли… А вот им ночи, скорее всего, не пережить – стоит сгуститься тьме, как арабские бандиты начнут воевать по-другому: подползут к зданию, возьмут защитников в ножи.
Так что Олег Иванович не прекращал стрельбы по кучковавшимся вдали арабам, хотя теперь выстрелы раздавались реже – пора было экономить боеприпасы. За два часа осады он извел не меньше трети наличных патронов. Правда, к револьверу и Ваниной двустволке боеприпасы имелись в изобилии, – но это на крайний случай, если арабы все же решатся на штурм.
Глава 11
В комнате пластами плавал табачный дым. Курили все – пожалуй, кроме Ольги, сидевшей в углу протертого кое-где до дыр дивана. Она смотрела прямо перед собой, поджав слегка губы, – и это придавало лицу независимое выражение. Даже Геннадий, избегавший обычно табака, вертел в пальцах сигарету. Он выделялся в компании строгим костюмом с галстуком; остальные были кто в чем – в футболках, джинсах; Дрон щеголял натовским «пустынным» камуфляжем. Предводитель стоял; остальные сгрудились за столом, заваленным пакетиками из-под чипсов и пивными бутылками, и в разговор предпочитали не вмешиваться.
– И все же я не понимаю, зачем мы это затеяли, – девушка говорила с отчетливой гримаской брезгливости. – Надо же – такой спектакль, и все – чтобы обдурить тринадцатилетнего мальчишку! Стратегический ход…
Геннадий снисходительно улыбнулся:
– То-то и оно, что не понимаешь, лапочка…
Ольгу неизменно бесил покровительственно-пренебрежительный тон бывшего бойфренда. Тот прекрасно об этом знал – и не мог отказать себе в удовольствии подколоть строптивую подругу.
– Что ж, попробую растолковать. Во-первых, – он разогнул указательный палец, – а как бы иначе он отдал нам эти свои бусины? Или ты предлагаешь силой у него их забирать? Нет, я понимаю, приятно решать сложные вопросы простыми методами, но в данном случае это не годится. Домик с порталом, видишь ли, принадлежит его папаше, и если мы вытряхнем из сынка то, что нам понадобилось, – нас могут не понять.
Ольга гневно вскинулась:
– У меня и в мыслях не было!..
Но Геннадий перебил девушку:
– Ну да, конечно. Ты белая и пушистая, как я мог забыть? Но тем не менее – как бы мы иначе получили бусины? И это только первое соображение. Второе же таково. – И Геннадий разогнул средний палец: – Сейчас парнишка испытывает чувство вины перед этими Олегом Ивановичем и его сынком – за то, что он вроде как нарушил обещание и все нам рассказал. Где гарантия, что он им попросту не напишет? Те, конечно, немедленно бросят все дела и примчатся в Москву – и что прикажешь тогда нам делать? Я бы на их месте постарался лишить нас малейшей возможности наладить контакт с девятнадцатым веком – и не думаю, что они дурее меня. А теперь у парнишки крепко засело в голове, что тем самым он разрушит твое с лейтенантиком «счастье», – так что, глядишь, он и повременит…
Дрон, потянувшийся было за двухлитровым баллоном «Очаковского», хмыкнул, но Геннадий облил его таким взглядом, что тот предпочел раствориться на фоне обоев – благо расцветка позволяла.
– А этого, – продолжал Геннадий, – романтическая натура нашего гимназиста не допустит. Сейчас он ощущает себя благодетелем двух любящих сердец – и упивается этой ролью. Вот и хорошо, и пусть – лишь бы глупостей не наделал.
Ольга скривилась от отвращения:
– Ген, неужели ты не понимаешь, что это все попросту мерзко? Ну ладно мы – в конце концов, в наше время никого уже не удивишь ни цинизмом, ни расчетом. Но он-то, мальчишка этот! У него глаза светлые, он верит и в любовь, и в добро, и в лучшее в людях – а ты вот так, за здорово живешь, манипулируешь его чувствами? Ты хоть понимаешь, что мы ведем себя как последние подонки?
– Подонки, говоришь? – Спокойствие по-прежнему не изменяло лидеру Бригады. – Да, я прекрасно понимаю, что вынужден совершать не вполне… этичные поступки. Но – для чего я это делаю? Ты не задумывалась, что принцип «цель оправдывает средства» охаян теми, кто боится, что однажды найдутся такие цели, которые и правда оправдают средства по-настоящему жестокие – по отношению к их обывательскому мирку? Да, я – мы все! – вынуждены совершать предосудительные поступки. И, черт возьми, мы будем их совершать! Не я сказал: «Морально и этично все, что ведет к победе правого дела!» Нашего с тобой, заметь, дела. А любой другой подход ЗАВЕДОМО ведет к поражению! Неужели страдания людей, которые еще только предстоят там… – Геннадий замолк, видимо опасаясь потерять контроль над собой.
– И, наконец, третье, – он выставил третий палец. – Твой влюбленный по уши лейтенантик. Поверь, он не меньше тебя – да что я, куда больше! – переживает насчет «подлости», что мы позволили себе по отношению к гимназистику. А если пока и не сообразил, что к чему, то скоро додумается. И хорошо и прекрасно – пусть помучается. Знаешь, сделанная совместно гнусность порой связывает людей покрепче иных обязательств. Да и не будет он особо себя грызть – вон как на тебя смотрел, – так что найдутся темы для размышления и поприятнее. Опять же – он сейчас готов Россию спасать, флот свой любимый строить, к войне с Японией готовиться… Спасибо авторам, которые пишут про попаданцев, – помогли мне мозги этого летехи занять капитально, так, что ему еще долго не до того будет.
– Так ты считаешь, что все про попаданцев – фигня и ничего у него не выйдет? – подал голос Дрон. Он и сам любил полистать книжицы подобного жанра, особенно те, в которых героический спецназовец штабелями кладет фашистов где-нибудь в белорусских лесах, и теперь в некотором смысле сочувствовал лейтенанту; все же тот готовился воплотить идеи его любимых авторов.
– Да какая разница! – отмахнулся Геннадий. – Выйдет – не выйдет… нам-то что? Главное, чтобы он с головой в эти корабельные и прочие затеи ушел и под ногами у нас не путался. А мы ему поможем. Если будет хорошо себя вести – книжечки интересные подкинем, с картинками…
