– Платформа Борки! Стоянка одна минута. Просьба господам пассажирам не выходить из вагонов. Поезд стоит одну минуту! Просьба не покидать вагонов!
– Какие еще Борки? – удивился Иван. – Нет в расписании никаких Борков! Может, сломалось что?
– Да нет, вряд ли. Наверное, почту берут… – начал было Олег Иванович, но вдруг сообразил: – Борки? Ну надо же! Те самые?
– Какие – те самые? – поинтересовался сын. – Опять какое-то знаменитое место?
– И еще какое! – вздохнул Олег Иванович. – Неужели не слыхал?
Иван помотал головой.
– А что там твой Брокгауз говорит? – осведомился отец. – Ты, кажется, уверял, что в нем все на свете найти можно?
Ход был безошибочным – Иван немедленно уткнулся в планшет и принялся лихорадочно перелистывать виртуальные страницы, то и дело выглядывая в окошко – не исчезли там эти Борки, будь они неладны? Может, и искать-то уже нечего?
Борки никуда не исчезали. Зато двинулся поезд: после звона колокола, свистка и крика «Отправля-а-а-емся!» состав лязгнул сцепками и пополз, постепенно набирая скорость.
– Вот они, Борки! – радостно воскликнул Иван. – Нашел!
И принялся читать:
«Борки – село Змиевского уезда губернии, при рч… – речке, наверное? – …в двадцати пяти верстах от Змиева, жителей около тысячи пятисот душ…»
– …И что с того? А, вот, нашел…
«…Получило известность после крушения здесь императорского поезда 17-го октября 1888 года. В этот день в 2 часа 14 минут, на 277 версте от Курска, когда поезд, спустившись с уклона, шел по ровной насыпи… сильный толчок сбросил с места всех ехавших в поезде…»
Иван оторвался от планшета и удивленно взглянул на отца:
– Так что, здесь разбился поезд Александра Третьего?
Отец усмехнулся – кто бы сомневался! – и ласково спросил:
– Какой год у нас на дворе, не напомнишь?
– Тысяча восемьсот восемьдесят шестой, август… – начал Иван и замолк.
– То-то… все понял!
– То есть – поезд еще только разобьется, через два года?
– Наконец-то дошло, – съязвил Олег Иванович. – Не все одному мне в годах путаться…
Иван пропустил шпильку мимо ушей.
– А император останется жив? Верно ведь?
– Верно, останется. Спасение государя объявят чудом и даже построят по этому случаю храм. Во-о-н на той горке.
Ваня припал к окну – поезд, постепенно разгоняясь, проходил мимо просторного, залитого солнцем косогора. Проводив приметное место взглядом, мальчик вновь уткнулся в планшет:
– Точно, тут написано, что на него деньги собрали. Значит, когда писали статью в Брокгаузе, еще не построили? Вот, слушай:
«…У места крушения вскоре был устроен скит, именуемый Спасом-Святогорским. Тут же, в нескольких саженях от насыпи, сооружается великолепный храм… – вот, точно про это место, – радостно закричал мальчик: – Самое высокое место насыпи… – это то место, где во время крушения стоял великокняжеский вагон, из которого выбросило невредимою великую княжну Ольгу Александровну…»
– Да, вот где-то здесь он и будет стоять… – кивнул Олег Иванович. – Пока не взорвут.
– Как – взорвут? Кто? – возмутился Иван. – Большевики? Так же, как и храм Христа Спасителя?
– «А часовню тоже я развалил»? – поморщился отец. – Заладил, понимаешь: «большевики» да «большевики»! Немцы, в сорок третьем… хотя точно не скажу. Может, и правда наши. Дело было во время войны, тут такое творилось – не до храмов было. Потом он полвека простоял без купола, пока в двухтысячном его не восстановили.
– Так, значит, там он и стоит? – поинтересовался Ваня.
– Не знаю, – пожал плечами отец. – Наверное. Куда он денется? Это же Харьковская область… то есть губерния.
– Значит, Украина… – протянул мальчик.
Олег Иванович поморщился. Не хотелось вспоминать о том, что творится сейчас в этих краях в их времени.
Иван, к его облегчению, не стал развивать тему.
– А государь даже и не пострадал! Вот тут написано:
«…Все бросились их разыскивать и вскоре увидели царя и его семью живыми и невредимыми. Вагон с императорскою столовою, в которой находились их величества с августейшими детьми и свитой, потерпел полное крушение. Вагон был сброшен на левую сторону насыпи и представлял ужасный вид: без колес, со сплюснутыми и разрушенными стенами, вагон полулежал на насыпи; крыша его лежала частью на нижней раме…»
– Говорили, – добавил Олег Иванович, – что Александр Третий, обладавший недюжинной силой, держал на плечах крышу вагона, пока его семья и другие выбирались из-под обломков.
– Здорово! – удивился Ваня. – Крышу вагона – и на плечах? Это же какой бык был!
– Еще бы, – кивнул отец. – Его вообще богатырем называли – не то что худосочный Николай.
– Так, значит, государь совсем нисколечко не пострадал?
Олег Иванович покачал головой:
– Не сказал бы. То есть во время самого крушения он остался невредим, но стал жаловаться на боли в пояснице. Оказалось – при падении государь повредил почки. А через шесть лет простудился, заболел нефритом и умер в своей любимой Ливадии. Такая вот история…
– Жаль, – сказал Иван. – А если его как-нибудь спасти? Хороший ведь царь, не то что размазня Николашка…
– Ты все же того… поуважительнее, – поморщился отец. – Святой все же. Но в общем – согласен. Хороший был император и умер в каких-то сорок девять лет. Для государственного деятеля – не возраст, все, считай, впереди. Вот, скажем, Бисмарк – ему сейчас сколько, восемьдесят один год? Однако же всей европейской политикой вертит, как хочет…
– Ну да, – не стал спорить мальчик. – А что вообще с поездом случилось?
– Кажется, технические неполадки, – неуверенно ответил Олег Иванович. – Я и сам толком не знаю. Вроде – то ли состав был слишком тяжелым, то ли один из двух паровозов с рельсов сошел…
– Простите, господа, я вам не помешаю? – раздалось от дверей купе.
Путешественники подняли головы – в дверном проеме стоял господин лет сорока – сорока пяти, в путейском мундире и фуражке с эмблемой инженеров ведомства путей сообщения: перекрещенные топор и якорь.
– Видите ли, я служу инженером в Харьковском управлении дороги; в Борках сел до следующего разъезда по служебной надобности. А вы, я слышал, обсуждаете железнодорожные аварии? Смею вас заверить, Курско-Харьковско-Азовская железная дорога содержится в образцовом порядке, вам ничто не угрожает…
– Что вы, господин инженер, мы нисколько в этом не сомневаемся, – ответил Олег Иванович. – Просто мы не так давно видели литерный состав
[80]
с двумя паровозами – вот сын и спросил – не опасно ли это?
