Дверь открылась, и Петрушева в сопровождении дежурного сержанта препроводили в камеру.
Начальник отдела подполковник Карасев, наморщив лоб, читал заключение экспертизы по найденному у Петрушева автомату. Определить, откуда он прибыл, не представлялось возможным: номера были старательно спилены, но ствол, судя по износу, имел значительную биографию. Обладай оружие должным красноречием, непременно рассказало бы, из какой именно части света прибыло в Первопрестольную. Это вполне могла быть Чечня, где подобного оружия едва ли не целые склады. Автомат мог подойти также из Приднестровья, где в свое время тоже было жарко. Не исключено, что его доставили откуда-нибудь с Донбасса, где тоже отсутствует должный учет. Возможно, оружие успело повоевать за последние годы в дюжине горячих точек, но тем не менее продолжало оставаться в строю. Во всяком случае, списывать его никто не собирался, и будет оно служить до тех самых пор, пока вороненый ствол не разнесет от пороховых газов.
Не было отпечатков и на найденных картинах. Машина тоже принадлежала не Петрушеву, так что по-серьезному зацепиться было не за что.
Подполковник Карасев знал Николая Петрушева по совместной службе. Некоторое время они даже приятельствовали, но потом дружба как-то разладилась. Петрушев имел неуравновешенный характер, ставший причиной его увольнения из полиции. С его участием и раньше происходили разного рода «недоразумения», но как-то все по-мелкому: мог надавить на свидетеля, отвесить оплеуху арестованному, поцапаться во дворе дома за парковочное место. По-серьезному он залетел, когда обмывали его капитанские погоны. В какой-то момент стало понятно, что спиртного на ближайший час не хватит, и Николай, как виновник торжества, вызвался сходить за водкой до магазина, располагавшегося буквально в пятидесяти метрах от отделения. Однако прошел и час, и два, а он не возвращался, и когда уже собирались отправиться на его поиски, из соседнего отделения вдруг позвонили и сообщили, что Петрушев пальнул из табельного оружия в охранника магазина (ладно, еще не попал!). На выстрел подскочили сослуживцы и, скрутив хулигана, крепко наподдали ему по физиономии, а потом отвезли в отделение. Дело просто чудом удалось замять.
Но вот когда он избил племянника заместителя мэра, здесь уже не обошлось. От суда его спасла только психиатрическая экспертиза, признавшая его негодным к полицейской службе. Проболтавшись в больнице с полгода, Петрушев был списан подчистую и как-то быстро затерялся в Москве. Их дороги более не пересекались, и кто бы мог подумать, что он объявится таким вот неожиданным образом.
Старший лейтенант Якимов, вызванный в кабинет несколько минут назад, тихо сидел за столом напротив и ждал от него решения. В какой-то момент подполковник Карасев ему даже позавидовал – глазеет себе по сторонам, и никакой ответственности!
В этом деле был еще один моральный момент. Как бы там ни повернулось дело, Николай Петрушев по-прежнему оставался бывшим сослуживцем, весьма толковым опером, который в минуты опасности всегда мог прикрыть спину. Годы, проведенные в совместной службе, тоже не перечеркнешь, и можно было припомнить пару серьезных случаев, когда Петрушев реально рисковал жизнью, спасая своих коллег. Отмахнуться от автомата было невозможно, но и прямых улик, чтобы «закрыть» его, тоже было недостаточно.
– Хозяйку машины пробил? – наконец спросил Карасев, подняв глаза на старшего лейтенанта.
– Пробил… Машина записана на Лиони Хофер. Она бывшая гражданка России, ныне проживает в Германии. Уверяет, что ни к оружию, ни к картинам никакого отношения не имеет. И вообще не знает, каким образом оружие попало в багажник. Сама она уже месяц не садилась за руль, а за это время с ее машиной могло произойти что угодно. Кроме Петрушева, по доверенности на ней разъезжало еще два человека, и не исключено, что машину они передавали кому-то еще.
– И как тебе показалась эта фрау Хофер? Ты с ней разговаривал?
– Довелось, – вздохнул Якимов. – Весьма смазливая бабенка, где-то около тридцати. Холеная, ухоженная, сразу видно, что при больших деньгах. Да и как может быть иначе, если на такой тачке разъезжает. Я тут поспрашивал о ней у ее соседей, так они в один голос говорят, что машину она действительно редко использует. В основном на ней разъезжают какие-то мужики. А кто они такие, никто не знает: не то родственники, не то любовники.
– Что еще она рассказывала?
– Сказала, что будет жаловаться, – пожал плечами Валерий.
Подполковник Карасев понимающе кивнул: как же без этого! Кто нынче не жалуется? Все грамотные! Дело представлялось с самого начала непростым. Выявлять личные связи этой бабенки – неблагодарное занятие: кроме как раздражения с ее стороны и очередных петиций начальству, подобная деятельность ничего более не сулила. К тому же у дамочки могут быть серьезные связи. Таких холеных и красивых очень любит высокопоставленное начальство, а это все ненужные проблемы. Мало того что станут отрывать от дел, так еще будут чинить разные козни по службе. Аналогичных случаев Дмитрий Карасев мог припомнить немало – люди писали рапорты об увольнении на самом взлете своей карьеры. А свою работу он любил, дорожил ею несказанно и подставляться из-за сумасшедшего и иностранки не желал.
– Будь все это неладно! – чертыхнулся подполковник. – Только этого еще не хватает. Меня вчера в управление начальник отдела вызвал. Прошелся по всем моим делам… И так меня поставил, и эдак! И так меня сделал, и растак!.. Я даже возразить ему не посмел. А при моих погонах слушать такое неприятно. Не по чину! А тут еще это… Чувствую, что этот Петрушев боком мне выйдет!
– А может, все оформить как есть и передать дело в суд? – осторожно предложил Якимов. – Мы свое дело провели грамотно.
– Ты думаешь, мне в кайф, что ли, заниматься каким-то сумасшедшим и какой-то там иностранкой? – хмуро посмотрел подполковник на Якимова. – Он завтра же принесет с десяток справок, что на него накатило беспамятство и что он сумасшедший. И знаешь, ведь так оно и есть… Я еще удивляюсь, как это его из сумасшедшего дома выпустили… Ладно, не будем о грустном… Эту бабу мы тоже никак не прижмем, она ведь гражданка Германии. Одной писанины на месяц наберется. А потом она возьмет и упрется, скажет, что русский совсем позабыла. Что тогда? Нужно будет нанимать переводчика, чтобы он переводил всю ее ахинею! И что самое удивительное, юридически она будет права на все сто процентов!
Прозвеневший звонок прервал разговор.
– Слушаю, – поднял Карасев трубку.
– Вот что, Дмитрий Захарович, это тебе полковник Сарапин звонит.
– Слушаю, товарищ полковник, – невольно распрямился Карасев.
– У тебя находится Петрушев?
– Так точно, товарищ полковник, у меня.
– При каких обстоятельствах произошло его задержание?
– Его задержал патруль, он сидел в машине и пил коньяк, а потом…
– Та-ак… Машина была припаркована?
– Так точно, но когда обыскивали машину, в багажнике нашли автомат, а также…
