Ну конечно: с экрана, как она и думала, услышав из прихожей мужские голоса, вещают трое всезнаек с непроницаемо-серьезными лицами… неизменные темные костюмы и редкая поросль, где чуть больше, где чуть меньше, на макушках, самим своим видом призванных парализовать зрителя мудростью речей о политике и общественной стратегии. Экран такой огромный, что их руки, ноги и губы, находившиеся в непрестанном движении, казалось, живут своей отдельной жизнью, излучая смертную скуку, которая, слава богу, доносится до Магдалены тихим бормотком, пока она объясняет подруге, что «самовлюбленность Нормана вызывала бы у окружающих чувство неловкости, даже если бы он проявлял ее более тонко, хотя тонкость и Норман – вещи несовместимые». Иногда ей кажется, что ее сейчас стошнит.
Следя за экраном краем глаза, она замечает, что деловые костюмы сменила реклама. Мужчина сорока с лишним лет в форме для игры в гольф прыгает по гостиной а-ля баскетболист бумс бумс бумс бумс бумс, а женщина помоложе и двое детишек, показывая на него пальцем, покатываются со смеху. Потом прыгун куда-то исчезает, а экран словно наполняется светом – это мы перенеслись на регату по случаю дня Колумба…
– Норман просто лез из кожи вон, чтобы его признали великим порнодоктором и пригласили на одну из яхт.
Магдалена мельком глядит на экран – а там уже другой рекламный ролик, анимационный: тридцать или сорок поросят с крылышками, этакий боевой отряд, летят по небесной сини и вдруг, один за другим, начинают отделяться и ухать вниз, наподобие пикирующих бомбардировщиков, после чего на экране появляется одно слово: «анасол»… а тем временем Магдалена рассказывает Амелии, как «девицы выковыривали свои бикини из задниц, а парни стаскивали шорты и трахали их сзади, прямо на палубе, на глазах у всех, и Норман уговаривал меня снять лифчик, но я знала, что на этом он не остановится». Магдалена лишь на секунду включается, когда на экране возникает ведущий новостей. Показывают тренажерный зал и тридцатипятилетнего накачанного мужчину, ко рту которого репортер поднес микрофон. Магдалена смутно замечает двигающихся на заднем плане ребят лет девятнадцати-двадцати с чем-то… вот уж совсем неинтересно… Куда занимательнее рассказывать Амелии про Нормана… «Он сидит на палубе в тесной компании полусотни бездельников, в основном мужчин, которых пора лечить от порнозависимости… и желательно поскорее… и при этом он сам порнопсихиатр, подумать только! Картинка та еще. На огромном парусе, как на экране, показывают порнуху, ¡Dios mío! И ужасней всего реакция Нормана! Из-под плавок у него торчит вот такой дрын! Кто, спрашивается, тут зависимый? Глаза горят. Эти проекции гигантских хуев на парусе… и девки, раздвигающие ноги… казалось, в их пещеры может войти, не пригибая голову, взрослый мужик. Я глазам своим не верила!»
Магдалена так увлеклась подробностями, что пропустила момент, когда на экране возникла шхуна с высоченными мачтами и огромными парусами, а на верхотуре самой высокой мачты происходила какая-то возня между крошечными фигурками; и вот мужчина покрупнее взял в клещи маленького, готового сорваться вниз и наверняка погибнуть, обхватив вокруг талии ногами, и стал спускаться по тросу на руках… все ближе, ближе к верхней палубе… и вот уже камера поймала лицо спасателя…
– Ты глянь! – восклицает Амелия. – Это не твой ли бойфренд?
Магдалена впервые внимательно смотрит на экран.
– ¡Dios mío! Нестор!
От этого зрелища у нее перехватило дыхание. В свое время она пропустила этот телерепортаж. В тот день она была слишком поглощена тем, как набраться храбрости и уйти от матери, помахать ручкой родной Хайалии. А сейчас она не в том настроении, чтобы лицезреть великий триумф Нестора… но любопытство сильнее.
– Амелия, ты не прибавишь звук?
Но та и без того жмет на кнопку пульта, опережая ее просьбу. На них наплывает лицо Нестора, а с дамбы за его спиной летят неодобрительный вой и улюлюканье и выкрики на испанском, английском и бог знает на каких еще языках.:::::: Вот и отлично! Люди одной с ним крови высказывают ему свое «фэ»! И чего тогда стоит вся его слава, так? Так! Хайалиа… либо ты порываешь с ней навсегда, либо она засасывает тебя, пока ты не задохнешься… а Нестор – ее часть, неотъемлемая часть… Как они смеют, эти американос, раздувать его репутацию и делать из него героя? Как они смеют намекать на то, что я совершила неправильный выбор, дав отставку… знаменитости?!::::::
– ¡Caramba! – восхищается Амелия. – А он и вправду хорош, твой хайалийский дружок!
Магдалена отвечает тихо, но резко и с раздражением:
– Хайалийский или не хайалийский, он мне не дружок.
Амелии представился шанс повалять дурака, и она его не упускает:
– Ну хорошо, он тебе не дружок. Но ты ведь не станешь отрицать, что он классный! – На экране возникает газетная фотография Нестора с голым торсом. – Он бы мог позировать для скульптуры какого-нибудь греческого бога. – В глазах Амелии играют лукавые огоньки. – Магдалена, ты уверена, что не передумаешь? Может, тогда меня с ним познакомишь?
Магдалена открывает рот, но не издает ни звука. Она не знает, как ее срезать. Лицо застыло, и она им больше не владеет…:::::: Спасибо тебе, Амелия! Спасибо, дорогая. Как мило, что ты облекла в слова мои ощущения… и бросила их мне в лицо.::::::
Армада анимационных крылатых поросят несется с невероятной скоростью… белые облачка проносятся на фоне ярко-синего, освещенного солнцем неба… под вагнеровский «Полет валькирий»… поросята бомбами падают вниз на невидимые объекты. Глубокий баритон сообщает: «Мягкий… мгновенно и сильно действующий… бьющий точно в цель… АНАСОЛ». И тут же, во весь экран, это слово.
– Анасол, – произносит вслух Евгений. – Что это?
– Тебе это ни к чему, – отзывается Нестор. – Такой крем.
Они сидят перед телевизором в съемной студии. На часах – полпервого ночи, Нестор только что вернулся с дежурства, оттрубив с четырех до полуночи. Они смотрят местные новости: первый выпуск в восемнадцать ноль-ноль, второй в полночь. Световое пятно сообщает о возвращении команды дикторов – троих мужчин и женщины – за длинный стол в виде подковы: они сидят и читают новости с телесуфлера. Все четверо прыскают и строят рожи, давая понять, что хорошо оттянулись во время рекламной паузы… и что под конец выпуска зрителя ждет легкий и довольно забавный сюжет. Начинает ведущий:
– Ну что, Тони, деловые новости в Майами, похоже, приняли петлистый поворот… или, правильней сказать, узловатый?
Тони, читающий деловые новости, в ответ качает головой.
– Признайся, Барт, ты уже в курсе, что эта история связана с лазаньем по канату, или только мне так повезло? – Переводит взгляд на телесуфлер и продолжает: – Лазанье по канату без помощи ног было популярным видом спорта в Европе и Америке не меньше тысячелетия, пока около пятидесяти лет назад, в 1932 году, его не исключили сначала из олимпийской программы, а затем и из программы подготовки в школах и колледжах. Казалось, эта забава исчезла навсегда… и тут один человек в Майами решил ее возродить, тем самым вызвав большой переполох в процветающей индустрии фитнес-центров Южной Флориды. И этот переполох разрастается.
