Питт промолчал. В голове у него возникла совсем другая мысль, очень туманная, совсем не ясная.
Телман снова стал пить чай, осторожно прихлебывая и время от времени дуя на жидкость.
Его начальник взял пышку, а потом еще одну. Они были чудесными, хрустящими и только что испеченными в небольшом количестве масла. Затем он осушил чашку.
– Я хочу еще раз допросить Хеннесси, – сказал суперинтендант, окончив чаепитие, – и хочу, чтобы вы при этом присутствовали. И, может быть, нам понадобится еще парочка лакеев. Могут возникнуть неприятности. Я попрошу присутствовать и мистера Рэдли, а также Дойла, Мойнихэна и О’Дэя.
Телман взглянул на него. Глаза его расширились. Он едва не спросил, что затеял Питт, но затем передумал, поставил чашку и пошел исполнять пожелание шефа.
Допрос проходил в библиотеке. Все уселись полукругом. Телман, введя в комнату Финна Хеннесси, снял с него наручники. Тот стоял, высоко, с вызовом подняв голову, и не отрываясь глядел на Питта. Всех остальных он старательно игнорировал.
– Мы знаем, что это вы привезли динамит в Эшворд-холл, – начал Томас. – Вам нет смысла это отрицать, и, надо отдать вам должное, вы и не пытались этого делать. Вы сказали также, что не подкладывали динамит в кабинет мистера Рэдли. И я вам верю. Основываясь на показаниях других, можно сделать вывод, что у вас не было такой возможности. Тогда кто же его подложил?
Юноша улыбнулся:
– Я вам никогда этого не скажу.
– Придется самим это вычислить. – И суперинтендант оглядел присутствующих.
Сначала он взглянул на Фергала Мойнихэна, сидевшего, положив ногу на ногу, и барабанившего пальцами по ручке кожаного кресла. Он был бледен какой-то мучнистой бледностью; ему явно было скучно, и все его раздражало. Около него с нетерпеливым видом сидел Карсон О’Дэй. Его беспокойный взгляд все время перемещался от Питта к Дойлу, потом к Хеннесси и обратно. Он с явным нетерпением воспринимал манеру, в которой Томас вел расследование, и досадовал, потому что не верил в ее эффективность. Падрэг Дойл откинулся на спинку стула, но выражение лица у него было настороженным. У Джека же был просто очень взволнованный вид.
– Это напрасная трата времени! – взорвался О’Дэй. – Вы уже всех опрашивали, уточняя, кто где находился и что делал и кто кого за каким занятием видел. Это, кажется, так элементарно!
– Да, конечно, мы уже всех опросили, – согласился суперинтендант. – И, судя по ответам, для всех присутствующих было невозможно подложить динамит в кабинет. Следовательно, кто-то солгал.
– Мне кажется, одна возможность ускользнула от вашего внимания, – снисходительно сказал О’Дэй. – Динамит мог подложить сам Макгинли. Он вовсе не был героем, старавшимся обезвредить его и спасти всех нас, как уверяет Хеннесси. Он был преступником, подложившим динамит, чтобы уничтожить Рэдли. Только он оказался неловким убийцей и ухитрился взорвать сам себя. Вот решение вопроса, которое все объясняет и подтверждает собранные вами показания. Не правда ли?
– Показания, касающиеся взрыва, – да, – ответил Питт с беспечным видом, внутри, однако, ощущая, как начинает разгораться тлевшая в нем до сих пор искра возбуждения. Надо было быть очень, очень осторожным. Один неверный шаг – и все пропало. – Но это не доказывает, что Макгинли убил и мистера Гревилла. Он не мог этого сделать, потому что вы сами слышали, как он разговаривал с Хеннесси в то самое время.
О’Дэй пристально взглянул на Томаса, все шире раскрывая глаза и замирая на месте.
Никто из присутствующих не двигался.
– Ведь вы же это слышали? Разве не так? – спокойно спросил Питт.
У Карсона был такой вид, словно он сделал удивительное открытие.
– Нет… – сказал он едва слышно, – нет, все так. Я слышал, как Хеннесси разговаривал с Макгинли. – Затем он круто обернулся к Финну: – Я слышал вас. Но я не слышал ни разу, чтобы Макгинли вам отвечал. Я слышал только ваш голос. И даже, в сущности, не знал, что он там был… я это лишь предполагал. Но вы сами солгали, чтобы выгородить его, точно так же, как в случае с динамитом. Он…
О’Дэй осекся. Продолжать не было необходимости. Волна крови, хлынувшая в лицо Хеннесси, делала это лишним.
Карсон быстро повернулся к Питту:
– Вот вам ваш убийца, суперинтендант! Это Лоркан Макгинли, агент фениев, саботажников чести и достоинства Ирландии, ее процветания и конечной гражданской свободы – свободы выбирать самим, без помощи динамита и пули, но пользуясь избирательным правом… вот истинный глас…
– Обманщик! – вырвалось у Финна. – Ты – вороватый убийца и обманщик! Какая свобода, какая честь в том, чтобы равнодушно смотреть, как женщины и дети голодают?! В том, чтобы сгонять целые семьи с их земли и прибирать ее к своим рукам? Да вы ненавидите ирландский народ! Вы любите только себя, свои деньги, свою землю… Ненавижу ваши грязные, лицемерные, ханжеские уловки, противные истинной Церкви Господней! Фении – борцы за свободу Ирландии!
– Являются ли они борцами или нет – сейчас не важно, Хеннесси, – громко и отчетливо сказал Томас. – Потому что не фении стоят за убийствами в Эшворд-холле.
О’Дэй похолодел.
Дойл дернулся на стуле и воззрился на Питта.
Финн Хеннесси тоже смотрел на суперинтенданта, не веря ни единому его слову.
– Это был кто-то, желавший саботировать работу конференции, – продолжал Томас, – так как опасался, что под председательством ирландского католика-либерала она пройдет успешно и представит свои рекомендации в Парламент. Ведь не только фении имели причины беспокоиться о результатах совещания.
– Нет, это были фении! – запальчиво воскликнул Хеннесси.
– Нет, не они, – возразил с той же убедительностью суперинтендант. – Расспросите-ка об этом своих друзей-фениев в Лондоне. В их среду проник человек со светлыми, немигающими глазами, который несколько раньше пытался раздавить Гревилла, наехав на его экипаж на всем скаку, а потом в Лондоне убил нашего человека, засланного к фениям…
– Вашего человека? – резко переспросил Дойл.
– Полицейского по имени Денби. Он был убит как раз перед началом совещания. Мы думали, что это случилось из-за того, что он узнал о плане устранения Гревилла, но только теперь стало известно, что его убил не фений. – Питт снова посмотрел на Хеннесси: – Вами манипулировали, Финн, и вам это хорошо известно; вот только это были не ваши сторонники. Вы стали орудием в руках протестантов. Они использовали вас в собственных интересах – и подвели под обвинение вас, а заодно и всех католиков-националистов. Они хотели, чтобы это совещание провалилось, потому что для них совершенно неприемлем компромисс – ведь иначе они потеряют поддержку своих собственных экстремистов.
– Чепуха! – вспыхнул Мойнихэн. – Все, что вы говорите, – абсолютная бессмыслица, крайне злобная и безответственная! Разумеется, это все фении. Они именно так и действуют. Мы были близки к соглашению, но они не могли этого допустить. Это Дойл виноват!
