Шарлотта заснула, совершенно истощенная эмоционально, и сон ее был беспокоен. Молодую женщину мучили тревожные сновидения; в какой-то момент ей показалось, что это во сне она слышит громкие крики.
Она еще только продиралась сквозь паутину сна, но Томас уже выскочил из постели и быстро зашагал к двери.
Крики продолжались, пронзительные и гневные. В них не было страха – лишь неконтролируемая, истеричная ярость.
Шарлотта почти упала, выбираясь из постели и едва не запутавшись в широких юбках ночной рубашки. Волосы ее наполовину выбились из сетки.
Томас остановился на лестничной площадке, устремив неотрывный взгляд на распахнутую дверь напротив. На пороге комнаты, сверкая глазами, стояла Кезия. Лицо у нее было бледным как мел, и только на щеках краснели два лихорадочных пятна.
Из западного крыла показалась Эмили в бледно-зеленом халате, наброшенном на ночную рубашку. Волосы у нее были распущены по плечам, а лицо посерело от страха. Джек, очевидно, вскочил раньше ее и уже бежал по лестнице вверх.
Из двери, расположенной чуть дальше, показался Падрэг Дойл, а через секунду к нему присоединился Лоркан Макгинли.
– Ради бога, что случилось?! – воскликнул хозяин дома, оглядывая всех поочередно.
Шарлотта проследила за взглядом мужа – он заглядывал за дверь, которую, широко распахнув, придерживала Кезия. Миссис Питт увидела огромную кровать с металлическими шишечками, на которой лежало смятое одеяло. Под ним полусидела Айона Макгинли. По ее обнаженным плечам рассыпались черные волосы. Около нее, в полосатой, вздернутой кверху ночной рубашке, сидел Фергал Мойнихэн. Айона пыталась натянуть одеяло на себя.
Зрелище не допускало никаких благоприличных объяснений.
Глава 3
Первой нарушила всеобщее оцепенение Эмили. Опровергнуть смысл представшей перед всеми сцены не было никакой возможности. Объяснение тут могло быть только одно. Миссис Рэдли шагнула вперед, взяла Кезию за руку, резко дернула к себе с порога, и дверь захлопнулась на замок.
Шарлотта тоже почувствовала возможность двигаться и повернулась лицом к собравшимся на лестничной площадке.
– Что случилось? – спросил Карсон О’Дей тревожно и, пожалуй, со страхом.
Миссис Питт вдруг дико захотелось расхохотаться. Она понимала, что Карсон думал, будто случилось какое-то нападение, и что все остальные тоже опасались акта насилия, чем и объяснялось присутствие в доме Томаса. Шарлотта видела отражение этого страха в глазах мужа. А произошло нечто совершенно противоположное, нечто банальное, некий домашний трагифарс, нередкий в подобных обстоятельствах.
– Все совершенно невредимы, – сказала миссис Питт, отчеканивая слова несколько громче, чем было необходимо. – Никто не пострадал.
Тут она увидела белое лицо Лоркана Макгинли и пожалела, что выразилась именно так, а не иначе, но извиняться значило бы только усугубить происшедшее.
Эмили обняла мисс Мойнихэн рукой за талию и попыталась сдвинуть ее с места и проводить в ее комнату, но ей это не удалось.
Питт заметил старания родственницы и подошел к Кезии с другой стороны.
– Пойдемте, – твердо сказал он, взяв ее за другую руку и вложив в это движение всю свою силу. – Вы простудитесь.
Замечание было бессмысленным. На мисс Мойнихэн был халат, наброшенный поверх ночной рубашки, да и в доме было не холодно, но слова полицейского произвели желанный эффект, на мгновение успокоив гнев и ярость женщины. После этого Томас, вместе с Эмили, взяв Кезию под руки, увели ее прочь.
Но теперь Шарлотта чувствовала необходимость что-то сказать присутствующим вместо хозяйки. Джек уже поднялся наверх и стоял рядом с остальными, но он пока понятия не имел, что произошло.
– Прошу извинить за беспокойство, – сказала миссис Питт, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно спокойнее. – Случилось нечто очень расстроившее мисс Мойнихэн и, полагаю, других присутствующих. Но сейчас нам нечего предпринять, и будет лучше, если мы все вернемся к себе и оденемся. Здесь мы помочь ничем не можем и только простуду схватим.
Все это было верно. Юдора Гревилл успела только накинуть халат на плечи, услышав крики Кезии, а другие и вовсе прибежали в ночных рубашках.
– Спасибо, миссис Питт, – сказал Эйнсли, облегченно вздохнув. – Совет ваш очень разумен, и я предлагаю всем ему последовать.
И с мрачной улыбкой, бледный, он повернулся и зашагал к себе в спальню. Через минуту колебаний и неуверенности Юдора последовала за ним.
Падрэг Дойл с беспокойством посмотрел на Шарлотту, но понял, что в подобной ситуации лучше все оставить, как оно есть, и тоже удалился. Ушли и другие, и только Лоркан стоял, неотрывно глядя на миссис Питт.
– Сожалею, мистер Макгинли, – сказала она очень тихо и сама удивилась глубине сочувствия, которое испытывала к этому мужчине. Он не был человеком, который мог бы ей безотчетно понравиться, но ей действительно было обидно за него. В лице Лоркана не было и тени подозрения, что жена способна ему изменить. Он был в шоке. Его бледность и безумный взгляд говорили о том, что он никак не может поверить в случившееся, – и вместе с тем выражали ужас понимания и просто невыносимый стыд при мысли, что теперь эта тайна обнаружилась перед всеми гостями.
Однако что бы ни скрывалось за выражением лица Макгинли, сказать ему было нечего: слова бы только еще больше все испортили.
Он ничего не ответил, а Шарлотта вдруг почувствовала страх, таким диким у него стал взгляд.
Завтрак прошел в отвратительной обстановке. Эмили чуть с ума не сошла, придумывая, что бы сказать и как поддержать хотя бы видимость цивилизованного общения. Разумеется, адюльтер в загородной усадьбе не был из ряда вон выходящим событием. По правде говоря, такие случаи совсем не редки. Но существуют два условия: большинство любовников ведут себя достаточно скрытно и осторожно, чтобы никто ничего не знал наверняка, а если кто и узнавал о чем-то неподобающем, то делал вид, что ничего такого не видел. И, уж конечно, никто, застукав любовников, не издавал пронзительные хриплые вопли негодования и не будил весь дом. Впрочем, обычно хозяева очень старались не приглашать в гости людей, не ладящих между собой. Это было главным достоинством искусной хозяйки – знать, кто с кем в каких отношениях находится, кто кому нравится, а кто, наоборот, не нравится.
Когда Джек впервые баллотировался в члены Парламента, Эмили понятия не имела, как трудоемко умение развлекать людей. Да, она была прекрасно осведомлена обо всех обычных светских сложностях: о том, например, как трудно найти и удержать хорошего повара и остальных слуг, выбрать именно тот туалет, что подходит к случаю, помнить все степени знатности и то, какой аристократический титул имеет преимущество перед другим; составить меню, достаточно интересное, однако не эксцентричное, и выбрать развлечения, заманчивые и одновременно не вызывающие. Но религиозные и национальные распри и ненависть были для миссис Рэдли внове. Она просто не понимала, как можно кого-то ненавидеть за его или ее убеждения. Вчерашний день раз или два балансировал на грани краха, а сегодняшний скандал казался и вовсе непоправимым. Хозяйка ждала в конце стола, сервированного для завтрака, а гости входили один за другим, приближались к буфету, уставленному блюдами с устрицами, почками под острым соусом, яйцами всмятку и «в мешочек», беконом, сосисками, копченой финской селедкой, лососем и жареными грибами.
