– Понимаю. Но я представления не имею, кто его мог убить, суперинтендант. А вот почему это сделали – легко могу догадаться. Переговоры имели все шансы увенчаться успехом. А среди радикальных и склонных к насилию националистических фракций многие этого не хотели бы.
– Кого вы имеете в виду – тех, кого представляет мистер Дойл, или сторонников мистера Макгинли? Или вы считаете, что к нам как-то проникли другие фракции? Например, под видом кого-нибудь из камердинеров действует фений?
– Не вижу, суперинтендант, почему бы камердинеру не быть одновременно фением.
– Нет, конечно. Но почему они желают, чтобы переговоры провалились?
О’Дэй улыбнулся.
– Вы политически наивный человек, суперинтендант. По необходимости, любое соглашение может стать компромиссом. Но есть люди, которые даже единственную уступку врагу рассматривают как предательство.
– Но тогда зачем они сюда явились? Ведь их сторонники обязательно сочтут их предателями.
– Совершенно верно, – снисходительно одобрил полицейского Карсон. – Но ведь не все на самом деле являются теми, кем кажутся или прикидываются. Я не знаю, кто убил Гревилла, но если я могу вам чем-то помочь, то приложу к этому все усилия. Хотя теперь, когда переговоры столь драматично закончились, я не уверен, каким образом я смог бы это осуществить.
Его гладкое лицо было немного бледнее, чем Питту сперва показалось в свете ламп. Выглядел он, в общем, усталым и разочарованным, словно уже истратил все свои нравственные силы и был опустошен до дна.
– Но переговоры не обязательно заканчивать, – ответил Томас. – Мы ведь еще не знаем решения Уайтхолла.
О’Дэй горько улыбнулся, и за этой улыбкой таился опыт целой его жизни, бурный, сложный и загадочный.
– Да, мистер Питт, именно, – вздохнул он. – Но расскажите, когда и как был убит Гревилл? Я думал, что он поскользнулся, выходя из ванны: однако вы говорите, что это не так…
– Его ударили, когда он еще был в ванне, – поправил его суперинтендант. – И потом, очевидно, столкнули под воду. Камердинер сказал, что наполнил ванну в двадцать пять минут одиннадцатого и что мистер Гревилл раздевался не больше пяти минут. При этом он никогда не принимал ванну дольше, чем десять-пятнадцать минут, а после этого иногда просил снова принести горячую воду, но делал это не часто. И когда Уилер снова поднялся наверх без четверти одиннадцать, он решил, что мистер Гревилл уже лег спать. Теперь мы знаем, что в это время он был уже мертв.
– Понимаю. Значит, его убили в промежуток между четвертью одиннадцатого и без четверти одиннадцать.
– Наверное, все же около половины одиннадцатого. Вода в ванне была мыльной. Значит, у него было достаточно времени, чтобы вымыться.
– Понимаю. – Карсон прикусил губу, едва заметно улыбнувшись. – Увы, я могу кое-что сказать лишь о камердинере мистера Макгинли и о самом Макгинли. Они тогда вызвали у меня раздражение. Я шел по коридору и увидел, что на пороге комнаты Макгинли стоит его слуга. И так он стоял, по крайней мере, минут двадцать. Я точно знаю, потому что оставил свою дверь открытой и слышал их разговор. А обсуждали они мастерство портных, шьющих рубашки. Призна́юсь, я прислушивался к их разговору с некоторым интересом. Мне очень нравится покрой рубашек Макгинли, но я бы очень не хотел, чтобы он об этом узнал.
Питт тоже не сдержал улыбки при виде О’Дэя, несколько смущенного своим прозаическим интересом. При этом его сообщение подтвердило то, что говорил Лоркан. Таким образом, число подозреваемых сократилось на трех человек, и эти трое к тому же весьма неохотно стали бы друг друга защищать.
– Спасибо, – искренно поблагодарил полицейский Карсона. – Вы очень мне помогли.
О’Дэй лишь что-то проворчал в ответ, закусив нижнюю губу.
Кезия пришла в ужас от сообщения Томаса. Они не спеша прогуливались по усыпанной гравием подъездной аллее, а сырой ветер дул им в лицо. В воздухе пахло только что вспаханной землей, влажными листьями и последней скошенной с лугов травой. Ирландка резко обернулась к суперинтенданту, кровь отхлынула у нее от щек, а глаза сверкнули.
– Вы, надо полагать, в этом уверены? Вы не ошибаетесь?
– Во всяком случае, в происхождении раны министра – нет, мисс Мойнихэн.
– Но вы уже говорили об этой ране. И вы думали, что это последствие несчастного случая. Кто вам сказал, что это не так?
– Никто. Когда я осмотрел рану более тщательно, то удостоверился, что она не могла быть следствием падения и ушиба о край ванны.
– Разве вы врач?
– А вы считаете, что убийство невозможно?
Кезия отвернулась.
– Нет, но я желаю, чтобы это было невозможно.
Однако помочь Питту мисс Мойнихэн ничем не могла. В момент преступления она была в своей спальне одна, если не считать горничной, которая неоднократно к ней заходила.
На обратном пути Томасу встретился Телман.
– Хеннесси говорит, что он в это время был у мистера Макгинли и они разговаривали о рубашках, – угрюмо сообщил он. – И что он также видел О’Дэя в его комнате. Это выводит их из игры. Уилер тоже, наверное, был там, где говорит. Его видели в это время внизу лакей и уборщица, и у него не было возможности подняться наверх вовремя, чтобы совершить убийство. Кроме того, они точно подтвердили то время, когда он относил наверх воду.
– А что насчет других слуг?
Суперинтендант шел рядом со своим помощником по гравийной дорожке, поднимаясь на вымощенную камнем террасу. Телман целеустремленно смотрел вперед, всем своим видом игнорируя красоту плавно вздымающейся балюстрады и широкого парадного фасада дома.
– Личные горничные дам были, конечно, наверху. Такое впечатление, что никто из здешних женщин не умеет раздеваться самостоятельно, – усмехнулся инспектор.
Питт улыбнулся:
– Будь вы женаты, Телман, вы бы знали, в чем тут дело и почему женщинам чрезвычайно трудно обходиться без посторонней помощи.
– Ну, тогда не стоит носить такие платья, из которых трудно вылезти и в которые трудно влезть самостоятельно.
– И это все, что вы можете сказать? – Томас открыл вертящуюся дверь и вошел первым, не придержав ее.
Его спутник ухватился за косяк.
– Ваша Грейси стояла тогда на лестничной площадке, – сказал он. – Она говорит, что видела, как Мойнихэн вошел в свою комнату примерно в десять минут одиннадцатого. И видела, как Уилер идет вниз по лестнице. Как раз тогда, когда он сам сказал. Сама Грейси несла горячую воду и прошла мимо горничной с полотенцами.
– Чьей горничной?
– Она не знает. Видела ее только со спины. Но тогда все горничные были при исполнении своих обязанностей. Если Гревилла не мог убить какой-нибудь посторонний, проникший извне, то никто из слуг также не мог этого сделать.
