Я подошёл к центру Бристоля, и его шум, суета, лики домов и грохот колёс экипажей заняли моё внимание. Однако горе всё ещё сидело в груди в тот миг, когда я подходил к нашему дому.
ХОЛОДНЫЙ ОГОНЬ
Старый плотник просто засиял, когда увидел меня.
– Томас! – радостно воскликнул он. – Как же ты вырос! Что за плечищи! Что за руки! Садись, рассказывай скорее, где был, что видел?
Мы пили пиво, жевали окорок, первую, свежую зелень, и наперебой рассказывали новости. Вечером мы перебрались на первый этаж, в мою комнату (салон был заставлен новой, незнакомой мне мебелью), и проговорили до утра. Старик отдал мне мешочек с деньгами – мою долю от общей прибыли и, притащив расчётную книгу, буквально заставил меня проверить бухгалтерию, а заодно вникнуть, как идут дела.
Снова потянулись дни сытого безделья, чтения книг у блюда с фруктами, разговоров со старым товарищем. Однако на этот раз моё сибаритство
[15]
было недолгим.
Однажды утром к нам явился новый заказчик, оружейный мастер. Он попросил изготовить ложа и рукояти для двух пистолетов, обязательно из чёрного дерева, чтобы инкрустировать их серебром. Это были поразительные пистолеты! У них не было массивного курка с винтом, в котором зажимают кремень, что высекает искру, зажигающую порох на полке. Да и самой этой полки не было и в помине! А был небольшой изящный курок, с тугой, впрочем, пружиной, который, опускаясь к стволу, накрывал собой круглый выступ над затравочным отверстием. Как, – ума не приложу, – поджигается порох в самом стволе?
Четыре дня я мастерил рукояти, но даже не замечал, что делают мои руки. Словно назойливый шмель гудела в голове мысль – как же он поджигается?..
Работы не замечал, но когда закончил – не смог сдержать восхищения. До чего же хорошо получилось! (Вы видели когда-нибудь белое серебро на чёрном дереве?) Изумился и мой старик, когда взял в руки готовые изделия. Покачал головой, пристально посмотрел на меня, но ничего не сказал. Зато сказал оружейник. Он произнёс одно только слово, высшую похвалу, какую может услышать мастер любого ремесла в любом городе:
– Безупречно.
Он недоверчиво хмыкнул, узнав, что это я сделал рукояти, осмотрел, поднося к самому носу, ощупал. Лизнул даже! Потом сел и уставился на меня.
– Ну хорошо, – сказал он. – Дерево отшлифовал – это можно. Накладки врезал – с этим справился бы и часовщик или хороший гравёр. Курок отцентровал – ладно. Но как ты выставил равновесие?
Старик подошёл, сунул нос к пистолетам, вскинул непонимающие глазки. Притих.
– Пятьдесят два года я состою при оружейном ремесле, – возгласил заказчик, – и знаю, что дерево всегда было легче железа, и, когда рукоять пистолета в руке, а руку вытянуть, – ствол перевешивает.
Он оттопырил губу, посмотрел на меня. Потом вскочил, схватил пистолет, вытянул руку. Постоял. Потянул пальцем за скобу (звонко хлобыстнул курок), опустил руку.
– Безупречно!
Сел, уставился на меня. Заговорил снова:
– Для баланса я вворачивал в торец рукояти массивное железное кольцо, все пятьдесят два года. Это делает пистолет более громоздким, но зато, когда он ложится на указательный палец, не перевешивает ствол! Как ты сделал баланс – не понимаю.
– Предлагаю меняться, – напряжённо сказал я и спрятал задрожавшие руки в карманы.
– Что? – вскинул голову оружейник. – Чем?
– Секретами.
– Секретами?
– Я расскажу вам, как добился равновесия.
– Так-так. Что же юный мастер хочет узнать взамен?
– Как поджигается порох.
– Какой? Где?
– В стволе, при выстреле.
Оружейник вскочил, взял пистолет, протянул его мне, воскликнув:
– Согласен!
Я взял пистолет, перевернул его стволом вниз, показал на торец рукояти.
– Вот здесь высверлено отверстие, и в него залит расплавленный свинец. Потом отверстие заклеено пробкой – так, чтобы прожилки дерева совпадали, – и зашлифовано. Таким образом, в рукояти скрыт свинцовый бочонок, который не даёт стволу перевешивать.
– А как рассчитан вес бочонка?
– Никак. Чутьём угадан.
Я протянул пистолет ему. Его очередь!
– Вот сюда, – он потыкал пальцем в круглый выступ над запальным отверстием, – надевается медный колпачок. Называется капсюль. В нём содержится холодный огонь. Когда курок ударяет по капсюлю, огонь становится горячим и поджигает порох. Бум! – Он бумкнул и притопнул ногой. – И всё.
– Всё? – я был растерян.
– Всё.
– Но… это лишь половина секрета!
– А что же ещё-то?
– Что такое холодный огонь?
На следующий день я трудился в оружейной мастерской.
Очень скоро я научился соединять металлические части так, чтобы они плотно прилегали друг к другу, но не теряли подвижности. Смешивать уголь с селитрой, чтобы получить порох. Определять раковины и трещины в металле. Плавить свинец и отливать пули. Свивать и закаливать пружины. И, наконец, я сам изготовил капсюль.
За день до этого события, вечером, передо мной предстал оружейник – нарядный, торжественный и чуточку пьяный.
– Детей у меня нет, – сказал он, – стало быть, и секреты передать некому. Но и допустить, чтобы ремесло угасло – нельзя. Поэтому я решил все свои секреты доверить тебе.
Он подвёл меня к столику, на котором были разложены пистолетные механизмы, пружины, коробочки с порохом, пули.
– Главный секрет – продолжил он, – это тайна холодного огня. Вот он, порошок, который даёт взрыв в тысячу раз сильнее, чем порох. Его случайно создал один из моих предков лет за двести до нас с тобой. Алхимик и франкмасон
[16]
, он искал философский камень, а нашёл вот этот порошок. Двести лет способ его получения держался в тайне, передаваясь из поколения в поколение, и вот только я решился выпустить его на свет.
Он покачнулся, крепко ухватился за моё плечо.
– Я выпустил на свет ещё одного слугу смерти, и, может быть, то, что небо лишило меня детей – начало моего наказания. Но устоять я не смог – уж слишком удачное применение нашёл я для этого слуги. Он настолько силён, что взрывается не от огня, а всего лишь от небольшого удара. Это его свойство позволило мне придумать и изготовить пистолет без кремня. Вместо кремня – вот, тонкий медный диск, похожий на маленькую монетку. Вставляем его в пресс, нажимаем… получается колпачок. В него насыпается щепотка порошка и закрывается кружком из фольги. По краям фольга смазана клеем. Надеваем колпачок на запал пистолета, взводим курок… Бум!!
